Валерио Эванджелисти - Предзнаменование Страница 45

Несмотря на пробирающий до костей холод, Молинас слабо улыбнулся. В этот момент сильный толчок и удар в бок кареты заставили его выронить бумаги из рук. Он быстро понял, что произошло. Его карету кто-то пытался обогнать, но на скользком льду оба экипажа столкнулись. Он услышал ржание коней и с ужасом почувствовал, что его карета опасно накренилась. Его швырнуло в противоположную сторону, и он полетел вверх ногами. Кони ржали все громче, и в этих звуках слышался ужас.

Молинас застыл на стенке перевернутой набок кареты, потом осторожно себя ощупал и установил, что, кроме плеча, ничего не болело. Снаружи доносились проклятья и жалобы кучера. Но жалобнее всех ржали лошади, видимо, повредившие себе ноги.

Прошло какое-то время, и дверца кареты с силой распахнулась. Молинас еле сдержал крик, увидев, что внутрь просунулась смуглая до черноты голова африканского мавра. Он решил, что на него напали бандиты, и полез под плащ за кинжалом, который так и не нашел. Однако негр протянул ему руки без всякой враждебности, а наоборот, очень любезно. Молинас собрал разбросанные бумаги, уложил их в поясную сумку и только потом принял помощь двух смуглых рук с розовыми ладонями.

Выбравшись наконец наружу, он вздрогнул и от холода, и от зрелища, которое предстало его глазам. У кареты, в которой он ехал, одно колесо совсем соскочило, а другое медленно крутилось, скрипя погнутым ободом. Две лошади хромали и безуспешно пытались подняться, захлебываясь жалобным ржанием. Возле них на снегу, стоя на коленях, как ребенок, плакал кучер, и по его лицу из глубокой царапины на лбу бежала кровь.

Другая карета остановилась чуть впереди, и все пассажиры вышли. Молинас уставился на них с удивлением, потому что эта четверка представляла собой любопытное зрелище. Мавр гигантского роста, с умным, жестким, словно высеченным из эбонита, лицом и голыми руками, казалось, не чувствовал холода. Одет он был в легкую желтую рубашку без манжет и тонкие лиловые панталоны, заправленные в сапоги на шнуровке.

Рядом с ним стоял худенький юноша с лукавым выражением лица и длинными, заплетенными в косички волосами. Сбоку у него висела длинная шпага с эфесом, украшенным узором в виде рыбьей чешуи, хотя ничто в юноше не выдавало его принадлежности к дворянскому сословию либо же к военным. Кроме шпаги, к поясу был пристегнут кинжал в кожаных ножнах. Такие кинжалы итальянской либо испанской работы называли sfondagiaco («пробивающий кольчугу»). Кожаный жилет, уплотненный металлическими пластинами, и шляпа с пером, как у ландскнехта, заставляли думать о купце, которому приходилось не раз принимать бой.

Третий пассажир вполне мог сойти за бандита или сикария. Что удивительно, на поясе у него висел пистолет, какими были вооружены войска Карла V, со стволом в три ладони длиной и с шипами на конце, чтобы использовать его при случае для colpo di grazia, то есть для добивания противника, а также с прямой рукояткой, которую венчал винт с двумя массивными выступами. У него тоже была при себе легкая шпага, и от нее топорщился на боку серый плащ. Черты лица и пронзительные черные глаза выдавали южанина. На голове красовался видавший виды высокий берет с пожелтевшим пером.

Скользя по обледенелой дороге, Молинас остановил взгляд на четвертом пассажире, который стоял поодаль, скрестив руки. Это был юноша лет двадцати шести, с тонкими чертами лица, густыми волосами и ухоженной темной бородкой. Одежда его не так бросалась в глаза, как одежда его спутников, но сшита была из тонкой шерстяной ткани и болонского шелка. При нем не было ни шпаги, ни другого оружия, но хватало одного взгляда, чтобы понять, что командовал в компании именно он.

Первым, отстранив мавра, к Молинасу подошел юноша с косичками.

— Сударь, мой хозяин весьма сожалеет о случившемся и искренне просит вас простить его, — сказал он с сильным итальянским акцентом, поклонившись, насколько позволял кожаный жилет. — Меня зовут Спаньолетто Николини, моего друга Вико де Нобили. — Он указал на человека с пистолетом. — Что же до мавра, то у него тоже есть имя, но его очень трудно произносить. Поэтому мы зовем его просто Мавр.

Молинас ответил на поклон, не слишком усердствуя.

— Прекрасно, а как имя вашего хозяина?

Молодой человек шагнул вперед.

— Мое имя Лоренцо да Сарцана, я студент Ломбардского колледжа в Париже. — У него итальянский акцент был еще сильнее. — Я очень сожалею об инциденте, который произошел не по злому умыслу, а из-за плохой дороги. Я готов возместить вам все убытки.

Он махнул тонкой рукой в сторону кучера, который все еще рыдал на снегу.

Молинас сразу смекнул, что иностранец врет насчет своей личности. Если бы он действительно был студентом, с ним не ездила бы свита из двух вооруженных людей и тем более мавр, кем бы он ни был — слугой или рабом. Повинуясь своей интуиции, он также решил солгать:

— Мое имя Мишель де Нотрдам, я странствующий врач и направлялся предложить свои услуги в Салон-де-Кро.

— О, я провожу вас, — любезно сказал выдающий себя за Лоренцо да Сарцану. — Но сначала надо подумать о захромавших лошадях. Желаете, чтобы ими занялись мои люди?

— Буду вам очень признателен.

Опрокинувшиеся лошади ржали все громче и испуганней. Лоренцо сделал властный жест в сторону Спаньолетто Николини.

— Займись этим.

— С удовольствием.

Юноша вытащил sfondagiaco и спокойно направился к одной из раненых лошадей. Одним быстрым движением кисти он перерезал ей горло и отскочил в сторону, избегая хлынувшей крови. Кучер, все еще на коленях, в мокрой одежде, так и не понял, что произошло. Зато вторая лошадь поняла прекрасно, и ее последний крик, вместивший всю муку, какую способно выразить животное, заставил содрогнуться. Но клинок, молниеносно перерезавший сонную артерию, заглушил этот крик. Спаньолетто полюбовался последними судорогами лошадиной головы и спрятал кинжал, даже не вытерев его. Потрясенный кучер вскочил на ноги и снова расплакался. Молинас же по достоинству оценил хирургическое мастерство юноши с косичками. Он подумал, что такой человек на службе испанской инквизиции был бы идеальным фамильо.

Лоренцо сделал приглашающий жест правой рукой.

— Доктор де Нотрдам, моя карета в вашем распоряжении. Впятером будет, конечно, тесновато, но разместимся.

— Впятером?

— Ну да. Мавр ехал в грузовом ящике, но теперь придется уступить это место вашему бедному кучеру. Как только прибудем на место, я рассчитаюсь с вами векселем. Что скажете?

— Согласен.

Спустя полчаса карета резво покатила по заснеженному Провансу. Молинас не испытывал никаких неудобств, находясь бок о бок с негром, молодым человеком с сомнительной биографией и двумя предположительными головорезами. Первое время пути он молчал, обдумывая ситуацию. Новые знакомые были итальянцами, и один из них происходил явно из аристократической семьи. Однако окружали его отъявленные негодяи, не исключено, что и наемные убийцы. Вариантов было два: либо молодой аристократ сам занимался разбоем, либо нанял разбойников для охраны.

Первую гипотезу можно было спокойно исключить, поскольку Лоренцо слишком любезно обошелся с жертвой, случайно попавшей в руки. Оставалась вторая гипотеза. Но какому итальянскому аристократу на территории Франции могла угрожать такая опасность, чтобы он нанял вооруженный эскорт? Разве что он оскорбил более могущественную персону или же был повинен в каком-то преступлении… И тут Молинас, кажется, понял. Всю картину могло прояснить недавнее событие в Италии. Но надо было удостовериться.

— Откуда родом ваша семья? — вдруг спросил он у бородача, сидевшего напротив.

— Из Флоренции. Точнее, из окрестностей Флоренции.

Несомненно, правда заключалась в первом ответе. Молинас торжествовал. Теперь он знал все. Юноша был Лоренцино Медичи, которого флорентийцы называли Лорензаччо. Три года назад он убил кузена Алессандро, который, будучи поставлен во главе флорентийского правительства Карлом V, сделался жестоким тираном. С тех пор убийцы, нанятые Козимо Медичи, занявшим место Алессандро, разыскивали его по всей Европе. Было известно, что Лорензаччо выполнял во Франции некоторые секретные поручения своего покровителя Франциска I, но никто не знал, под каким именем он действует и где его резиденция.

Молинас постарался тщательно скрыть свои размышления и открытия под маской равнодушия. Юный бородач интересовал его только с одной точки зрения. Он приходился кузеном Екатерине Медичи, бездетной супруге Генриха Валу а, который после смерти дофина Франциска должен был получить французскую корону. Все знали, что Екатерина не слишком оплакивала убитого Алессандро. Европа содрогнулась, когда стало известно, что флорентийский тиран сажал своих противников в каменные казематы, где они еле помещались, а кормили их через отверстие в стене, чтобы как можно дольше продлить мучения.