Капитан «Неуловимого» - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 47

Я сперва хотел придержать и тральщики, и сторожевик, но у северян с боевыми кораблями были проблемы, мало их, так что даже такая небольшая помощь – серьёзная поддержка для них. А уж крейсер – так это вообще мощное усиление, поэтому радость адмирала была вполне искренней, хотя он и понимал, как сложно ему будет набирать и обучать команду для управления новым для них кораблём.

Будущий флагман вряд ли сможет в этом году принять участие в боевых операциях: учёба будет довольно долгой. Однако раз есть плавбаза со всеми ресурсами, то есть на что и чем учить советских моряков. С малыми боевыми кораблями легче: пара месяцев на освоение – и их можно использовать для боевых операций.

А вот о пассажирах на борту лодки даже не упомянули, предпочли сделать вид, что ничего не было, хотя прекрасно знали о их наличии: с Балтики информация пришла.

Дальше команда была распущена. Старпом остался на лодке: принять припасы, воду – в общем, обычные хозяйственные дела. А я поехал в штаб бригады подплава. Адмирал Головко, который случайно оказался тут, поехал с нами.

В штабе началась бюрократия: у меня приняли рапорты, ввели мою лодку в штат первого дивизиона бригады (особист оказался прав), познакомили с командирами. Я на словах описал, как прошёл поход: от пирса в Ленинграде до конечного маршрута. Посмеялись над обосравшимися британцами, внимательно выслушали, как происходил захват и угон, ведь я всё своими глазами видел, особенно внимательно слушали о бое с боевыми кораблями кригсмарине.

Капитана эсминца уже забрали в отдел контрразведки, потом его отправят в штаб флота, а пока допрашивали. Я попросил быть с ним помягче: сотрудничал он добровольно.

Описание боя очень всех заинтересовало, и комиссар бригады даже предложил мне написать методичку на эту тему с целью обучения и дальнейшего применения. Но я остудил его пыл, пояснив:

– У меня очень тонкий слух и объёмное воображение. Используя данные счисления по гирокомпасу, имея представление о положении лодки и слушая корабли противника, я моделировал их положение и своё, управляя лодкой и стреляя практически с закрытыми глазами. И да, мой стиль такой: одна торпеда – одна цель. Жаль, статистика подпорчена эсминцем пленного капитана: его пришлось второй добивать.

– И всё же это огромный успех, – не согласился со мной Головко.

Потом я подробно описал, как мы встретили немецкое грузовое судно и как рыбаков топили. Все согласились, что траулер с пушкой стоило на дно пустить, а вот насчёт остальных пожурили: всё же гражданские. Рассказал, как с нашей подлодкой встретились. Их особенно заинтересовало, как я их обнаружил, если они тишину на борту соблюдали. Я лишь пожал плечами и ответил, что громко дышали.

За пассажиров из семей команды на борту тоже пожурили, но обещали устроить: служба тыла бригады позаботится о том, чтобы были выделены комнаты из резервного жилого фонда. Сейчас уже полночь, переночуют на борту, а завтра будут расселены. Полярный стал городом недавно и жителей имел не так и много, едва ли больше восьми тысяч. Да и с жильём тут было не так уж хорошо, хотя Полярный и являлся главной базой Северного флота.

Когда мы закончили, было уже поздно. Головко очень интересовался типами кораблей, которые будут переданы его флоту, ведь ему уже сейчас нужно начать комплектовать команды, которые их примут. То, что корабли будут переданы, я обещал, а обещания я держал твёрдо. Головко уже слышал о пополнении Балтийского флота трофеями, эта информация широко разошлась, да и о моём рейде на «семёрке» все были отлично осведомлены. О том походе меня тоже расспрашивали, поэтому я описал, как всё было в Любеке.

Под конец был банкет, так что вернулся я немного пьяненький. Инга немного пошипела, но простила и дала место под боком, так что мы уснули в моей каюте на одной койке.

Завтра предстоит много хлопот, будем обустраиваться, теперь Северный флот и Полярный станут нашим домом. Жаль, в ближайший месяц лодка базу не покинет: инженеры должны всю её посмотреть и проверить, всё же пришли мы после дальнего похода, да и под бомбами были, что тоже могло сказаться на ресурсе механизмов и корпуса.

А кроме того, как я подслушал, никто меня не выпустит с базы, пока я обещанное не передам. Вот потом сколько угодно в боевые походы ходи. Мне на Балтике, конечно, интереснее было, но там лужа, а тут просторы. Будем поглядеть, как говорится.

Меня немного позабавил спор командующего флотом и члена Военного совета. По суммарному тоннажу потопленных и захваченных боевых кораблей (последние ещё стоит передать флоту) меня нужно представить к Герою, но у меня уже есть две медали, а дважды Герои – это большая редкость, хотя я и не первый. Но вот чтобы трижды – таких пока нет. Вот и решали, чем меня награждать. Понятно, что звание на ступеньку выше: дать капитана третьего ранга – это решили сразу, да и соответствует моя лодка этому званию. Но как награждать?

Их спор я не дослушал – уснул.

Утром, после завтрака в кают-компании, я был вызван в штаб бригады. Головко был там. Пока меня на машине везли в штаб, я выяснил, чем вчера дело закончилось: они, похмельные, обсуждали это. Оказалось, они вчера позвонили товарищу Сталину (благо, несмотря на позднее время, тот ещё не спал, допоздна работал) и ввели его в курс дела, включая захват крейсера и перегон его на базу североморцев.

Сталина это не удивило, он сказал, что ожидал от нас нечто подобного. Приказал представить к ордену Ленина за участие в захвате крейсера и плавбазы. За бой с одиннадцатью боевыми кораблями и победой над ними – к третьей золотой медали Героя. И звание не третьего ранга, а второго: мол, достоин. Адмирал с комиссаром рассуждали, что, мол, я так их в званиях перегоню. А что, я не против к концу войны адмиралом стать, пусть и подплава.

По прибытии он не стал сообщать о наградах; про повышение в звании сказал, но не уточнил, что второго ранга дадут: видимо, приятный сюрприз хотел сделать.

Мы с командиром бригады занялись наградными. Вчера не успели, занимаясь передачей лодки в состав флота, сдачей рапортов и всего остального. А сегодня занялись, наконец, и этим приятным делом. Старпома я представил к званию капитан-лейтенанта и к ордену Ленина, остальных тоже не обидел. Виноградов подписал все рапорты на награды, Головко тоже поставил свою резолюцию, дальше штаб начал работать.

Я побывал у секретчиков, получил карты и приказы. Пообщался с особистами,