Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость Страница 45

– Да, государь. – Ягужинский со вздохом извлек из сумки документ, на котором не хватало только подписи императора.

К этому времени на столе оставались лишь легкие закуски и вино, поэтому места для письма было предостаточно. Не без досады Петр поставил свою подпись на документе и скрепил ее личной печатью. Опять Сенат не поддержал его. Всякое начинание государя, направленное на раскрепощение народа, встречалось в штыки. Даже в общинах помещики видели прямую себе угрозу.

А вот строительство в Крыму нового города Сенат воспринял с воодушевлением. Хотя только в этом году траты должны были составить полмиллиона рублей. А ведь работы будут лишь начаты. Место для строительства будущего главного порта Черноморского флота присмотрел лично адмирал Бредаль, как лицо заинтересованное.

Этим целям как нельзя лучше подходила бухта, на берегу которой когда-то был древнегреческий город Херсонес Таврический. Петр решил, что коли главный северный порт носит имя своего основателя, императора Петра Великого, то южный вполне достоин его, Петра Второго, имени. Однако Петр не забыл о том, что Крым некогда относился к Понтийскому царству. Да и новому городу предстояло вырасти на руинах древнегреческого. Вот исходя из этого он и назвал его Петрополем.

Закончив разговор по делам Сената, Петр перевел взгляд на Остермана. Судя по сказанному канцлером, у него дела обстояли вполне пристойно. Во всяком случае, Петру его доклад не стоил лишних нервов. Даже наоборот. Сведения по дипломатической линии свидетельствовали о том, что Австрия вскоре должна вступить в войну с Турцией.

– После смерти принца Евгения военная партия готова одержать верх над мирной, государь, – докладывал Остерман. – Не хватает самой малости, еще одной удачной военной операции с нашей стороны, и Австрия объявит войну Турции. Ланчинский[17] просто уверен в этом. – Остерман взглянул на князя Трубецкого, словно продолжая прерванную беседу.

Все ясно. Похоже, этот разговор имел место между ними, причем скорее всего уже не раз. Но Никита Юрьевич собирался строго придерживаться намеченного плана. По плану же у них были Грузия и Армения.

– Что скажешь, Никита Юрьевич? – все же поинтересовался Петр у президента военной коллегии.

– Государь, на мой взгляд, нам необходимо сосредоточить усилия в Закавказье. В настоящий момент там практически нет вражеских сил, мало того, турки не ожидают от нас такого удара. К тому же в отличие от Молдавии и Валахии[18], где бояре все больше посматривают в сторону турок, грузины и армяне просто не могут дождаться нашего прихода. – Трубецкой не без иронии вернул взгляд Остерману.

– Я все понимаю, государь. Но как только Австрия вступит в войну, напряжение для нашей армии сразу же ослабнет, – продолжал упорствовать Остерман.

– Сомневаюсь, Андрей Иванович, – задумчиво произнес Ушаков, до этого старавшийся вообще держаться в тени. Впрочем, это в его характере, скорее удивительно то, что он все же вмешался в разговор. – Согласно имеющимся у меня сведениям, турки держат в Валахии весьма серьезные силы. И как раз из-за опасения вступления в войну Австрии. Причем это не какое-то там ополчение, а регулярная армия. Чего не скажешь о тех частях, что направились против нас. Нет, они вполне боеспособны и представляют реальную опасность для наших крепостей. Но все же это не валашская армия.

– Вы думаете, что австрийцы побоятся вступить в войну? – Остерман не без вызова посмотрел на Ушакова. Еще бы, союз с Австрией был детищем канцлера.

– Я думаю, что Австрия одним только договором с нами уже отвлекает на себя серьезные силы. Насколько я понимаю, большего нам и не надо, – пожав плечами, ответил Ушаков.

– Это потому что вы не дипломат, Андрей Иванович. – Остерман отвесил Ушакову ироничный поклон. – Если нам не удастся склонить Австрию к войне, то Франции и Англии удастся склонить ее к миру с Турцией. А вот тогда уже валашская армия будет совершенно свободна.

– Хм. Сдаюсь, – вынужден был отступить Ушаков.

– Значит, порешим так, – прекращая препирательства, заговорил Петр. – Коллегии иностранных дел подготовить подробнейшие сведения относительно состояния дел с Австрией. Военной коллегии – о состоянии армии и наших возможностях для проведения наступательных операций…

– Хотя бы одной, – опасаясь, что его идею могут зарубить на корню, решился вставить реплику Остерман.

– Андрей Иванович, уймись уже, – покачав головой, отмахнулся от Остермана Петр. Что и говорить, подбросил головной боли канцлер. – И еще, Никита Юрьевич, при подготовке сведений исходи из двух позиций. Первая: походу в Закавказье быть. Со времен Ивана Грозного русские цари именуются грузинскими, а воз и ныне там. Вторая: нанести удар по туркам в Причерноморье желательно. Но тут нужно будет учитывать множество факторов. Так что не погнушайся вызнать мнения из иных коллегий, да с военно-морской сойдись накоротке.

То, что Ушаков не стал говорить при всех, Петра ничуть не удивило. Дела, которыми ведал Андрей Иванович, имели особую специфику, а потому лучше обойтись без посторонних ушей.

Никто и не подумал обижаться по данному поводу. Во всяком случае, уже привычно гости не подали виду. В конце концов, государю виднее, с кем вести тайные беседы. Приближенных это вполне устраивает, пока их положение остается незыблемым. Опять же все в их руках – стоит только доказать, что достойны большего, и Петр не станет скупиться. В этом он сильно походил на своего деда.

– Ну что же, Андрей Иванович, пора переходить и к нашим делам, – провожая взглядом отъезжающие кареты с гостями, обратился Петр к главе КГБ.

– Кхе-кхе…

– Ты не кхекай, Андрей Иванович, не кхекай. Анечка моя жена, и ей престол наследовать. Или быть регентом при наследнике, – произнеся последнее с нажимом, Петр вперил в жену твердый взгляд, заставив ее поперхнуться так и не высказанными суждениями. – Так что пора ей привыкать к тому, что грязного и непотребного в нашем деле ничуть не меньше, чем светлого и чистого.

– Н-да. Скорее уж больше, – пробормотал Ушаков.

– Или так, – с легкостью согласился Петр. – Ну да будет о том. Как считаешь, Андрей Иванович, Остерман прав?

– Брожение при австрийском дворе – это факт. Хотя я и не сказал бы, что голос Франции там громко звучит. Габсбурги и Бурбоны не больно-то ладят.

– А Англия?

– С этими сложнее. Георг Второй, будучи королем Англии, является еще и курфюрстом Ганновера, а значит, как бы вассалом Австрии. Нагородили, сам черт ногу сломит.

– Ну это я и сам ведаю. Думаешь, Карл, если не станет слушать французов, к своему вассалу все же прислушается?

– Угу. А учитывая, насколько англичане болезненно реагируют на все относящееся к флоту… Словом, им очень не понравились две сожженные турецкие эскадры. Не люблю быть неправым, но тут, похоже, с Остерманом не поспоришь.

– Хочешь сказать, что канцлер прав и нам нужно в очередной раз доказать Австрии, что Россия способна вести наступательную войну?

– Боюсь, что так. И как раз именно в Причерноморье. Даже если мы захватим все Закавказье, то должного впечатления не произведем.

– Понял. Кстати, как обстоят дела в Швеции? Насколько возможно избежать с ними войны в этом году?

– Надо сказать, у членов партии «колпаков»[19] благодаря нашей финансовой поддержке сейчас дела получше…

– Наша казна платит шведам? – удивилась Анна.

– Не просто шведам, а членам шведского риксдага, – не сдержав ухмылки, заверил жену Петр.

– И они берут деньги у нас? После того как потерпели поражение в войне? Они предатели?

– Анна Александровна, не стоит реагировать так категорично, – возразил Ушаков. – Признаться, они и понятия не имеют, у кого берут деньги. Да даже если бы и знали, уверен, что ничего не изменилось бы. Мы платим им за то, чтобы они всеми силами удерживали Швецию от войны с нами, они хотят того же. Так что мы просто помогаем им осуществить их же намерения, а также укрепляем веру в свою правоту.

– Но это подло! Петр, как можно иметь дело с подобными людьми? Это не делает чести государю! – едва не задохнувшись, буквально выплюнула Анна.

– Именно что не делает, Анечка, – сорвав травинку и сунув ее в рот, хмуро ответил император. – Зато способствует сохранению мира и жизней тысяч наших подданных.

– Когда ты объявил войну Турции, ты не думал о том, что погибнут тысячи людей.

– Отчего же. Очень даже подумал. Как и о том, что за последние десять лет крымские татары убили и угнали в полон более пятидесяти тысяч русских. И если бы мы не остановили их, это продолжилось бы.

– Ладно. Но там ты действуешь открыто, с гордо поднятой головой. А здесь словно тать…

– Анна, остановись. Досчитай до десяти, все взвесь, обдумай и только потом бросайся обвинениями, – сказал, как припечатал, Петр. После чего обернулся к Ушакову: – Продолжай, Андрей Иванович.