Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Рутьер Страница 48

А вот Шарлотта откровенно забавлялась действом. Непосредственно улыбалась, легкими репликами не то что бы успокаивала ситуацию, а даже, наоборот, сознательно ее разжигала, удостаиваясь за это свирепых осуждающих взглядов от своей матушки. М-да… женщина-загадка. Или она давно просчитала ситуацию и реально понимает, что я не допущу разорения своих ленников, или ей просто наплевать и денежки у нее есть.

Пока непонятно, однако, но интерес у меня к ней растет с каждой секундой.

Посчитав, что дальше пауза будет выглядеть неприличной, я заговорил:

– Я уверен, что в действиях дам нет преступного умысла на причинение ущерба Бургундской короне…

После этих слов мамаша Гвендолен и Брунгильда уставились на меня с великой надеждой, а Шарлотта – несколько удивленно… нет, не так… с тщательно скрываемым интересом. Вот… это более точное определение.

– Я также уверен, что дама ван Брескенс и дама ван Груде готовы прояснить вам столь досадное недоразумение. И я готов помочь им в этом.

В глазах мамаши недоверчивость стала постепенно сменяться зачатками великой приязни и даже любви ко мне.

Брунгильда торжествующе хмыкнула и уставилась на мамашу с нескрываемым превосходством. Типа: «Вот видишь, а ты нам не давала целоваться! И вообще – это я его нашла».

А Шарлотта просто загадочно улыбнулась, но что эта улыбка означала, я так и не расшифровал.

– Предлагаю решить вопрос следующим образом…

Выслушав меня, дамы единогласно решили, что я великий благодетель и спаситель, и единогласно согласились на мои условия. Собственно, и деваться им было некуда. Хотя что подумала в реальности Шарлотта, я опять не понял. Понял лишь, что оная дамочка великим умом обладает… или хитростью… что, впрочем, вполне однозначно.

Я получал по договору три десятка крепких, пригодных к воинскому делу сервов мужского пола в бессрочное пользование.

Также в мою собственность поступало два десятка мальчиков до пятнадцати лет возрастом, которых я собирался определить в ученики по их способностям.

Экипировку и вооружение сервов я брал на себя, ну и соответственно прокорм – тоже.

Таким образом, дамы погашали задолженность в щитовых деньгах, не заплатив ни пфеннига, и, возможно, уплачивали их далеко наперед. Формальности соблюдались полностью.

Я получал столь нужных мне рекрутов, дамы – отпущение грехов.

Я еще немного подсластил пилюлю и изъявил желание взять к себе в пажи крепыша Клауса – младшего сына мамаши Гвендолин.

Бутуз чуть не грохнулся в обморок от счастья и сразу же умёлся собираться, пока я не передумал.

С виду парнишка неплохой, а дальше видно будет. Хотя Иост уже ехидно ухмыляется и готовится устроить новичку веселую жизнь. Но это не мое дело. Мальчишки как-то поладят между собой. Ну пару раз расквасят друг другу физиономии… так это только на пользу.

Мамаша и ее дочки после этого вообще едва не забились в экстазе. Даже Шарлотта стала проявлять некоторые эмоции. И я их понимаю. Для парня моя милость является началом ошеломительной карьеры при дворе, а мог бы так и сидеть в захолустье не пойми кем. Без малейших перспектив. И нахлебником к тому же.

В проявлении милости я почти честен. Почти… Вот как-то особо мне не улыбается тиранить и разорять своих ленниц. Дамы они и все такое… К тому же одна из них – такая очаровательная. Я о Шарлотте. Но и ободрать дамочек в свою пользу я возможности не упущу…

А что? И обдеру. Да, вот такой я корыстный и коварный. Средневековый барон, одним словом. Самый настоящий. А то, что меня сюда из двадцать первого века занесло, так я уже и забывать моментами стал. Ассимилировался, ёптыть… Чувства – чувствами, а экономика – экономикой. К тому же я никого не насильничаю… Сами все отдадут и подарят. Но тут я забегаю вперед. Всяко может еще случиться. Умильно-влюбленной физиономии мамаши Гвендолин особо доверять не стоит.

Стол, накрытый в трапезной, оказался выше всяких похвал. Особой изысканностью он не блистал, но все покрывала масштабность. Куры, утки и гуси грудами в разных видах, на старинных огромных блюдах горы сыров, ветчины и колбас. Море вина, и пива, и сидра. В общем, впечатляет.

Даже для моих солдатиков ленницы не поскупились. Им накрыли столы во дворе: конечно, попроще, но все равно обильно.

Да, понимаю, что поголовье домашнего скота, и особенно птицы, в Брескенсе значительно поубавилось. И правильно! Сюзерен я им или как?

Пришло время отмечать столь благополучно окончившиеся переговоры, и мы прошли в трапезную. Мамаша, не переставая улыбаться, очень ловко организовала дело так, что я оказался разделенным с объектом своего вожделения.

Меня усадили, естественно, во главе стола, а рядом, по левую сторону, расположилась сама мамаша.

По правую руку она усадила Брунгильду, тоже мстительно разъединив с объектом вожделения той – Уильямом.

Шарлотта оказалась недосягаемой для разговоров и даже малейшего флирта, так как занимала место рядом со своей мамочкой и в окружении священников.

Ну а дальше уже сидел нахохлившийся Тук.

Ну ничего… Как говорил один почти известный украинский президент: «Маемо, що маемо». Пришлось сосредоточиться на поглощении еды и вина, а попутно – на элегантном выдуривании материальных благ у Брунгильды.

– Дама Брунгильда, расскажите мне о вашей псарне. – Мои глаза сами по себе заглянули в декольте великанши.

Ну а куда мне еще смотреть?.. Глаза отказываются повиноваться, сами туда глядят…

Дама прерывисто вздохнула, проследив направление моего взгляда, польщенно зарделась и ответила с грудным придыханием:

– Два… два выводка, вместе с суками, и три пары… кобель-самка… однолетки…

– Что?

Великанша опять вздохнула, дивясь моей непонятливости, и горячо прошептала:

– Фламандские бладхаунды… лучшие во всем Брабанте… Вам, господин барон… от меня… Только устройте так, чтобы ваш дикий скотт оказался на время со мной наедине. Сегодня! Чем быстрее, тем лучше. Молю вас!

А-а-а… Вот она о чем… Нет, ну надо же, такая наглость – своего сеньора в сводники записывать… Какова мадам! Разрыв шаблона, однако. И «маловато будет» за такую деликатную услугу…

– Мулы… – прошептав это, я сотворил каменную рожу.

– Десять! – выдохнула Брунгильда. – Тягловые. Трехлетки. Гнедые.

– И псаря с конюхом в аренду на год… – сделал я очередной ход.

– Только псаря… – прошептала дама и под подозрительным взглядом своей мамаши сосредоточилась на седле барашка.

– Договорились, если добавите три бочонка вот этого вина… – Мой бокал звякнул о кубок Брунгильды.

– Ладно, ваша милость, только отвлеките мою мамашу… – Брунгильда радостно двинула меня по ноге своим бедром, чуть не снеся со стула при этом.

– Чуть позже… – обнадежил я ее.

Обнадежить-то обнадежил, а вот как в реальности оформить свидание, пока не понимаю. Старая мымра бдит, как вахтерша в женской студенческой общаге. Брунгильда попыталась прогуляться – и тут же мамаша оказалась рядом с ней. И ни на шаг не отходит. Дело еще осложняется тем, что великанша хочет непременно уединиться с шотландцем, просто поболтать ее не устраивает. Страсть гложет, видите ли… Задачка, однако…

Тем временем пиршество развивалось по стандартному сценарию. Все уже порядочно поддали, особенно пара почтенных священников. Да и остальные тоже ненамного отстали…

Что же такое придумать? Я покрутил головой и приметил Клауса, своего новоявленного пажа. Парень сидел за столом и с отменным аппетитом обгладывал гусиную ногу…

А что… Пора ему доказывать лояльность своему господину. Заодно и проверочка выйдет.

Встал и, якобы направившись по нужде, поманил за собой паренька.

– Да, ваша милость! – Клаус мигом проглотил кусок и стал по стойке смирно, спрятав гусиную кость в рукав. Недоеденную чуть-чуть…

– Есть дело, очень важное.

– Все что угодно, ваша милость! – твердо отрапортовал бутуз и уставился на меня очень преданными глазами.

Вот. Правильно парень службу понимает. Такое рвение мне уже нравится.

– Мамашу свою отвлеки. Только не сейчас, немного попозже.

– Раз плюнуть, ваша милость! – Паренек, даже не поинтересовавшись, зачем это мне нужно, вымелся во двор дома.

– Стой… – прошипел я ему в спину, но уже было поздно.

Клаус умчался с неимоверной скоростью.

М-да… Ну ладно. Остается только надеяться, что он не подпалит замок… Особое рвение – оно того… особенно когда в голове не очень много мозгов. Да и ладно… посмотрим.

Я вернулся в зал и принялся строить глазки Шарлотте. Та с интересом за мной наблюдала, не предпринимая никаких попыток ответить.