Капитан «Неуловимого». - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 44

дело сделано. Нет, «Тирпиц» в Германии, его тут ещё не было, разведка ошиблась. Однако увели тяжёлый крейсер «Принц Ойген», что вполне может стать флагманом Северного флота, всё равно там ничего крупнее эсминцев нет, и плавбазу захватили, с запчастями, топливом и снарядами к нему. Крейсер и плавбаза уже вырвались в Норвежское море, парни сами доведут их до Мурманска, команды немецкие в плен взяли, а мы идём своим ходом. Охранять не нужно.

Дальше старпом стал готовить лодку к отходу, я успел переодеться, и накидывая бушлат поднялся на мостик. Пора покинуть эту бухту и прямиком до Полярного дойти. Хватит на этот переход приключений, тем более гражданские и дети на борту. Однако приключенья не хотели оставлять нас. Жена Озерова рожать собралась, там врач работает, а тут ещё эсминцы немецкие кружат неподалёку. Справа по борту был вход в бухту Тронхейма, и оттуда выходили эсминцы и тральщики. Погода была более-менее, волна только высокая, но поисковые мероприятия уже можно вести, вот они и начались. Быстро сработали. А тут схватки, роженица кричит, и непонятно что делать. Мы замерли на глубине шестидесяти метров, на борту режим молчания объявлен был, большая часть кораблей прошли мимо, а два закружились рядом с нами. Заглушить роженицу нельзя, врач прогнал всех, чтобы не мешали, слухачи у немцев в изрядном недоумении были, не понимая, что слышат. Скрипнув зубами, я снял микрофон громкой связи с держателя, и сообщил команде:

- Товарищи краснофлотцы и командиры. Сообщаю вам, что меньше суток назад, двенадцати террор-группам удалось взять на абордаж и захватить в полном порядке германский тяжёлый крейсер «Принц Ойген», а также стоявшую рядом плавбазу, приписанную к этому крейсеру. Парням, командуя взятыми в плен немецкими моряками, удалось вырыться со стоянки где произошёл захват. Сейчас они уходят вглубь Норвежского моря. Думаю, это будет хороший подарок североморцам. Однако немцы направили следом эсминцы. Как вы понимаете, морской бой дать осназ не может. Так как наша лодка участница этой операции, наша задача отвлечь на себя преследователей, и сократить их поголовье. Поэтому… боевая тревога!

По отсекам моряки выражали радость, захват крейсера, да ещё тяжёлого, это довольно заметное событие, а мы официальные участники, да и просто радовались. По отсекам звучала боевая сирена, немецкие слухачи это слышали и к нам начали стягиваться другие эсминцы. Повоюем. Торпед у нас много, на всех хватит. Немцы уже глубинные бомбы готовили, когда я стал отдавать приказы.

- Готовность всех торпедных аппаратов носового отсека. Дифферент на корму тридцать пять градусов.

Как только лодка замера, задрав нос, я понял, что один эсминец как раз на торпеду выйдет, так что скомандовал:

- Второй аппарат, товсь!

- Есть товсь.

- Второй, пуск!

- Есть пуск… Торпеда ушла.

Я и сам видел, что ушла. Эсминец даже не успел курс сменить, хотя слухачи на ближайших кораблях в панике орали о пуске торпеды. Только не поняли на кого она шла, а когда один корвет, к слову, угольный взорвался, торпеда вошла ему снизу в днище в районе киля, и разломился, поняли кто был целью, а я уже выравнивая лодку на полном ходу уходил в сторону. На место пуска торпеды немцы скидывали первые глубинные бомбы, которые медленно опускались, давая нам возможность отойти. Потрясло, но не страшно. А отойдя, я снова задрал нос, выцеливая один из эсминцев типа «Z». Их тут три было, плюс четыре корвета, точнее уже три. Попадание первое было зафиксировано, его внесли в бортовой журнал, а тут я выпустил вторую торпеду, и чуть опустив нос ещё одну. Не промахнулся, «Z» взорвался, в артпогреб попали, а третья торпеда для небольшого тральщика, едва ли больше тысячи тонн водоизмещения. Ему хватило. Снова выровняв лодку, мы уходили на максимально полном ходу, на нас опускались глубинные бомбы, но рвались те далеко в стороне. Сбросив ход, немцы сопровождали наш маршрут бомбами, слухачи наводили, но я сделал полупетлю, и снова задрав нос, выпустил четвёртую торпеду, в этот раз попался малый тральщик типа «М». Он тут один был этого типа. Раскололся от попадания в центр корпуса. У меня осталось две торпеды в носовых торпедных аппаратах и четыре в кормовых.

Против нас было одиннадцать боевых кораблей, почти все специализируются на охоте за подлодками, осталось семь, но немцы были полны решимости. Я видел на каком корабле находиться командир, его звание соответствует капитану первого ранга. Бить его эсминец я не торопился, пока тот жив охота не закончиться, а я побольше набить хотел. Команда каждое попадание встречала громким ура. Если те в бою вступали с отчаянной надеждой выжить, то теперь понимали, шансы у них есть, побольше чем у немцев, и с надеждой смотрели на меня, молниеносно выполняя приказы. Поэтому управление лодкой было поставлено на все сто, я чувствовал её как собственную руку, уходя от бомб, поэтому нас сотрясали отдалённые волны гидроудара. Так, лёгкие. Одно плохо, крутясь, уже наполовину просадил аккумуляторы, а врагов ещё много, отметив что один корвет готовится выбросить последние глубинные бомбы, потом наверняка сбежит в порт за следующими, решил его прихватить. Пятая торпеда ушла к нему, а шестая торпеда, последняя в носовом залпе, во второй эсминец типа «Z». И если корвет почти сразу на дно пошёл, много ли ему надо, то с эсминцем так не повезло, торпеда под носом рванула, тот осел, волны накатывались на палубу, но тонуть явно не спешил. Бросив его, никуда тот от меня не денется, перегнал большую часть торпедной команды на корму, и там начали готовить четыре торпедных аппарата, готовясь продолжать бой.

А немцы начали нервничать, шесть пусков и шесть поражений, это почерк, и он был только у одного советского подводника, и на мостике одного из кораблей прозвучала в первый раз моя фамилия, а дальше она звучала уже увереннее и с матерными конструкциями. Кто против них действует немцы теперь были уверены на все сто. Наконец кормовые аппараты были готовы, и вот задрав корму, я произвёл первый пуск, сразу уходя прочь. Перед этим выровнявшись, на глубину уходить мне не хотелось. Очередной тральщик разлетелся, остальные разбежались, уйдя за зоны моей стрельбы, но и сами бомбы сбрасываться не могли, но и мне пострелять не давали, сейчас эфир был забит переговорами. Капитаны совещались что делать. Решили, что два самых скоростных, у которых стоят бомбомёты, пройдут надо мной на максимальной скорости, видимо будучи уверенными что я не смогу их на такой скорости поразить, ну и раскидают заряды. Вот они подготовились и рванули. Прикинув где те будут проходить, я и вышел на позицию, ожидая. Те шли единым фронтом,