Валерий Елманов - Княжья доля Страница 46

– Какого класса? – Вячеслав приставил ладонь к уху и склонился поближе к Миньке.

– Сульфидов! – гаркнул ему туда малолетний изобретатель и довольно заулыбался, когда оглушенный Славка, отпрянув, принялся энергично прочищать его, ворча при этом:

– Говорила мне, дураку, мамочка в детстве, учи, сынок, географию. Нет же, идиот, не послушался.

– Это не география, – хмыкнул Минька, – а химия.

– И про химию мне мамочка говорила, – покладисто согласился с ним Славка.

– И еще геология, – ехидно добавил тот.

– И про.... Нет, позвольте, ее в школе не было. А, ну да, говорила мне мамочка – иди, сынок, в институт учиться, – сменил пластинку Славка. – Так ведь нет, прямо как в пословице получилось. Было у мамы три сына: двое умных, а третий – офицер.

– Если это к нам применить, – добавил Минька, желая отыграться за все, – то получится, что один умный, а двое – офицеры.

– Причем один в запасе, – тут же поддержал его Славка.

Константин слушал их, улыбаясь и понимая, что идут последние секунды такой полнейшей расслабухи. Завтра-послезавтра эти болтуны разъедутся и вернутся очень не скоро. «Если вообще вернутся», – мелькнула в голове шальная мысль, но он тут же отогнал ее от себя, суеверно боясь накликать беду. Наконец Костя решил, что веселье пора заканчивать, и оборвал весельчаков.

– Стало быть, ты задачу уже понял? – обратился он к Миньке. – Ничего пояснять не надо?

– Да ясно все. Поиск компонентов для пороха, – пожал тот плечами.

– Ну а если ясно – действуй. Епифан со Зворыкой тебя всем снабдят. Будут все обращаться к тебе «господине». Для авторитета, – пояснил Константин. – И имей в виду, что полное имя от Миньки здесь Миней, а тебя, как я полагаю, Михаилом в двадцатом веке звали?

– Ну да, – недоуменно ответил тот.

– Уменьшительное от него будет Михалка. Но лучше, если полностью, а то и по имени-отчеству.

– Так смеяться будут.

– Два-три дня, ну, с недельку от силы. Зато потом уважения прибавится. К тому же с тобой дружинники будут, так что до откровенных насмешек не дойдет, а если умение проявишь, то вмиг авторитет поднимается. На Руси знатоки да специалисты уже сейчас в почете.

– Только панибратством не увлекайся, старина. Оно, конечно, не армия и не внутренние войска, но начальник в любом деле должен быть, и если вась-вась со всеми будешь, то сразу слушаться перестанут, – добавил Славка.

– А главное – лишнего не сболтни, – предостерег его Константин. – Помни, что порох – это наше секретное оружие, и если догадается кто, из чего его производят, то уж нужную пропорцию найти – раз плюнуть. Да и на привалах, по вечерам не больно-то рассказами увлекайся, а то трепанешь чего-нибудь, про восстание Спартака, к примеру, или про нашу революцию, так потом беды не оберешься.

– Так что ж мне, молчать, блин, все время? – не выдержав, взорвался Михалка. – А если спросят что-нибудь?

– Спросят – ответь, – осадил его Константин. – Только не торопясь, степенно. А насчет молчать – это ты в самую точку попал. Очень уж у тебя речь загрязнена атавизмами разными от двадцатого века.

– Атавизм, кажется, пережиток прошлого? – Славка скорчил невинную рожу, но бесенята в его глазах так и прыгали.

– Верно, – согласился Константин. – Но в данном случае это пережиток будущего.

– Красиво сказано, – немедля восхитился бывший спецназовец и толкнул в бок Михалку: – Учись, Минька, как надо из щекотливых положений выползать. Легким движением руки, пардон, языка с ног на голову переставил – и все. Вот это по-княжески. Это я понимаю. Ой, да ты у нас переименованный, а я все по-старому. Извиняй, Михалка.

– А ты не больно тут веселись, – утихомирил его Константин, не давая начаться очередной словесной перепалке. – Сейчас Михаил Юрьевич нас покинет, и я тобой займусь. Вплотную.

– Тогда я останусь, – заинтересовался грядущей веселой перспективой Михалка. – Не хочу кайф упускать.

– Ты уже его весь упустил, – повернул к нему голову Славка. – Он у тебя весь в том веке остался. А здесь средневековье. Тяжелая работа, князь и я, а вместо кайфа шелепуга, – вовремя ввернул он про плетку, после чего Минька помрачнел, вспомнил что-то неприятное и, вяло махнув рукой, пошел к двери, но на полпути остановился и хитро глянул на оставшихся.

– Кстати, вот вы меня шугаете все время, пристаете с ерундой разной, а у меня деловое предложение есть. Чуть не забыл из-за ваших глупостей.

– Какое?

– Насчет ускорения процесса. Я предлагаю запараллелить его и пустить двумя линиями.

– Переведи, – попросил Славка. Константин молчаливо присоединился к его просьбе.

– Пусть кузнецы по моим выкладкам и чертежам приступают к отливкам форм, – охотно пояснил Минька. Быть в центре внимания ему нравилось всегда. К тому же это здорово помогало думать. При наличии благодарных слушателей он не только охотно и в достаточно популярной форме излагал уже созревшие идеи, но еще и с искрометной легкостью, безбожно импровизируя, тут же, на ходу, совершенствовал их, вносил новшества в придуманное ранее.

– Отливки должны быть разных размеров и форм. Все тщательно пронумерованы. Основных видов – два. Наступательная граната типа РГ-42 и оборонительная типа лимонки. Главная задача, чтобы их сделали – это где-то штук сорок-пятьдесят – к моему приезду. Получится, что у меня будет порох готов, одновременно и формы, куда его засыпать. Помимо этого – учитывая требуемую вами секретность, а также взрывоопасность пороха и необходимость строго соблюдать специфику его хранения, – надо построить специальные помещения. Что-то типа складов и мастерских. Это тоже с тебя, княже, – и, нарочито нахмурив брови, добавил: – Чтоб к моему приезду все было готово, а не то... – И, не зная, что еще сказать, в качестве убедительной концовки он с силой грохнул кулачком по столу, но тут же возмущенно зашипел, потирая ушибленную руку, и гордо пошел на выход.

– Ну, вылитый Кулибин, – восхищенно пропел Славка вслед уходящему Миньке. – Вот что делает с человеком нежелание пахать и сеять, как все добрые люди. Идеи так и посыпались горохом.

– Ты заканчивай тут остроты метать, – призвал бывшего спецназовца к порядку Константин. – Он, кстати, все умно и правильно сказал и, в отличие от тебя, уже завтра делом займется.

– Извини, – ухмыльнулся тот. – Я ж только пока мы одни. Считай, что это у меня реабилитация психологическая.

– От чего?

– От всего хорошего. В нашем веке – Чечня. Я же только-только возвращался оттуда, когда меня в поезде прихватило. Ну а начиная с февраля – новый век, новые знакомства, а главное, – он зябко передернул плечами, – масса потрясающих и неизгладимых впечатлений.

– Извини, старина. Искренне сожалею...

– Но помочь ничем не могу, – перебив, продолжил Вячеслав. – Мне это уже говорили. Правда, в том веке. В этом еще нет – ты первый.

– Как раз помочь могу. Если хочешь, конечно, – не согласился с ним Константин.

– Интересно, чем же?

– Экипировка твоя – дело пустячное, можно сказать, минутное. На отдых и привыкание к новым условиям даю тебе три дня. Пей меды, ходи рыбу ловить на Оку. Здесь клев о-го-го какой. Лопай от пуза, на солнышке валяйся.

– А потом?

– Ну, тут уж извини. Смотр дружины делать буду вместе с Ратьшей, а ты поглядишь, кто на что горазд. Потом с Константином, тезкой своим, в лесок отправлю. Он тебя две недели учить будет. Или три. Словом, пока не обучишься. Что-то типа курса молодого средневекового бойца. Ну а после в дружине послужишь пару месяцев. Присмотришься. Кто из воев, ну, это воины так здесь называются, – сразу поправился Константин, чтобы Славка все понял, – годится лишь для того, чтобы девок щупать, или пришел в дружину, чтобы сладко спать, сытно жрать да мародерничать и простых жителей обижать, – возьмешь на заметку. Оставишь лишь чистых духом, за Русь душой болеющих, народ любящих и за князя своего готовых хоть в огонь, хоть в воду, хоть к черту на рога.

– По принципу личной преданности, значит, – Славка криво ухмыльнулся. – А меня, стало быть, в главные стукачи вербуешь. – И он начал медленно привставать с лавки.

– Сядь! – хряпнул князь кулаком по столешнице. – Я понимаю, что у тебя нервы ни к черту, но ты хоть до конца дослушай. Преданность должна только в том заключаться, чтобы не боялись со мной идти куда угодно. Если увидишь, что я не в ту сторону повернулся, можешь не только сам уходить, но и всю честную компанию с собой прихватить.

– Ого, какая привилегия сразу, – восхитился Славка и тут же ехидно осведомился: – Это ты мне по блату такие льготные условия предлагаешь?

– Между прочим, в этом веке на Руси не только простые крестьяне, но и дружинники, да даже бояре всегда вольны были в выборе своего князя. И поменять его тоже беспрепятственно могли. Не понравился – развернулись и ушли к другому. Так что никакого блата, обычная практика. Только ты мне пообещай, что вначале в глаза все выскажешь. Вдруг ты ошибаешься. Подумаешь, что я одного добиваюсь, а я совсем другого хочу.