Харуки Мураками - 1Q84. Книга 3. октябрь-декабрь Страница 46

- Да нет. Ничего не случилось. Просто он находится в коме, и я, теряя время, днем сидел рядом и смотрел на его бесчувственное лицо. А позже в гостинице писал роман.

- Значит, он то-ли живой, то-ли мертвый. Беда, да и только.

Тэнго сменил тему разговора.

- Кажется, вы говорили, что у вас вроде есть что-то мне рассказать. Говорили достаточно давно, во время последнего разговора.

- Это правда, - ответил Комацу. - Я хотел бы с тобой встретиться и неторопливо поговорить. Свободное время будет?

- Конечно, если дело важное, то, может, встретимся как можно скорее?

- Возможно, так было бы лучше.

- Сегодня вечером я свободен.

- Сегодняшний вечер мне подходит. Я также не занят. Как насчет семи часов?

- Это меня устраивает, - ответил Тэнго.

Комацу назвал бар возле издательства, в котором Тэнго неоднократно бывал.

- Он работает и в воскресенье, когда почти нет посетителей. Там можно спокойно поболтать.

- Разговор будет долгим?

Комацу задумался.

- Да как тебе ответить? Правду говоря, я и сам заранее не знаю, будет он длинный или короткий.

- Хорошо. Если вы захотите, расскажите все не спеша. Пообщаемся. Потому как, что ни говорите, мы оказались в одной лодке, не так ли? Или вы уже пересели в другую лодку?

- Нет, - как никогда серьезно ответил Комацу. - Мы и сейчас находимся в том самой лодке. Итак, встретимся в семь. Тогда и расскажу обо всем подробно.

Положив трубку, Тэнго сел за стол, включил электронную печатную машинку и начал переносить на экран, в ее память, текст, который написал авторучкой на бумаге в отеле Тикури. Перечитывая листы бумаги, он вспоминал пейзажи городка. Санаторий, лица трех медсестер. Морской ветер, качавший сосновый бор. И белых чаек, которые над ним кружили.

Тэнго встал из-за стола, отдернул шторы, открыл стеклянную дверь и вдохнул грудью прохладного воздуха.

Тэнго вы читаете это письмо после того как вернулись из кошачьего города это хорошо - так написала в письме Фукаэри. Но за этой квартирой, куда он вернулся, кто-то следит. Кто следит и откуда - неизвестно. Может, в ней установлена скрытая видеокамера?

Обеспокоившись этим, Тэнго осмотрел все закоулки. Но, конечно, не обнаружил ни скрытой видеокамеры, ни «жучка». Как-никак, это старая тесная квартира, в которой такие вещи бросились бы в глаза.

Тэнго печатал за столом свой роман, пока вокруг не стемнело. Поскольку слова в тексте приходилось не просто переписывать справа налево, но иногда и менять, эта работа отняла больше времени, чем он надеялся. Отдыхая, он зажег настольную лампу и подумал, что сегодня почему-то не прилетела ворона. Если бы прилетела, то он услышал бы шум. Так как она обычно терлась большими крыльями о стекло. Вследствие этого оставляла на нем легкие жирные следы, похожие на код, который требовал расшифровки.

В половине шестого, решив перекусить, Тэнго приготовил простое блюдо. Аппетита не испытывал, но днем почти ничего не ел. Все же, видимо, стоит что-то закинуть в желудок. Сделал салат из помидоров и морской капусты и съел его вместе с тостом. В шесть пятнадцать надел коричнево-зеленый вельветовый пиджак поверх черного свитера с высоким воротником и вышел из дома. На выходе из дома остановился и еще раз посмотрел вокруг, но не заметил ничего, что могло бы привлечь внимание. Ни мужчины, спрятавшегося за телеграфным столбом. Ни припаркованного подозрительного автомобиля. Даже ворона не прилетела. И - наоборот - это еще больше встревожило Тэнго. Казалось, что все незнакомые люди вокруг действительности украдкой за ним следят. И домохозяйки, проходившие мимо с корзинкой, и молчаливый старичок, который выгуливал собаку, и даже ученики средней школы, которые мчались мимо на велосипеде с теннисной ракеткой на плече - все они, видимо, умело замаскированные агенты «Сакигаке».

«У страха глаза велики, - подумал Тэнго. - Надо быть осторожным, но не очень нервничать ». Он быстро направился к станции. Иногда на мгновение оглядывался, чтобы проверить, не преследует ли его кто-нибудь. Если бы кто-то преследовал, то Тэнго, наверное, заметил. Так как от рождения имел зорькие глаза с широким полем зрения. После того, как он трижды осмотрелся и убедился, что никто его не преследует, он успокоился.

В бар - место условленной встречи с Комацу - он прибыл без пяти минут семь. Комацу еще не пришел, и Тэнго оказался, очевидно, первым посетителем бара после его открытия. В большом горшке на стойке торчали яркие цветы, своими свежесрезанными стеблями распространяя вокруг особый запах. Тэнго сел в дальний уголок и заказал кружку светлого пива. Вынул из кармана пиджака книжку карманного формата и стал читать.

В пятнадцать минут восьмого появился Комацу. На нем поверх тонкого кашемирового свитера был твидовый пиджак, кашемировое кашне, шерстяные брюки и замшевые туфли. Привычная внешность. Все вещи качественные, подобраны со вкусом, но уже достаточно сношенные. Эта одежда казалась на нем неизменной частью его тела. Тэнго никогда не видел на Комацу чего-либо абсолютно нового. Возможно, он спал или валялся на полу в только-что купленном костюме. Может, неоднократно сам стирал руками и сушил в тени. И хотя его одежда была довольно поношенной и поблекшей, Комацу показывался в ней перед людьми с таким выражением лица, что все сразу понимали - этот человек не придает одежде никакого значения. Во всяком случае, одетым в такую одежду, он производил впечатление опытного редактора-ветерана и никого другого.

Комацу сел напротив Тэнго и тоже заказал кружу светлого пива.

- Кажется, у тебя все хорошо, не правда ли? - сказал Комацу. - Новый роман успешно пишется?

- Понемногу.

- Это - самое главное. Писатель растет только благодаря тому, что не перестает писать. Так же, как гусеница остается гусеницей, пока не перестает есть листья. Как я уже говорил, тот факт, что ты взялся переделывать «Воздушный кокон », благоприятно повлиял на твоё творчество. Разве нет?

Тэнго кивнул.

- Это правда. Мне думается, что благодаря этой работе я научился кое-чему важному в отношении художественного произведения. Стал видеть то, чего до сих пор не замечал.

- Не хочу хвастаться, но я хорошо понимал, что тебе такая возможность была нужна.

- Но из-за этой истории у меня возникла не одна неприятность. Вы же знаете.

Скривив губы так, что они стали казаться похожими на серп месяца в новолуние, Комацу загадочно улыбнулся.

- За приобретение чего-то драгоценного человек обязан платить. Таков закон в мире.

- Возможно. Однако не всегда удается различить, что такое драгоценная вещь, а что плата. Зачастую они страшно перепутаны между собой.

- Действительно в мире все перепутано. Как в телефонном разговоре, когда кто-то посторонний случайно присоединяется к линии. Да, ты прав, - сказал Комацу и насупил брови. - Кстати, ты знаешь, где сейчас находится Фукаэри?

- Где сейчас - не знаю, - подбирая слова, ответил Тэнго.

- Сейчас, - многозначительно повторил Комацу.

Тэнго молчал.

- Но до недавнего времени она жила в твоей квартире, - сказал Комацу. - Так говорят.

Тэнго кивнул.

- Это правда. Месяца три жила в моей квартире.

- Три месяца - это долго, - сказал Комацу. - Но ты никому об этом не говорил.

- Не говорил, потому что она просила никому не говорить. Даже вам.

- Но сейчас ее там нет.

- Это правда. Когда я находился в Тикури, она, оставив письмо, покинула квартиру. И где она сейчас, я не знаю.

Комацу вытащил сигарету и, взяв ее в рот, чиркнул спичкой. Прищуренными глазами посмотрел в глаза Тэнго.

- После этого Фукаэри возвратилась в дом Эбисуно-сенсея. В горы возле станции Футаматао, - сказал он. - Эбисуно-сенсей взял назад обращение в полицию о ее розыске. Поскольку она, как бы, сама куда-то уехала, и никто ее не похищал. Полиция, видимо, ее уже допрашивала. Отчего она исчезла? Где и что делала? Все-таки, как-никак, она несовершеннолетняя. В ближайшее время, возможно, об этом в газетах появятся статьи. Что, мол, к счастью, нашлась молодая писательница, которая на долгое время куда-то исчезала. Статьи появятся, но, думаю, не очень большие. Ведь ясно, что ни о каком-то преступлении речи быть не может.

- Пожалуй, может выясниться, что она нашла приют в моей квартире?

Комацу отрицательно покачал головой.

- Нет. Твоей фамилии она, думаю, не назовет. Потому что у нее такой характер. Если она решила молчать, то не скажет никому - ни полиции, ни военной жандармерии, ни революционному совету, ни матери Терезе. Так что можешь об этом не беспокоиться.

- Да я не беспокоюсь. Я только хотел бы знать, как будут развиваться события.

- Во всяком случае, твоя фамилия не всплыла на поверхность. Будь спокоен, - сказал Комацу. Потом его лицо приняло суровое выражение. - Вообще-то, я хотел бы спросить тебя об одной вещи. Немного неудобной.

- Неудобной?

- Так сказать, личной.

Тэнго глотнул пива и поставил кружку на стол.