Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый Страница 45

– Нет, никаких добавлений роста, – ответил я, постепенно входя в роль наставника Йоды. – В качестве ученика моего первое запомни шамана правило. «Закон лентяя» называется. Если что-то можно сделать без привлечения потусторонних существ или колдовства, не упусти такую возможность. Потому как все эти чудеса – слишком тяжелая штука. И иногда проще помахать топором полдня, чем быстро решить проблему, обратившись за помощью к духам или демонам. Так что давай-ка подумай, как можно грести такими большими веслами. Эй, Витек, ты тоже давай сюда иди. Я тебе ручную крысу подарю!

На «крысу» Осакат обиделась, но от обсуждения отказываться не стала. Они болтали, я тесал и думал. Потом Тишка позвала нас на ужин, но я и за ужином продолжил думать. Подумать было о чем – начиная от крепления на кожаной лодке уключин для весел, банки и упора для ног, программы обучения молодежи, методов лечения болезных, предстоящего возвращения в Улот и…

«Бу-ум, бу-ум, бум-бум-бум…» – колокол пропел сигнал сбора на совет племени. На совете говорят только старшие мужи, но собираются все – секретов от соплеменников быть не может. А у молодняка, слушающего разговоры старших, есть возможность поучиться уму-разуму. Так что приходится бросать почти готовое весло и идти.

– Через два дня дойдем до Рогатой скалы и там остановимся на три дня, – доложил Кор’тек, допущенный на совет племени в качестве адмирала. По большому счету, не больно-то он и его люди нам теперь нужны. Чай, своих гребцов навалом. А дорогу местные запоминают с первого раза. Так что даже Лга’нхи, не говоря уж об ирокезах из прибрежников, вполне смог бы довести караван до Улота. Но, во-первых, вместе веселее и безопасней. А во-вторых, «устав» ирокезов подразумевает открытость и сотрудничество с любым, дружественно настроенным к нам племенем, о чем я своим «люди» уже плеши посреди ирокезов проел своими проповедями.

А в-третьих, уже больше полугода совместно плаваем, живем и воюем. Если бы не наши прически, то отличить одного от другого было бы уже невозможно. Одежда, оружие. Даже речь, сдобренную характерными словечками из языков всех степных, приморских и лесных народов, с примесью аиотеекского и русского, обе команды используют одинаковую.

– Да. Там будем три дня, – подхватил Гив’сай, один из наших старшин, до ирокезов бывший прибрежником и потому хорошо разбирающийся в лодках. – Рука и палец лодок течь дают. Смолить нужно, а может, заново шить. Шкуры нужны, смола, жерди новые. У Рогатой скалы леса нет. Надо будет людей послать дальше на один переход, пусть заготовят.

– Мясо свежее нужно, – подхватил я, вспомнив свои обязанности. – С того копченого, что в Вал’аклаве взяли, у многих животы пучит. У меня уже запас травок кончается, а отплыли-то всего ничего. Надо охотников посылать!

А насчет смолы и жердей – надо самые быстрые лодки выбрать, посадить на них сильных гребцов, и пусть вперед плывут. К тому времени, когда мы до Рогатой скалы доползем, они уже обратно вернутся.

– А если враги? – озадачил меня вопросом Гит’евек. – Пошлем людей, а они и сгинут. Выиграем один-два дня, а потерять можем куда больше.

В этом был весь Гит’евек – очень бдительный и предусмотрительный полководец. Но на сей раз он был не прав (я так думал), так что я не замедлил вступить с ним в спор. Кто-то встал на мою сторону, кто-то на его. Причем, что меня особо порадовало, никакой корпоративной солидарности среди вояк, типа, «поддерживаю своего, будь он хоть трижды не прав». Одни старшины на моей стороне, другие на стороне Гит’евека. Я тут тоже «свой», к тому же в авторитете!

Утро, холодная каша, гребля. Вечер, возня с больными, работа с веслом, разучивание алфавита с Витьком и Осакат. Подсвечивающиеся тусклым светом почти прогоревшего костра глиняные таблички с буквами кажутся особенно зловещими и таинственными. Ночью Тишка ластится, видимо, на что-то намекая. Фигушки, у меня, это, голова болит! Отворачиваюсь на другой бок и мгновенно вырубаюсь под возмущенное сопение супружницы.

Еще один рывок, и мы в искомой бухте у Рогатой скалы. Скала и правда рогатая, ее вершина раздвоена на манер козлиных рогов. Именно тут Митк’окок забил нам «стрелку» со своими послами в Улот, мотивируя это тем, что, мол, шаманы гадали о времени посольства и сказали, что это должно произойти уже после полнолуния. «Но вы нас не ждите, ваши лодки тяжелые и народа на них много, так что плыть будете медленно, и мои люди без проблем вас догонят».

Митк’окок тогда почтил нас личным визитом, что произвело немалое впечатление даже на присутствующего Тод’окоса, говорил очень вежливо, назвал нас с Лга’нхи братьями. Короче, для меня это было поводом миновать Рогатую скалу даже без остановок на ночь и гребсти от нее как можно дальше, покудова хватит сил и весла не сломаются. Но когда я высказал подобную идею на совете старшин, меня, мягко говоря, не поняли. Да как же, мол, можно игнорировать просьбы столь почтенного и родовитого Царя Царей? Особенно настаивали на этом Кор’тек и прочие прибрежники, даже те, которые теперь были ирокезами. Это, я так понял, сильно нарушало какие-то их традиции. Так что мне пришлось подчиниться. Хотя какую-то подляну от этой сволочи я все же ждал. Ну вот не нравился он мне, и все!

Три дня отдыха! Это шутка такая. Откуда у меня вообще может появиться право на отдых? Отдых для наших – это возможность вспомнить о том, что у них есть шаман и есть болячки и познакомить первого со вторыми.

Может, причина в моей врожденной интеллигентности? Нет, я, конечно, каким-то профессорским сынком не был. На скрипочке там играть с младенчества не учился, в математических олимпиадах не участвовал и Гомера наизусть не цитировал. Просто не умею ответить отказом на вежливую просьбу «своего», да и чужого (чего уж там скрывать). Нахамить и нагрубить в ответ на просьбу тоже не могу, пока. Но, кажется, скоро научусь. Вот и прут ко мне все кому не лень. Нет, явно пора обзаводиться сволочным характером, или меня напрочь заездят.

Утром всем кагалом, включая Тишку, щенков и болезных с моей лодки, – на сбор травок. Все местные худо-бедно, но в травках разбираются, как примерно в моем мире, даже в целом здоровый человек знает, какое колесико съесть от головной боли, какое – при бурлении в брюхе или простуде и чем обработать свежую ранку. Если не собственный опыт, то реклама точно просветит на этот счет. Так что указывать местным бабам, какие именно травки считаются целебными, без надобности. Просто отправил их на выпас, да еще и с тайной надеждой, что притащат ранее неизвестные мне образцы и объяснят, чего они лечат.

Я же, поминутно сверяясь с собственными записями и захваченными образцами, выискиваю особые, ранее не используемые мной травки. Дело идет немного туговато для городского жителя, полжизни делившего всю растительность с точностью «на траву и деревья», не пытаясь особо вникать, чем одна травка отличается от другой, но гордящегося своей способностью отличить елку от клена. Как-то вот не думал я тогда, что на старости лет ботаником заделаюсь. В жизни гербариев не собирал, даже когда нам задавали делать это в начальной школе. Так что теперь приходится изрядно напрягаться, ловя соответствия засушенных травинок их зеленым аналогам.

А еще, блин, щенки носятся кругами вокруг и пытаются лезть под руки, стоит только склониться к очередному образцу. А стоило отвернуться, попытались стащить мои секретные медицинские архивы и вволю погрызть выделанную кожу. Хорошо, Тишка их приструнила!

Да, видно, правильно родители мне собаку в детстве не купили. Безответственное я существо! Ведь когда брал этих – Шарика и Шурика, мечтал выдрессировать из них супер-бубер псов – охотников, сторожевиков и бойцов. А получилась какая-то шпана беспризорная, умеющая только шкодить да пакостить. Но когда, скажите на милость, мне собаками заниматься?! В этой постоянной круговерти я иной раз и сам пожрать забываю, где уж тут регулярной дрессировкой озаботиться. Если бы Тишка их не кормила регулярно, вообще небось дикие звери бы выросли. Кстати, у меня есть смутное подозрение, что ее-то они и считают своей хозяйкой, а я так – сбоку припека!

Во второй половине дня, уполномочив баб заниматься вопросами просушки и складирования добытого и отправив учеников добывать ракушки (надо было смотреть, с каким жалостливым превосходством выслушал Витек мои ценные указания и рекомендации. Еще бы, учу прибрежника моллюсков добывать). А сам дотесал первое и вытесал второе весло. Орудовать бронзовым топором оказалось не так чтобы очень удобно. А может, просто руки у меня не из того места растут, ведь раньше-то я никогда плотницким делом не занимался. Но худо-бедно справился.

А вечером – общеплеменные посиделки. Моя должность подразумевает еще и обязанности шоумена, так что пропел парочку старых баллад про наши с Лга’нхи и Осакат былые подвиги и три новых, про битву на пляже с пиратами, большую битву на Реке и про рождение племени. Народ оценил. Особенно про большую битву, ведь я подробно записывал со слов участников их подвиги в том сражении (сам-то я мало что видел) и потом изложил услышанное в любимой тут «зануднопротяжной словоблудства идиотской манере». (С ужасом подумал, что и сам начинаю к ней привыкать.) А то, что я не зазубрил былину наизусть, а читал ее с листа, отнюдь никого не покоробило. Никто не орал «фанерщик» и не кидался гнилыми овощами. Потому как чтение знаков с листа было тут новинкой, казалось особенно таинственным и внушающим почтение.