Энн Бенсон - Дневник черной смерти Страница 45

Просто это вошло в привычку и потому успокаивало. Том ходил сюда почти каждый вечер с тех пор, как они поселились в лагере. И вдобавок когда они будут возвращаться — а это, как Джейни надеялась, могло произойти в любую минуту, — то выйдут из леса в самой возвышенной точке, лежащей на тропе к электростанции. Добравшись туда, Джейни посмотрела вниз, на долину. Звезды только начали проступать на небе, и она пыталась представить себе, где сейчас ее муж и сын. Она молилась, чтобы, благополучно справившись со своей задачей, они уже достигли края леса и теперь поднимались по узкой каменистой тропе. И наверняка они сделали новые удивительные открытия. Может, внешний мир не несет в себе такой угрозы, как они постоянно опасаются. Может, они наткнулись на другую общину, где их встретили по-дружески. Может, никаких львов, тигров и медведей вообще нет.

Она остановилась перед лежащим на земле бревном; может, присесть и подождать, просто на всякий случай? Рой комаров набросился на нее; она замахала на них руками и решила, что нет, лучше подождать дома. Один бог знает, когда они вернутся; она может просидеть тут всю ночь.

Алекс с треском продирался между деревьями, с трудом волоча ноги и жадно хватая ртом воздух. Последний подъем он преодолел на четвереньках, точно обезьяна; исцарапанные руки кровоточили, но ноги так ослабели и дрожали, что идти он больше не мог. Влажное лицо было все в грязи, ногти обломаны.

«Одна минута, — твердил он себе, — и я доберусь до тропы. Всего одна минута».

Джейни отошла примерно на пятьдесят футов от самой возвышенной точки, когда услышала звуки в зарослях кустов. Она остановилась и обернулась.

— Том?

Никакого ответа. Она замерла, внимательно прислушиваясь.

— Кто там? — спросила она чуть громче.

Но услышала лишь треск веток и тяжелое дыхание. Вопреки здравому смыслу, она медленно, осторожно двинулась в направлении звука.

— Том?

Алекс слышал ее голос, но у него не хватало воздуха, чтобы ответить; он слишком запыхался на последнем отрезке склона. Продравшись наконец сквозь кусты, он ухватился за скальный выступ на краю тропы и стал подтягиваться. Фут за футом, он заставлял себя двигаться вперед, хотя сил уже почти не осталось.

«Мама просто сойдет с ума сойдет с ума сойдет с ума…

Мне так страшно так страшно так страшно…»

Собрав все оставшиеся силы, он подтянул себя вверх и перевалился через камни на краю тропы.

— Странно, — пробормотал Брюс, глядя на монитор. — Фредо! — крикнул он.

В дверном проеме возник компьютерный «умник».

— Да, босс?

— Взгляни-ка на это. — Брюс кивнул на пятнышко на экране. Оно двигалось, но так медленно, что это было почти незаметно. — Что с ней такое?

— Не знаю, — ответил Фредо. — Которая это птица?

— Номер девятьсот восемь.

Фредо несколько секунд смотрел на экран.

— Трудно сказать, но если вас интересует мое мнение, я рискнул бы предположить, что она… идет.

Джейни пригнулась к земле за стволом большого дерева, сжимая в руке рукоятку ножа, который всегда носила пристегнутым к щиколотке. Сейчас доносившиеся из кустов звуки стали громче, но ничего человеческого в них не было, как и прежде. Увидев, что кусты раздались, она вскинула нож. На тропу на четырех лапах выползло какое-то темное существо; в тусклом свете оно походило на маленькую собаку. Джейни ждала, держа нож наготове и прячась за стволом дерева.

И потом, внезапно, существо с глухим стуком рухнуло на землю.

Глава 17

Когда Алехандро спустился по лестнице, в вестибюле в кресле сидел де Шальяк.

— А я уже и не рассчитывал увидеться с вами до отъезда, — удивился Алехандро.

— Я чувствую себя вполне прилично, хотя усталость еще не прошла.

Алехандро открыл рот, чтобы ответить, но де Шальяк махнул рукой, останавливая его.

— Я не спустился бы сюда, только если бы лежал на смертном одре. — Француз улыбнулся. — Я не выполнил бы свой долг как хозяин и учитель, если бы не преподал вам еще один, последний урок.

Алехандро улыбнулся в ответ.

— Тогда приступайте, поскольку впереди у меня долгий путь.

— Это правда. — Де Шальяк поднялся с кресла; в его движениях ощущалась некоторая скованность. — Помните, вы должны выглядеть как обычный путешественник.

Он оглядел коричневые штаны Алехандро, накинутый поверх льняной рубашки простой плащ из серой шерсти, плетеный пояс, обычную дорожную шляпу и кивнул в знак одобрения.

— Если вас начнут расспрашивать о цели путешествия, лучше привести причину, не имеющую отношения к деньгам. Скажем, посланец или опекун. В противном случае вас могут подкараулить и ограбить. Вы взяли с собой много золота?

— Надеюсь, достаточно, чтобы довести дело до конца, но не чересчур.

— Хорошо. Это разумно. Однако если окажется, что вам не хватает, можете обратиться к некоему лондонскому банкиру, и он даст вам еще.

Де Шальяк вытащил из кармана сложенный в несколько раз, запечатанный пергамент. На наружной стороне было написано имя человека и название улицы в Лондоне, где можно его найти. Алехандро взял пергамент и быстро осмотрел.

— Нет. Не могу подвергать вас такому риску. Если меня схватят и найдут это письмо, ваша причастность станет очевидной. Не хочу отягощать свою совесть.

Он снова протянул письмо де Шальяку, но тот не взял его.

— Похоже, я рассчитываю на ваш успех больше, чем вы сами. — Он опустился в кресло, снова как-то скованно. — Боюсь, я слишком долго провалялся в постели. Суставы не желают работать. — Он сунул руку в карман и достал оттуда еще один, сложенный вчетверо пергамент. — Вот. Это подарок. Изготовлено специально на случай вашего далекого северного путешествия.

Алехандро развернул пергамент, увидел надписи, извивающиеся змейки дорог, изгиб береговой линии…

— Карта… коллега… у меня просто нет слов!

— Уверен, она достаточно точна. Дорога отсюда до Кале отмечена особо. Недопустимо, чтобы вы без толку блуждали по Франции и Англии… у вас здесь еще полно работы.

— Клянусь, я вернусь так быстро, как только смогу.

— Ловлю вас на слове. И еще одна вещь, может, самая главная… хотя, мне кажется, просто глупо заводить об этом разговор: ни в коем случае не обнаруживайте тот факт, что вы лекарь! Иначе вы подвергнете себя очень серьезной опасности. А я хочу, чтобы вы вернулись и у меня была возможность завалить вас работой.

И — правда, правда! — де Шальяк под мигнул Алехандро.

Они обнялись с некоторой долей неловкости. Алехандро подхватил сумку и поспешно вышел во двор, где уже стоял предназначенный ему конь.

Усевшись в седло, Алехандро повернулся к стоящему на крыльце де Шальяку.

— Позаботьтесь о моем внуке. И о Филомене.

Де Шальяк кивнул. Алехандро тронул поводья, и конь устремился в сторону ворот.

Провожая лекаря взглядом, де Шальяк прошептал:

— Удачи…

Он скакал, скакал и снова скакал, поскольку путь впереди был долог, а времени мало. Чувство одиночества и страх отчасти смягчала прелесть французской весны. Земля, казалось, взрывалась буйной растительностью. Солнце ярко сияло в чистом голубом небе.

На четвертый день, когда одиночество уже начало сказываться на его психике, Алехандро посчастливилось нагнать довольно любезных торговцев; в карманах у них позвякивали плоды усердных трудов, что тоже настраивало на дружеский лад. В их веселой компании он чувствовал, как отчаяние покидает сердце.

Стены знаменитого речного порта выглядели не такими прочными, как в Париже, однако фортификационные сооружения были в лучшем состоянии; ничего удивительного — Кале часто подвергался осаде. На данный момент это была территория короля Эдуарда, но жили в городе — и вокруг него — французские граждане, которые вышвырнули бы его отсюда в мгновение ока, будь у них средства для этого. На юго-западной стене тянулась вереница английских лучников; Алехандро знал, что это люди с зорким взглядом, способные на скорую расправу. На подъезде к мосту для переправы в крепость он постарался затеряться среди попутчиков, но тут, на беду, появился небольшой отряд пеших английских солдат, и все раздались в стороны, пропуская их. При появлении английских оккупационных сил Алехандро увидел на лицах своих спутников то же раздражение, какое испытывал сам.

Когда солдаты прошли, он отделился от остальных и поскакал вперед. На мосту собралась толпа, в ожидании, когда откроют ворота; обычно это происходило в полдень. Ворота были гораздо лучше защищены, чем когда он проезжал через них в прошлый раз, в 1348-м. Теперь они выглядели очень по-английски, почти как внешние ворота в Виндзоре. Совсем скоро он пройдет и через те — если все будет, как планировалось; при этой мысли по спине побежали мурашки.