Большая игра - Стюарт Слейд Страница 45

— Товарищ сержант, вам помочь? — Эванс заметил, как одна из женщин пытается справиться с огромной охапкой добычи, коробками и собственной винтовкой.

Русская армия даже создала специальную службу доставки, чтобы фронтовики могли передать трофеи семьям. В газетах случались рассказы о том, что почтовых служащих, которые крали вещи из таких посылок, убивали. Так что женщина посмотрела на него с подозрением и осторожностью.

Эванс улыбнулся.

— Сестричка, уж поверь, мне твои лифчики и трусики без надобности.

Она засмеялась и расслабилась, когда увидела американский флажок на плече. Все знали — американцы богаты и не станут грабить.

— Спасибо, товарищ полковник. Было бы здорово. — она свалила груду вещей на капот и принялась готовить картонные коробки. Свадебное платье оказалось первым в очереди на укладку. Очевидно, это был её главный приз. Ещё одна русская девушка в надежде, что богатая военная добыча поможет ей найти мужа… Тони остановил её.

— Погоди, сестричка. Картон тонкий и может порваться. Тогда платье испортится. Давай вставим сначала другие вещи. Они его защитят.

Девушка улыбнулась, сначала благодарно, а потом удивлённо. Американец ловко упаковывал её трофеи, бережно и со знанием дела. Эвансу никогда не приходило в голову, что многократные переезды и сдача имущества для перевозки сделали его опытным укладчиком багажа. Когда он закончил, они вместе понесли коробки к почтовому грузовику. Подписаны они были в Петроград, на имя какой-то женщины.

— Мама?

— Тетя. Моя мама и сёстры умерли во время блокады. Они так изголодались, что попытались сварить суп на машинном масле. Это убило их… но пожалуй, быстрее, чем сам голод. Разрешите представиться, товарищ полковник. Калугина Клавдия Ефремовна, снайпер 69-й стрелковой дивизии. Правда, какой точно её части, сказать трудно. Нас часто объединяли и переформировывали с началом наступления.

Эванс молча присвистнул. Он говорил с легендой.

— Я слышал о тебе. Польщён встречей. Я Тони Эванс, лётчик-штурмовик Морской пехоты. Несколько дней назад меня сбили, и пока не придёт новый самолёт, работаю передовым наводчиком. Вызываю воздушную поддержку. Пилоты лучше подходят для этого, так как мы понимаем вид поля боя сверху и знаем, как навести товарищей на правильные цели.

— Так вы штурмовик? Вы сбрасывали напалм на фашистов?

Странно, подумал Тони, все фронтовики об этом спрашивают. И всем нравится, когда я говорю, что это моё любимое занятие.

— Люблю запах напалма по утрам, Клавдия Ефремовна.

Это был банальный заход, который все лётчики использовали не первый год, но он работал. Конечно, девушка восхищённо расхохоталась.

— Пообедаем вместе, товарищ Эванс?

Стоп. А вот тут могут быть сложности. Русский полевой паёк не баловал, и предложение поделиться им с кем-то всегда было щедрым. В джипе у него лежал запас еды, но надо быть осторожным. Если он предложит слишком много, то умалит её откровенность и обидит. Неразумно оскорблять человека, способного отстрелить тебе голову с тысячи двухсот метров.

Клавдия достала из вещмешка немного ржаного хлеба, сыр и мясные консервы. Пряная ветчина, обратил внимание Тони.

— Можно, я кое-чего добавлю? — спросил он. Потом извлёк из мешка ещё немного хлеба. Шестьсот граммов пайка, в противоположность девятистам снайперским. Пусть она всего лишь сержант, но получает полную фронтовую порцию. Дальше на свет появилась луковица и полевая газовая плитка, чтобы заварить чай. И его посетило вдохновение.

— Хочешь попробовать американскую стряпню?

Девушка кивнула. Эванс поставил на вторую горелку плиты сковороду. Пока та нагревалась, он отрезал тонкий ломоть хлеба, намазал его томатным соусом, потом выложил слоями несколько кусков сыра. Наконец, сверху украсил ломтиками ветчины и луком и положил на сковороду. И накрыл своей металлической полевой миской. Через пару минут сыр растаял, а хлеб подпёкся достаточно, чтобы получилась мягкая, но крепкая корочка.

— Клавдия Ефремовна, это пицца. Пицца, это Клавдия Ефремовна. Познакомьтесь.

Она взяла её и попробовала на вкус. По лицу расплылся поражённый оскал и она по-волчьи вонзила зубы в эту импровизированную пиццу, а потом облизала жир с пальцев. Тем временем Эванс делал новые порции, пока не закончился хлеб и начинка.

— Вкуснятина, товарищ Эванс. Спасибо, что показали.

Вода закипела, и Клавдия заварила чай. Горячий чай — настоящее удовольствие. В походах им слишком часто приходилось довольствоваться стоялым холодным чаем, который дожидался их на полевых кухнях. Они болтали о том и о сём, разговаривали о боях с неизбежным висельным юморком. Тони показал фотографии своего старого самолета, «Марии Черматовой», поведав, кем была эта пожилая дама и почему он назвал свой самолёт её именем. За разговором он не мог не отметить, что остаться в России идея вполне хорошая. После двадцатилетней службы в морской пехоте его мало что связывало с Америкой. Возвращаться не к кому, делать тоже особенно нечего. А разрушенной войной стране пригодится любая помощь. С его выслугой и накоплениями можно выбирать весь мир, и здесь он сможет построить хорошую жизнь. Да и нет никакой нужды разрывать связь с Америкой. Просто по сложившимся правилам, если заводишь отношения с русской девушкой, ожидалось, что останешься с ней в России. Не было никаких ограничений на поездки в Америку и обратно, или на пребывание детей в США, а двойное гражданство даст им много преимуществ. И, он внезапно понял, что даже не накрашенная и в мешковатой русской форме, Клавдия весьма привлекательна.

Есть у войны своеобразная симметрия, подумал тем временем майор Лукьянов. Он начинал эту кампанию командиром взвода из примерно пятидесяти солдат. Потом стал капитаном сводной роты в пятьдесят человек. Сейчас в его непосредственном подчинении был сводный батальон из… правильно, пяти десятков бойцов. У него возникло мрачное ощущение, что стань он президентом, в его стране будет около пятидесяти граждан. И если этого ещё недостаточно для беспокойства, его лучший снайпер, легендарная Клавдия Калугина, строила глазки американскому лётчику. Ну, если кто-то заслужил шанс заполучить американца, то это точно она. Майор решил, что пора протянуть богам любви руку помощи. Он подошёл к джипу и поздоровался.

— Товарищ полковник, добро пожаловать в 69-ю. Как я понимаю, вы будете нашим наводчиком ещё неделю или две. Вам полагается сопровождение и охрана. Ефремовна, пока твоя напарница в госпитале, этим и займёшься. Будешь сопровождать