Андрей Бочаров - Русская фантастика 2015 Страница 47

– Вам интересно, кто же это считает себя самым древним, от которого произошли все остальные? Справедливый вопрос. Только ответов на него слишком много. Большая часть малых и некоторые довольно большие народы с явным комплексом неполноценности выдали этот «аргумент». Поэтому называть конкретных героев не буду, а предлагаю разделить второе почётное место между всеми первобытными.

Последнюю фразу ИИ закончил с явной иронией в интонации. Потом продолжил своим обычным голосом:

– Не знаю, насколько это общеизвестно за пределами каждого конкретного народа, но готов поверить на слово. Вот только я бы этим точно не хвастался. Язык ведь существует не сам по себе, он развивается вместе с народом-носителем. А тут вдруг – первобытные люди. Хотя, я всего лишь компьютер и, возможно, чего-то не понимаю.

Опять последовала пауза. ИИ явно развлекался.

– Слышал, у вас принято объявлять три призовых места. Странный обычай. Большинство рас прекрасно обходятся двумя. Так что до завтра.

Искусственный интеллект-юморист много кому не понравился. Прежде всего правителям планеты, как официальным, так и не очень. Но поделать они ничего не могли. Реальных планов подбить наглеца никто не вынашивал. Не из природного миролюбия, естественно, а из-за отсутствия технических возможностей. Нет, никто не сомневался, что Россия способна доставить боеголовки и на такую далёкую орбиту, но Москва это очень вежливо отрицала. Возможности остальных даже не обсуждались.

Когда прошли ещё сутки, уже весь мир ждал у включённых динамиков без оглядки на часовые пояса.

– Итак, я оказался прав, перечислив вчера самые глупые аргументы, – начал узнаваемый голос. – Стали появляться и умные. На этот раз начну со второго места. Предупреждаю сразу, аргумент довольно средненький и имеет хоть какое-то значение исключительно при отсутствии лучших. И вот он сам: «Россия на данный момент единственная космическая держава на планете, и совершенно естественно, если будет выбран русский язык». Действительно, было бы естественно, не окажись более убедительного аргумента. Единственного убедительного. Поэтому с сожалением, но я должен отказать.

Затем последовала длительная пауза, на протяжении которой весь мир замер в ожидании. Так запрограммировать компьютер точно никто не мог, он этому явно сам у землян научился. Но длиться вечно она не могла в любом случае, и наконец прозвучало:

– Он сказал «Поехали!» и сказал это по-русски. На языке, посредством которого впервые не только Земля говорила с космосом, но и космос с Землёй. И я очень удивляюсь, почему понадобилось так много времени, чтобы был назван этот единственный аргумент? В любом случае поздравляю и счастливо оставаться. Теперь можете ожидать гостей, хотя, учитывая то, что я внёс в галактический каталог все ваши секретные архивы, сильно сомневаюсь в наличии большого количества желающих сюда лететь.

Последние слова прозвучали уже не на всех языках, как до этого, а на новом общепланетарном. Исследователь отправился дальше, в поисках новых цивилизаций, достойных включения в каталог, а земляне остались в недоумении. Если Юрий Гагарин действительно являлся единственным аргументом, то зачем понадобилась вся комедия? Или исследователю скучно в длительных перелётах и он таким образом развлекался? Кто их, искусственных интеллектов знает?

Геннадий Прашкевич

Предчувствие гражданской войны

Часть первая

Культурный ландшафт

(Чужие)

Филза – дрянь.

Одетым филзу не едят.

Не вырубись на аварийном модуле кондиционеры, никто бы вообще не узнал, что филзу можно есть. Иногда она появлялась в кубриках боевых кораблей – всегда в зоне сражений, в пространстве, засиженном спейсвурмами, – никому в голову не приходило пробовать ее на вкус. Ну, плавают в воздухе зеленовато-серые неаппетитные обрывки, кстати, ухватить их нельзя – пальцы проходят сквозь странное вещество, как сквозь воздух. Семь десантников, оказавшихся в отстреленном от корабля модуле, сходили с ума от жары, если, конечно, температуру за семьдесят градусов по Цельсию можно назвать жарой. Голые, обожженные, трое суток они умирали без воды и пищи, пока черному парню по кличке Кокс не пришло в голову попробовать филзу. Она выдавливалась перед ним прямо из пространства – зеленовато-серая, неаппетитная, еще и с синюшным нездоровым отливом. Черный Кокс машинально протянул руку, и на этот раз она не прошла сквозь филзу.

«Я держу ее!»

Никто не поверил.

Но Кокс, счастливчик, уже коснулся губами синюшной массы.

«О!» – сказал он. Тогда к филзе потянулись другие.

Следующие три месяца на нерабочей орбите – без управления, при температуре, зашкаливающей за все нормы, – десантники провели почти комфортно. В конце концов, модуль был подобран транспортом «Дельфа», с которого десантников, подвергнув каждого тщательному допросу, распределили по разным базам.

Кэл попал на Землю.

О себе он помнил немногое.

Даже имя свое произносил не очень уверенно.

В спертом пространстве аварийного модуля мозги Кэла сварились.

Но на Земле бывшего десантника ждала жена. Ее долго готовили к тому, как выглядит ее муж, как он ходит, как реагирует на других людей, познакомили с запасом слов, которыми он владел, указали на не очень уверенную память, но Хлою интересовало одно: а сам-то Кэл ее помнит?

«Помнишь жену?»

Он ответил: «Я – Кэл».

Этот ответ сочли удовлетворительным.

Кэл поднялся по высокому крылечку и позвонил.

Никто ему не ответил, тогда он сам открыл стеклянную дверь.

Все в доме было незнакомо и неудобно. Не так, как на корабле. Округлые, без углов, кресла, огромные окна, открывающиеся в сад. Вдоль аллей – колючие, лохматые, хищного вида пальмы. Густо торчащие агрессивные шипы когда-то защищали их от вредных насекомых, но насекомых давным-давно истребили, и пальмы выглядели одинокими и растерянными.

«Я поставил свой дом в стороне от больших дорог…»

1. Кэл медленно пересек прохладный холл. Тяжелый, прихрамывающий.

2. Из семи парней, оказавшихся на аварийном модуле, на Землю отправили только его. Впрочем, судьба других Кэла не интересовала. В доме стояла тишина, мышцы тянуло, видимо, подходило время появления филзы. Это раздражало Кэла, поскольку есть филзу можно, только раздевшись. Некоторые специалисты считали необычную еду всего лишь временно наведенной галлюцинацией. Два момента при этом не обсуждались: кто такую необычную галлюцинацию мог наводить (хотя ответ напрашивался сам собой – спейсвурмы), и каким образом благодаря наведенной галлюцинации смогли выжить на аварийном модуле сразу семь здоровенных парней, один из которых – Кэл – был к тому же сильно обварен при мощном взрыве.

3. В невесомости все имеет значение. Там отекает лицо, из костей вымывается кальций. Резко проявляется почечная недостаточность, мышцы атрофируются, замедляя работу кишечника, учащая сердцебиение, а если еще человек обварен перегретым паром… В раскаленном модуле в памяти умирающего десантника медленно оплывала амальгама звездных зеркал, в удручающем пекле эти зеркала лопались. Доктор У Пу, консультант десантников, не раз указывал десантникам на опасность скрытого пренебрежения творческим началом, даже самим разумом – как побочным продуктом, «эпифеноменом» слепых сил материи. «Если бы человеческий разум был не более чем результатом случайного скопления атомов где-то в случайном углу случайной галактики, – не раз повторял умный китаец, – то верить во вселенскую мощь такого скопления не только не было бы никаких оснований, но было бы попросту абсурдно». И добавлял: «Вера в познаваемость Космоса выводит человека из разряда природных существ».

Доктор Эстер К. (фамилии специалистов флота не разглашались) тщательно исследовала выжившего десантника. Кэл не протестовал, потому что именно доктор Эстер К. занималась им с самого начала. Он сразу привык к ней, даже разрешал присутствовать при поглощении филзы. Только доктор Эстер К. видела, как бывший десантник поедает эту рвотную дрянь – потный, обнаженный, трясущийся от жадности. Только доктор Эстер К. наблюдала, как он насыщается мерзкой филзой, как его начинают томить неведомые желания, никогда, кстати, не приводившие к стрессу. Филза! Прекрасный продукт – для Кэла! Для остальных землян – дрянь, дрянь! Хорошо, что ее нельзя взять в руки. Просто плавают в пространстве зеленовато-серые обрывки – как пятна нарождающейся катаракты; и материальными они почему-то являются только для семи бывших десантников.

4. Испорченные пространства.

5. Высказывались и такие гипотезы.

6. Невысокая, тоненькая, с косой, красиво уложенной на красивой голове, доктор Эстер К. осталась на неширокой дорожке перед домиком Хлои (жены бывшего десантника), а сам Кэл, пройдя холл, нерешительно остановился в тени двух чудесных мраморных колонн. Он не мог сказать, что узнаёт красивые колонны, и хорошо, что никто его об этом не спрашивал. Он насмотрелся таких колонн в реалах, в живых картинах, просто на всяких картинах, в голове все перепуталось, к тому же Хлоя построила этот домик уже после его ухода на войну.