Вячеслав Коротин - Флоту — побеждать! Страница 46

Второй вариант — вести стрельбу по индивидуально выбранной цели.

Можешь почти не сомневаться — каждый всплеск напротив корабля противника — твой. Вноси корректировку, господин старший артиллерийский офицер, и продолжай всем бортом…

Фатальных повреждений врагу может, и не нанесёшь, но жизнь ему осложнишь однозначно. И точность его стрельбы тоже не возрастает от постоянных попаданий, пожаров, выбитых орудий, оптики, и прочего. В первую очередь под «прочим» подразумевается экипаж корабля. Тот самый, что измеряет дистанцию, стреляет из пушек, подносит снаряды, передаёт с команды с помощью горна, барабана или флагов… Командует в конце концов.

Степан сделал ставку на второй вариант. На индивидуальную стрельбу каждого броненосца. Но имелось одно исключение: «Ясима». По этому «слабому звену» японской эскадры открыли огонь и «Пересвет», и «Петропавловск». «Севастополь» взял под обстрел «Ниссин», а «Полтава» — «Адзуму». «Якумо» оставался необстрелянным, а на предмет японского последнего корабля боевой линии командующий флотом изначально инструктировал Рейценштейна:

— Николай Карлович, вам даётся полная свобода действий. Место крейсерского отряда во время генерального сражения возле хвоста колонны броненосцев. При завязке сражения вам с большими крейсерами предлагается атаковать концевой корабль противника — это очень поможет основным силам. Если его будут прикрывать лёгкие крейсера — рубитесь в первую очередь с ними. Решайте сами, на то вы и адмирал — я буду связан боем с главными силами Того.

Можно было сразу со значительной степенью вероятности предсказать, как будут развиваться события в хвосте боевых линий. Сначала, конечно, крейсера Рейценштейна атакуют связанную боем «Асаму», а потом ей на выручку прибегут «собачки», и придётся заниматься ими. Но главное, что в дебюте боя один из броненосных кораблей японцев подвергнется весьма серьёзной артиллерийской атаке, что будет очень полезно для перспективы всего сражения.

Эскадра Того уже прошла точку поворота и тоже, после недолгой пристрелки, обрушила всю мощь своего огня на русские корабли. Японский адмирал был верен себе, и весь огонь сосредоточил по кораблям несущим адмиральские флаги: первые три его броненосца били по «Ретвизану», «Ясима» по «Пересвету», а броненосные крейсера по «Петропавловску».

Флагманским кораблям Макарова и Ухтомского приходилось лихо, водяные фонтаны вздыбились у их бортов сплошной неопадающей стеной. И попадания тоже последовали. Но «Ретвизан» свою порцию японских ударов выдержал без особых последствий — и забронирован корабль был получше остальных, и гореть на его борту особо нечему, да и остальные русские броненосцы здорово помогали своим огнём прикрывая флагмана и не давая никому стрелять по нему в спокойных условиях. Так что несмотря на сосредоточение по нему огня трёх броненосцев, потери оказались в первые двадцать минут совершенно несерьёзными — восемь матросов ранено и один убит. А первыми серьёзные повреждения получили как раз японцы. Лучшие стрелки Тихоокеанской эскадры «Полтава» и «Севастополь» кроме шестидюймового града засадили по паре снарядов главного калибра в своих визави. И если на «Адзуме» обошлось пожаром в кают-компании и уничтожением шестидюймового орудия правого носового каземата вместе со всем расчётом, то на «Ниссине», во-первых, снесло половину второй трубы, а во-вторых, разрыв двенадцатидюймового снаряда на мостике лишил, (безвозвратно лишил), Японию ещё шестерых офицеров военно-морского флота. И девятерых матросов впридачу.

Замыкающий японский кильватер «Асама» тоже не остался без внимания: Рейценштейн, помня указания командующего и штабные игры, немедленно, как только эскадры легли на боевой курс и начали пристрелку друг по другу, стал выстраивать свои крейсера в пеленг на левой раковине «Полтавы». Первым шёл, естественно, «Баян», за ним «Аскольд» и последним «Богатырь» Такое построение позволяло весьма эффективно обрабатывать огнём с кормы идущий последним крейсер японской линии.

— Начинайте, лейтенант, Бог в помощь! — лицо начальника крейсерского отряда просто дышало азартом.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — усмехнулся Деливрон и по телефону передал приказ шестидюймовкам левого борта начинать пристрелку. Первая тройка снарядов легла на удивление удачно — хоть и без попаданий, но всплески взметнулись достаточно близко от кормы «отца-основателя» всех японских броненосных крейсеров, а вслед за флагманом подали свои голоса и «Аскольд» с «Богатырём» и тоже весьма неплохо положили свои снаряды. А потом весь отряд перешёл на беглый огонь.

Первые четверть часа капитан первого ранга Ясиро стоически воспринимал доклады о том, что горит кают-компания, повреждена вторая труба, получены три пробоины в корме, одна из которых подводная, уничтожен каземат правого верхнего шестидюймового орудия…

— Может перенесём огонь кормовых орудий на русские крейсера? — несмело поинтересовался старший артиллерист «Асамы» у командира. — Оба дальномера пока в действии, так что это вопрос нескольких минут.

— Нет, — отрезал Ясиро. — Приказ был стрелять по «Петропавловску». Нет смысла прекращать по нему огонь и снова пристреливаться. Взгляните — Третий и Шестой отряды идут на выручку. Десять-двадцать минут, и русским крейсерам станет не до нас.

Адмирал Дева действительно повёл свои крейсера в атаку на крейсера артурские. Но, «Кассаги», всё-таки получивший от «Дианы» подводную пробоину и дырку в трубе развить более шестнадцати узлов не мог, что тормозило всю «свору собачек». Так что Рейценштейн ещё около двадцати минут без особых проблем расстреливал «Асаму», а потом, при приближении вражеских крейсеров просто вошёл со своими в кильватерную струю «Полтавы» — бой в линии вполне устраивал русские бронепалубники и «Баян». Бой против бронепалубных же крейсеров японцев.

Адмирал Того прекрасно понимал, что при бое на средних и дальних дистанциях скажется преимущество русских в количестве стволов тяжёлой артиллерии, а оно было весьма солидным — двадцать семь пушек калибром в десять-двенадцать дюймов против шестнадцати таковых с японской стороны. К тому же орудия «Ясимы» обладали крайне малой скорострельностью — после каждого залпа её башни необходимо было разворачивать в диаметральную плоскость для заряжания. Поэтому командующий Объединённым флотом решил сделать ставку на средний калибр, в котором у его эскадры имелось серьёзное преимущество. Однако, для розыгрыша данного козыря требовалось сближение. Сближение на дистанцию хотя бы в тридцать кабельтовых. Всё правильно, но только с такого расстояния русские снаряды главного калибра уже прошивали даже основной броневой пояс любого броненосного крейсера японской эскадры. Со всеми вытекающими последствиями. Но, главное, с «втекающими» последствиями. Очередной двенадцатидюймовый подарок с «Полтавы» не просто вспорол в корме броню «Адзумы», он, разбрасывая всё на своём пути, добрался и до помещения рулевой машины, где, с некоторым опозданием, выразили своё негодование все шесть килограммов пироксилина, которые он принёс с собой. Всё им предназначенное сделали и ударная волна, и триста с лишним килограммов стали, которые разлетелись крупными осколками по относительно небольшому помещению. Причём, если какой-то из этих кусков железа и не нашёл на своём пути живую плоть или механизмы, то, многократно отразившись от стен, рикошетирующие осколки не оставили ни одного совместимого с жизнью организма и функционирующего устройства в данном корабельном отсеке.

«Адзума» временно потерял управление, и крейсер потащило из боевой линии. Временно, конечно — рулевую машину наладить было уже невозможно вне своего порта, но управляться корабль мог. Через некоторое время. Плохо, но управляться.

Однако с «Полтавы» продолжали сыпать снарядами в разлуку — запылало в районе кормовой рубки, рвануло у основания третьей трубы, выбросило огнём и дымом из среднего шестидюймового каземата.

Из дневника коммандера Пэкинхэма, английского военно-морского атташе в Японии. Борт броненосца «Асахи»

Не устаю поражаться мужеству и упорству сражающихся эскадр. И, кажется, начинаю понимать, что тактически русские переиграли наших союзников. Пока бой идёт «вничью», но русский флагман под сосредоточенным огнём держится вполне сносно — скорость не убавил, особых повреждений не заметно. По «Асахи» стреляет «Цесаревич». Весьма метко стреляет. Надо отметить, что русские двенадцатидюймовые снаряды приближаются практически беззвучно, зато шестидюймовые — с шумом приближающегося экспресса. Попадания противника неэффектны, но очень эффективны — огня и дыма мало, а разрушения и потери среди личного состава очень значительны.