Франт 4 - Иван Солин Страница 45

— Не буду, Ловиль, не буду, — тепло улыбнувшись, очевидно припомнив неординарного старика, Меркут Ройзенг всё же принял к сведению, что эта женщина, его отношение к которой можно смело назвать если не любовью, то пусть и несколько странной, но весьма глубокой привязанностью, так вот, она вполне осознала опасности тех путей, на которые её может сподвигнуть беспечность с излишней самоуверенностью, как видно, усугублённые лелеемой в империи пропагандой, сыгравшей злую шутку с её подданными. Теми, которые если и помнят что-то о страшных событиях почти вековой давности, то это, скорее всего, лишь бравые речёвки и лживые сводки, под которыми венценосные предшественники Ловиль все эти годы старательно хоронили истину. Благо хоть не додумались культ из «победы» делать, наверное лишь потому, что именно на победу это вот торжество дипломатии натянуть никак не выходило, а то бы отличная подмена идеологии вышла. Но раз «рыжая» ушла от темы, то и «серый» не стал за неё держаться, однако на заметку всё же взял то, за чем стоит впредь проследить. — Ты как всегда, душа моя, обозвала деда так же, как и окружающие, а ведь, в отличие от отца, Самуил Ройзенберг очень не любил, когда коверкали его настоящее имя. Но не станем ворошить прошлое, пусть и продолжая помнить его уроки, а вернёмся к настоящему. Франт, уверяю тебя, всего лишь проныра и ловкач, Ловиль. Что, безусловно, не отменяет его выдающегося владения мечом, но он никак не дракон и не его хозяин или раб по той простой причине, что все эти росказни о драконах — всего лишь далёкие от реальности элементы игры, в той или иной мере выгодной разнообразным силам. Ты и сама знаешь, что мы иногда подогреваем эти слухи для достижения нужного нам эффекта. Особенно во взаимоотношениях с Зали́вными.

— Ну хорошо, а как же невероятная магическая сила мальчишки? Ведь он далеко не сильный рыцарь, как при поступлении в Академию, а едва ли не командор! — припомнив с чего начался разговор, рыжая вновь рьяно взялась спорить с неуместно спокойным собеседником.

— А вот тут, милая, следует как следует, уж прости за каламбур, поспрашивать Ровскую! Ту, которая и стала источником всей этой, очевидно, дезинформации, приведшей нас к ошибочным выводам. Хорошенько поспрашивать, дабы прояснить: за кого и как давно она играет! — недобро сощурившись и добавив, куда уж больше, льда в голос, проникновенно заговорил внук человека со столь нетипичной для этого мира фамилией. Ну а так как Математика, если судить со слов давно знающей его женщины, всегда давалась Меркуту, то сложить 2 и 2 для него не было проблемой, поэтому ответы на свои вопросы он примерно уже представлял, хоть и не высказывал их вслух, дабы не ввергать в истерику свою монаршую подопечную, однако всё же озвучил некоторые подозрения, пусть и достаточно завуалированно. — Ну а заодно и выясним, что это за проклятие такое в Академии вдруг появилось, и отчего это Ровская до сих пор занимает место ректора, когда НАШ человек в панике сняла свою кандидатуру, а ставленицы Домов: кто в недоумении, кто осторожно выжидает.

— Действительно. Хорошо, что все остальные лишь для виду блюдут интересы Домов, а на самом деле — наши. Но всё равно! Займись этим, Меркут. Я и так невероятно занята, — немного нервно закончила Ловишь IV. Пусть после беседы с любимым, традиционно уверенным в себе и всегда способным найти нужные слова, ее величество практически успокоилась, но всё ж расшатанные нервы требовали чего-то большего. — Что ж, милый, пожалуй стоит ещё раз попробовать этого твоего Паря́щего Орла. В первый раз я что-то не разобралась(лукаво). Подай шкатулочку. Ох, запах у него явно похуже чем у Драконьего дыма. Хм(увлеченно), какой забавный порошок. А его точно можно только нюхать и, если погреть, он не станет сильнее? Нет? Ну и ладно. Ой... да-а-а... я... и правда... вся парю́... я... я не чувствую своих... крыльев... попари́ли скорее в постель... мне срочно нужно что-нибудь почувствовать... в себе...

****

— Ну и долго ты будешь притворяться? — свалив красноволосую на свою постель и плюхнувшись в кресло, когда налил себе Мири́мбового сока, наконец поинтересовался я.

— Я без чувств, — послышалось мне из подушки, где оказалась красивая мордашка.

Детский, блин, сад. Ещё и задницу выпятила. И удобно, спрашивается, так лежать?

— Ага-ага, — скептически я дал оценку актерскому мастерству в этом фарсе. — Ты в сознании была уже спустя менее полминуты после падения там, у роз, и наверняка была свидетелем нашего разговора с Клемен, так что всё прекрасно слышала и знаешь: зачем я тебя унес оттуда. Прекращай придуриваться, подъем!

— А ты бить не будешь? — с затаённой надеждой пропищали из подушки, ещё сильнее отставив зад, когда я, видя, что конструктивом тут и не пахнет, грозно рявкнул в конце.

— Развлечения — после, сначала — дело, — удержал я таки порочного демона в себе. Ну ладно-ладно, лень шевелиться попросту. Удобно же сижу и сок ничё такой, освежающий.

— Откуда ты знаешь?!! Ты! Я тебя... Ты...

— Молчать! — резко влепил я пощёчину Милен, вскочившей после моих слов о развлечении, определенно нездоровом и явно потайном, когда она, запаниковавшая, что ли, но чуть не сверкая молниями из глаз и вся словно вскипев от гнева, готова уже была кинуться на меня с когтями наголо. — Всё, пришла в себя?

— Да, милый, — кротко пролепетали мне в ответ, одаривая чуть ли не влюбленным взглядом теперь. Мамма мия, на что я подписался?

— Отвянь! — снова пришлось повысить голос и усадить её обратно на кровать, когда эта негодница, потупив глазки, с невинным видом присела на мои колени и как пай-девочка сложила ладошки на своих. — Сказал же, развлечения — позже. Да и девушка у меня есть. Закончились мои холостяцкие похождения. Эх(вроде как радостно).

— Так давай её... того, — и это вот «того» могло означать что угодно: от кинжала, яда, удавки, тазик, блин, на ноги и в реку, до приобщим, опоим, одурманим, уболтаем и хз ещё что такое. Говорил же, больная девочка.

— Давай вернёмся к этому после, — осторожно ответил я на рацпредложение непредсказуемой особы. — Тем более, Милен, я так полагаю, что вскоре ты поменяешь свои предпочтения и не будешь более рабыней своих пороков. Но это не точно.

— Для тебя я Ми́ли. Ну