Решающий бой (СИ) - Шу Алекс Страница 47

— Согласен, — невозмутимо кивнул оперативник. — Это идеальный вариант в нашем случае.

— Будем постоянно на связи с нашими друзьями из КГБ, согласовывать действия и обмениваться информацией, — усмехнулся Росс. — Глядишь, вместе и решим нашу проблему. Но о парне пока им говорить не будем. Это наш тайный козырь. Пусть генералом занимаются.

— О, мой бог! — театрально закатил глаза Эндрю. — Если бы пару месяцев назад кто-то мне сказал, что я буду работать с красными, получил бы в рожу. Не могу в это поверить.

— А придется, — усмехнулся Дерек. — Для решения наших задач нужно использовать все возможности. Президент и Тёрнер ждут от нас результатов. А ещё и Кейси постоянно бегает к адмиралу, действует на нервы. А Стэнсфилд напрягает меня. Вот и представь, в какой обстановке приходится работать.

27–28 ноября 1978 года

Утром за нами приехали. Подтянутый высокий капитан дал 20 минут на сборы. Мы погрузили сумки в два военных «УАЗика», и запрыгнули в машины. Через час с лишним уже прибыли в 25-ый гвардейский Московский военно-транспортный авиационный полк. Всей группой вместе с десятком командированных офицеров погрузились в потрепанный АН-12. Три с лишним часа полёта, и мы уже в Геленджике. Сначала нас планировали привезти для показательного выступления в военную часть, но в последний момент переиграли. Начальство решило поселить группу в ведомственном санатории ВМФ, находящегося в 12 километрах от Геленджика. Там же и провести показательные выступления перед отдыхающими офицерами и членами их семей.

На военном аэродроме нас ожидал «рафик» с водителем. Машина была приписана к санаторию, и заблаговременно отправлена нас встречать. Спустя полчаса мы подъехали к большому девятиэтажному спальному корпусу. В холле нас встретила улыбчивая женщина-администратор, представившаяся Алевтиной Эдуардовной. Она распределила нас по номерам. Потапенко, Миркину и Славе Денисенко предоставили трехместные апартаменты. Меня и Мальцева поселили в двухместном. Игорь Семенович вместе с Андреем Ивановичем заняли отдельный номер. Веронику подселили к пожилой женщине, которую на отдых отправил сын-офицер.

Андрей Иванович ушёл из номера по делам ещё ранним утром. А сенсей отправил Миркина, Денисенко под руководством Потапенко и Подольской, тренироваться и готовиться к выступлению в спортзале в соседнем корпусе.

Меня и Серегу Игорь Семенович забрал «прогуляться на свежем воздухе», прихватив сумку. 10 минут мы бродили по территории санатория, пока наставник не приметил в отдалении большую беседку, прикрытую со всех сторон черными кронами деревьев.

Там мы и уединились, чтобы обсудить наши будущие действия. Наставник достал из сумки термос с горячим чаем. Потом на столе беседки появилась парочка непонятных пластиковых кругляшей, похожих на сувениры с красочными картинками. Зорин свинтил с них крышечки. Кругляши оказались складными походными стаканчиками-телескопами.

Наставник разлил чай по стаканчикам, подвинул их к нам, а себе плеснул в крышку термоса.

— Так, ребята. Диспозиция такая. Сегодня в 10 вечера, вы по одному выходите за территорию санатория. Мальцев — в 22:05, Шелестов — в 22:15. Встречаемся возле магазина, находящегося недалеко от санатория. Когда закончим обсуждать план, прогуляемся к нему, чтобы не было вопросов. Андрей Иванович и я будем ждать вас в машине ВАЗ-2102 черного цвета. Едем к дому Берты Наумовны Бородкиной. Берем хозяйку за жабры. Собаки нет, она живет одна. Особых проблем не предвидится, если всё делать профессионально. Все подробные инструкции получим от капитана. Есть вопросы?

— Капитан, это Андрей Иванович? — уточнил я.

— Да, — кивнул Зорин, — его офицерское звание.

— Оружие и другие спецсредства будут? — уточнил Мальцев.

— Будут, — улыбнулся Зорин. — Начальство давно приняло решение обеспечить нас по высшему уровню. Всё, что необходимо, Андрей сегодня вечером привезет.

— У меня больше вопросов нет, — выдохнул Сергей.

Игорь Семенович разворачивается ко мне.

— У меня — тоже, — пожимаю плечами, — если возникнут при инструктаже, сразу задам.

— Хочу, чтобы вы с кое-чем ознакомились, — сэнсей достает из сумки две полиэтиленовые папки с тонкой стопкой листов, и раздает нам.

— Что это? — спросил я, с любопытством, разглядывая папку.

— Информация о сегодняшнем нашем фигуранте, — криво усмехнулся наставник. — Я с ней уже ознакомился. Теперь хочу, чтобы вы почитали. Особенно Сережа.

— Зачем? — недоумевает Мальцев. — Вы сказали, мы сделали. Я все равно вам и Леше верю. Надо её потрясти, никаких вопросов.

— Сергей, — взгляд наставника становится внимательным и холодным. — Бородкина — женщина. Пусть в возрасте, но сильная духом и властная. Неизвестно, что нам придется делать. Возможно, и валить понадобится, если попробует поднять тревогу и оказать сопротивление. Я не хочу, чтобы ты испытывал какие-то колебания и сомнения, как с нею поступать. Внимательно почитай, что это за человек и посмотри материалы. Это враг нашей Родины, Сережа. Именно такие как она, подтачивают страну изнутри, ожидая удобного момента, чтобы помочь её свалить. И Леше тоже для ознакомления будет полезно, хотя он намного больше, чем ты осведомлен, благодаря своему дару. Отмечу ещё один момент, документ оформлен с минимумом дат, цифр, фамилий и канцеляризмов. Этакая выжимка из самого важного. Это сделано специально, чтобы отсечь лишнюю и несущественную информацию. И не привязывать документ к какому-либо ведомству.

Мы с Мальцевым разворачиваем папки и углубляемся в чтение. Зорин следит за нами, отхлебывая чай с кружки.

«Бородкина Берта Наумовна — урождённая — Король. Год рождения — 1927. Место рождения — город Белая Церковь (Киевская область, УССР). Родилась в многодетной семье сапожника. С детства отличалась сильным, волевым характером. Начавшаяся война помешала Берте получить образование. Девушка уехала в Одессу, и устроилась там официанткой. По окончании войны она первый раз вышла замуж, за некоего Айзенберга. В 1951 году развелась с мужем и переехала в Геленджик.

Она снова устроилась трудиться официанткой. Вышла замуж за отставного капитана 3-его ранга Бородкина, и снова поменяла фамилию. Он был владельцем большого дома на берегу моря. В частных разговорах соседи, друзья и знакомые капитана утверждают, что Берта сознательно споила пожилого мужа, доведя его до смерти от постоянного употребления больших доз алкоголя. Она каждый день таскала с работы несколько бутылок водки и вина, и щедро угощала спиртным супруга. Не выдержав подобного образа жизни, Бородкин умирает, а Белла становится хозяйкой крупного частного домовладения.

В 60-ых годах она работает буфетчицей. Затем становится заведующей кафе. В 1974-ом году занимает должность руководителя треста столовых и ресторанов Геленджика.

Наладила схему крупных хищений на своих предприятиях. Работники общепита с её ведома уменьшают порции мяса, разбавляют водой спиртные напитки и сметану, добавляют в котлеты большие порции круп и хлеба. Даже заварку воруют, подкрашивая чай.

Каждый сотрудник общепита Геленджика платит ежемесячную денежную дань Берте, чтобы не лишиться должности. Украденное мясо сдается на шашлыки, крупы, масло, сахар и другие продукты тоже реализуются «налево».

Своё имя Берта не любит. Предпочитает представляться Беллой. Подчиненные боятся её как огня, и называют «Железной Беллой».

Кроме хищений на предприятиях общепита, Берта организовала сеть подпольных борделей, подкладывая проституток под денежных «туристов» и крупных партийных чиновников. Является хозяйкой притонов, показывающих порнографические фильмы за деньги. Любит молоденьких мальчиков, и одаривает своих любовников дорогими подарками. Имеет взрослую дочь.

Примечание: В 1975 году в органы обратился отдыхающий одессит — бывший подпольщик. Он узнал в Берте девушку, активно сотрудничавшую с гитлеровцами в оккупированной Одессе. Она жила с румынским офицером, работала в гитлеровской администрации и присутствовала на пытках партизан и подпольщиков. По утверждению гражданина, прошедшего через допросы и чудом выжившего, на предплечье Бородкиной, в те времена была вытатуирована надпись "Гот мин унс". Это гитлеровский лозунг, взятый на вооружение нацистами из древнего Рима. Встречался на пряжках солдат Верхмата и означал "Бог с нами". Сейчас на этом месте большой шрам. На вопрос о его происхождении Берта пояснила, что случайно резанула руку ножом.