Евгений Зубарев - 2012 Хроники смутного времени Страница 45

— Не-е, мы по мелочи не мародерничаем,— обиделся Гриша, нервно дернув автоматом.— Здесь у нас спирт хранится, с Корыстовского завода. Они нам тридцать тыщ бутылок должны были, вот мы и забрали. А хранить негде. Ну, и нашли местечко-.

— Здорово,— зевнул Палыч, демонстративно разглядывая розовых хрюшек на фасаде.

Я понял, что договариваться придется мне — судя по настроению Палыча, он годился сейчас только на то, чтобы убивать, а мне это занятие уже изрядно поднадоело.

— Гриша,— начал я проникновенно,, указывая на ребятню вокруг,— нам нужно здесь переночевать, привести детей в. порядок, покормить их и все такое… Ты ведь не будешь возражать?

Гриша недоуменно посмотрел на детей и спросил, подняв брови:

— Где ночевать? В доме, что ли? В доме нельзя. Во дворе — ладно, до утра оставайтесь. А внутри нельзя.Я же сказал: спирт там у нас.

Я медленно выдохнул через нос и предпринял еще одну попытку:

— Гриша, ночи уже холодные. Детям надо поспать в теплых постелях. Автобус их уже утомил. Помыться им надо. В туалет по-нормальному сходить…

Гриша тяжело вздохнул и снова покачал головой:

— Нельзя, говорю же. Спирт там у нас! — и пошел к дверям, давая понять, что разговор окончен.

Впрочем, дойти до дверей он не успел, а успел он негромко охнуть и мягко осесть на крыльце, уронив автомат на и без того растрескавшуюся плитку.

Я с непонятной для себя грустью посмотрел на аккуратную дырку в бритом Гришином затылке, из которой тут же начала сочиться кровь, а потом повернулся к Па-лычу за разъяснениями.

Так и есть, Игорь держал в ладони малюсенький, словно игрушечный, пистолет ПСМ с глушителем — такие штучки я в свое время видел у ребят из Седьмого управления.

— Устал я… — Палыч снова глядел пустыми глазами на розовых хрюшек.— Устал я спорить с каждым говном! —добавил он раздраженно и пошел к упавшему телу.

Я осмотрелся по сторонам, но дети пока ничего не заметили, зато заметил Васильев, вставший в напряженной позе за капотом «форда» с пистолетом в руках.

Вместе с Палычем мы потащили тело громилы внутрь, кряхтя от натуги — здоровый оказался кабан, килограммов под сто двадцать, не меньше.

Внутри помещение оказалось заставлено штабелями картонных ящиков — ящики стояли вдоль каждой стены, оставляя для прохода совсем немного места. Во всяком случае, тело убиенного мы протащили с огромным трудом.

Я сходил на разведку на второй этаж и обнаружил, что там в отличие от первого этажа сохранился полный порядок — видимо, таскать спирт на второй этаж новым хозяевам было лень.

Я быстро пробежал по всему этажу, отметив две палаты с заправленными детскими кроватками, кухню и даже душевую.

— Порядок! — доложил я Палычу.— На втором есть все, что нам надо!

Игорь устало вытер пот со лба и ответил совсем невпопад:

— В следующий раз буду стрелять уродов только у могилы. Такая туша, блин. Я, похоже, спину потянул…

Я сделал еще один быстрый обход, теперь уже первого этажа, убедился, что Гриша и впрямь тут сидел один-одинешенек, и заодно нашел нечто вроде дворницкой, где лежали метлы, фанерные лопаты и прочий хлам.

Туда мы тащили проклятое тело еще минут тридцать, вполне осознавая, что надо спешить — ведь дети могли в любой момент сунуть свои любопытные мордашки в столь привычное и родное для них типовое здание детского садика.

Усадив покойника в углу кладовки, я перетащил туда несколько ящиков спирта из коридора — во-первых, расширил проход на второй этаж, а во-вторых, хоть как-то прикрыл несомненное безобразие.

А Палыч тем временем прогулялся по дому и, судя по доносящимся до меня звукам, нашел наконец туалет и вожделенную раковину с водой. Теперь раньше чем через полчаса он оттуда не выберется. Такую истерику простой помывкой рук не успокоишь — ему сейчас впору с головой в раковину засунуться…

Я вышел во двор, и меня тут же окликнул Валера, уже без пистолета в руках, но все равно встревоженный донельзя:

— Ну, что там у вас, Тошка?

Я отвел его в сторону от совершенно распоясавшейся малышни и в двух словах рассказал последние новости.

К моему немалому удивлению, Валера без колебаний одобрил убийство Гриши:

— Палыч все правильно сделал. Ты бы еще полночиэтого урода уговаривал, а ночью он бы своих вызвал, и тогда бы уже мы дырки у себя в черепах конопатили…

Я пожал плечами. Своего мнения у меня на этот счет не было, а Чужой озадаченно молчал, еле заметно пульсируя где-то в самой глубине моего подсознания.

Деду решили ничего не говорить — какая ему разница, на каких условиях мы арендовали этот дом?..

Зато Олег Меерович очень обрадовался, узнав, что весь второй этаж остался неприкосновенным, и тут же принялся раздавать команды старшим детям, безропотно принявшим на себя обязанности воспитателей и нянечек для малышни:

— Саша и Паша! Ведите своих за дядей Антоном! Ксюша и Лена — тоже соберите свою группу и быстро на второй этаж. Будем мыться, кушать горячее и спать в кроватках!

— Ура! Кушать горячее! Спать в кроватках! — раздались со всех сторон жизнерадостные вопли, и дети забегали по двору с удвоенной скоростью, хохоча и повизгивая, когда их все-таки отлавливали и тащили в дом.

Глава восемнадцатая

«За весь этот вечер никому из нас не удалось и минуты посидеть спокойно — процесс помывки, а потом еще и кормления трех с лишним десятков детей совершенно подорвал наши силы. Наверху нашелся небольшой запас каш и сухого молока, а внизу, в гнезде Гри-шани, мы нашли два ящика тушенки, так что процесс приготовления ужина был прост, но вот сама процедура кормления оказалась совершенно изматывающим аттракционом, после которого, кстати, детей снова пришлось отмывать…

Малышня успокоилась и затихла в кроватях только часам к десяти, и только тогда мы смогли спуститься вниз и немного расслабиться, устроившись в расчищенном от ящиков холле, где обнаружился телевизор, два дивана, кофеварка и даже микроволновая печь.

Мы разделили сутки на четырехчасовые дежурства, бросили жребий, и первым дежурить выпало Палычу. Он стоически принял этот удар судьбы, забрал чашку горячего кофе и вышел во .двор, на прощание попросив не сжирать все запасы каких-то необыкновенно вкусных галет, обнаруженных нами в Гришиных кладовых.

Еще мы нашли Гришин сотовый телефон, и Палыч забрал его себе, резонно предположив, что подельники покойника наверняка позвонят, прежде чем явятся сюда.

Васильев уселся перед телевизором со стаканом водки и папиросой. Блаженно щурясь, он щелкал каналами, которых здесь было удивительное множество — видимо, хорошая антенна.

Олег Меерович устроился возле книжного шкафчика и увлеченно рылся в какой-то сугубо специальной медицинской литературе, изредка похрустывая галетами, которые он запивал чаем из огромной литровой кружки, найденной тут же.

Я сидел на диване с чашкой кофе и раздумывал, не прилечь ли мне — меня слегка знобило.

— О! — сказал вдруг наш психиатр и задумчиво посмотрел на меня: — Скажите, Антон, а у вас плечо не зудит?

Я прислушался к своим ощущениям и немедленно признал, что таки да, зудит немного.

— Тут пишут, что в случае глубоких поражений мягких тканей, помимо наружной стерилизации, больному обязательно следует принять антибиотики. Иначе у вас разовьется гангрена,— торжественно объявил Олег Меерович и с профессиональным интересом взглянул на меня. Типа, не лезет ли уже из моего плеча наружу гангрена.

Я судорожно сглотнул свой кофе, отставил чашку в сторону и снял куртку.

Бинты потеряли былую белизну, превратившись в серую растрепанную тряпку, а кожа вокруг действительно была угрожающе красной.

Психиатр подошел поближе и стал пристально рассматривать мое плечо, сверяясь с описанием симптомов в своей книжке.

— В общем и целом похоже,— констатировал он.

— Похоже на что? — спросил я, заранее обмирая от жалости к себе.

— На развитие гангрены, разумеется,— пожал плечами Олег Меерович.— Но вы не пугайтесь, я нашел на втором этаже огромное количество самых разных антибиотиков.

Дед выгрузил из кармана брюк на стол несколько пузырьков.

— Правда, они все немного просрочены, но это несущественно. Валера, вы мне поможете?

— Конечно,— плотоядно улыбнулся Васильев и тут же встал на ноги, показав психиатру штык-нож: — Где резать будем ?

— Резать? Резать будем здесь.

Олег Меерович показал на мои грязные бинты, а сам начал возиться с пузырьками, срывая с них крышки и наливая туда кипяток из кофейника.

Валера разрезал грязные бинты, и я отвернулся в сторону, не желая смотреть на то, что было под ними.

Тем временем психиатр управился со своими склянками и тоже подошел ко мне: