Петр Заспа - Антипиранья Страница 46

Он вышел на набережную. Река внизу шелестела о камни, от нее тянуло мрачным холодом. Денис поежился, нехотя сбросил плащ, дождался, когда луна скроется за тучу, и бесшумно спустился в воду. Течение подхватило и понесло его вдоль отгороженной сплошной оградой улицы. Над головой проплывали каменные крылатые грифоны, глядящие в мутную воду. Их сменили львиные морды с раскрытыми пастями. Денис плыл рядом с набережной, прячась в плотной тени, отбрасываемой высокой стеной. Он то скрывался под водой, когда полная луна отражалась в реке и освещала на поверхности каждую щепку, то всплывал, чтобы набрать воздуха и осмотреться – куда его уже принесло, затем снова нырял. Потяжелевшие берцы тянули на дно, ледяная вода сковывала руки, но об этом он старался не думать.

Не пропустить бы мост в этой быстрой смене декораций! Вскоре появился и он. На фоне серого неба выделялись силуэты солдат, застывших у парапета. От глыбы бронетранспортера виднелась лишь угловатая башня. Денис еще раз ушел под воду и всплыл уже далеко за мостом. Темный берег острова стремительно приближался, заслоняя черные тучи. Теперь течение несло его вдоль квадратных глыб набережной. Денис вцепился в камень, стремясь остановить собственное движение, подтянулся на руках и выглянул на узкую улицу, проходившую совсем рядом.

Рядом с берегом темнели руины сгоревшего здания. За ним виднелся шпиль кафедрального собора. Тут не было ни одной живой души. Денис перемахнул через каменный забор, пригнулся и перебежал к фундаменту, оставшемуся от дома. По кадрам аэрофотосъемки он помнил, что сразу за собором должны находиться те четыре здания, которые были ему нужны. На снимке, сделанном сверху и при свете дня, они казались гораздо больше и длиннее. Сейчас он увидел неказистый двухэтажный дом с острой крышей, скрывающейся в темноте. Недалеко стоял точно такой же. Их углы соединяла трехметровая каменная стена. Обширный внутренний двор замыкали еще два невидимых дома.

Денис перебежал выжженный пустырь и прижался к забору. Как назло, вышла луна, в ее свете стал виден каждый камень, его мокрые следы и массивные круглые часы, расположенные под шпилем собора. Стрелки скоро покажут полночь. Денис недовольно поморщился. Это не то, чего ему хотелось бы! Он надеялся, что уже гораздо позже. Ему было бы на руку предрассветное время, когда даже самая бдительная охрана зевает и мужественно борется со сном.

Но выбирать опять же не приходилось, и он дождался, когда тучи вновь затянут небо, и полез через стену, цепляясь за острые трещины и выбоины. Внутри двор был пуст и тих. Денис спустился с обратной стороны, забился в угол между домом и забором и начал наблюдать. Глаза привыкли к темноте, и вскоре ему стали видны многие детали. Дома стояли по углам двора, и из каждого из них выходило внутрь по одной двери. Окна были лишь на втором этаже, внутренняя территория замыкалась в каменный мешок. Но один из четырех домов явно отличался от соседних. Он был больше и массивней. Стекла в окнах здесь оставались целыми. Даже двустворчатая входная дверь была выше остальных, к ней вела дорожка, вымощенная камнем.

Вдруг Денис услышал голоса, и невдалеке появились два солдата в эсэсовских кепках. Они несли тяжелый ящик, сгибались под его весом и тихо переговаривались, подсказывая друг другу, куда лучше идти и где развернуться. Рядом с ними молча шли два человека в черных длинных сутанах с острыми капюшонами. Их лица были скрыты накидками, свисающими с голов и имеющими прорези для глаз. Процессия медленно двигалась к дверям самого большого дома. По двору разнесся скрип старинных кованых петель, и люди исчезли. Теперь Денис не сомневался: если здесь что-то есть, то оно находится в стенах этого мрачного каземата. Значит, ему тоже туда.

Он выждал еще полчаса и медленно двинулся вдоль забора к входу в дом. За дверью было тихо. Денис потрогал в кармане «браунинг» и потянул тяжелое кольцо, выполняющее роль ручки. Он скользнул в узкую щель, прижался к стене и замер. После лунного света здесь царил абсолютный мрак. Зрение долго не могло адаптироваться, чтобы различить хоть что-то, что находилось на расстоянии вытянутой руки. Денис долго всматривался, прежде чем понял, что перед ним низкий коридор с округлым арочным сводом, уходящий вглубь дома. Пол под ногами был выложен булыжниками, плохо подогнанными друг к другу и врезающимися в подошвы. Стены, покрытые сыростью, скользили под ладонями. Ход постепенно проступал в темноте, никуда не сворачивал и заканчивался еще одной дверью.

Денис прислушался. За ней было тихо. От этого мрачного места по телу поползли мурашки, и, шагнув в сторону, он прижался к стене, вздохнул полной грудью, чтобы успокоиться, и мысленно провел сам с собой аутотренинг. Он уже на месте – это радует! Волнительно, страшновато, но на побояться времени уже не остается, а потому шашку наголо и в атаку! Авось повезет и на этот раз, и вынесет его кривая и хромая судьба даже из этой передряги.

В темноте перекрестившись, Денис потянул ручку на себя. В нос ударил сильный запах зверинца. Он прижался спиной к двери, замер и на всякий случай выставил вперед руку, опасаясь, что из мрака сейчас на него кинется стая голодных псов. Но ничего подобного пока не происходило, и Денис попытался понять, откуда так воняет. Этот коридор казался ему шире прежнего, но вдоль стен был заставлен клетками с толстыми стальными прутьями, и потому по центру оставался узкий, совсем тесный проход. С обеих сторон слышалось шуршание и невнятное кошачье урчание. Внезапно рядом с ухом раздался резкий высокий и дикий выкрик, от которого Денис шарахнулся, наткнулся на противоположную клетку, и его сердце от неожиданности рухнуло вниз. Теперь на него обратили внимание в клетке, к которой он прижался спиной. Зеленые глаза вспыхнули рядом с ногами и исчезли. Сквозь прутья Денис увидел большую голову, похожую на кошачью, с характерными кисточками на ушах.

– Твою мать! – выругался он в сердцах. – Рыси!

Метровая пятнистая кошка втянула носом воздух, развернулась и скрылась в темноте клетки.

– Хреновы оригиналы! Обычных собак им уже мало, – хмыкнул Денис, вглядываясь между прутьев. – Так это вы любители крысятинки и голубятинки? Да, удивился бы Владимир Иванович.

Рыси притихли и настороженно следили за каждым его шагом. Денис прошел между клеток, остановился у следующей двери, приник к ней ухом и долго прислушивался. Здесь тоже царила тишина. В приоткрывшуюся щель падал тусклый свет, и это после темных коридоров настораживало. Он медленно потянул на себя ручку, заглянул внутрь. В просторном прямоугольном зале не было и намека на электричество. Стены освещали потрескивающие маслом факелы. От их долгого горения на камнях образовались вытянутые черные тени. Весь периметр зала был заставлен древним оружием и доспехами. Они висели на стенах, лежали горой, сваленные в углу, торчали из темных закутков. Мечи, топоры, булавы, щиты…

Денис замер на пороге и изумленно смотрел на древнее оружие. Но еще больше, чем шлемов и копий, здесь было всяческих икон и образов. Они закрывали стены, висели под факелами и над ними. Денис узнал вполне привычные двухмерные православные и трехмерные католические с натуралистичными и живыми ликами. Между образами висели тибетские и африканские маски. Небольшие деревянные идолы ужились по соседству с куклами вуду. Древние знаки викингов перемежались фигурками многоруких индийских божков. Но все это лежало, стояло, висело исключительно вдоль стен. Центр зала был пуст, и занимал его тонкий, украшенный ювелирной резьбой постамент, на котором грациозно разлеглась небольшая статуэтка отливающей серебром рыси. Ее преувеличенно когтистые лапы впились в пол, а шею обрамляла серебряная ажурная цепочка.

Денис переступил порог и вошел в зал. Религиозный и боевой антураж обстановки завораживал, поражал своей таинственностью. Злые лица масок и высушенные волосатые черепа африканских шаманов в свете факелов казались живыми и уродливыми. Но здесь не было главного. Среди всей этой мешанины не было и намека на генератор времени.

У противоположной стены зал заканчивался еще двумя дверями. Денис по очереди заглянул за обе. Широкая дубовая скрывала каменные степени, ведущие на второй этаж. Узкая и совсем невзрачная приглашала в подвал. Недолго думая, он выбрал ту, что вела вниз. Все ценное хранят там, где по-глубже!

Крутые каменные ступени сделали виток, и Денис вошел в подземелье с низким потолком. В нос ударил удушающий запах скотобойни, а по рукам побежало колючее ощущение холода. Подвал тоже освещался факелами, хотя уже не в таком количестве. Потому здесь вместе с холодом царил полумрак. Почти все свободное пространство занимала огромная ванна, выложенная кафелем и до краев заполненная льдом. Сверху лед был укрыт множеством вырезанных, со свисающими нервными окончаниями, глаз. Глаза были разные – большие, размером с кулак, были и мелкие, по всей видимости птичьи. От их огромного количества у Дениса волосы встали дыбом, а к горлу подкатил тошнотворный ком. Рядом с ванной стоял разделочный стол, покрытый стальными листами, почерневшими от засохших потеков крови. Под ним стояло ведро, набитое клочками шерсти, раздробленными костями, свинячьими и собачьими ушами.