Дмитрий Хван - Ангарский Сокол Страница 48

– База шесть! База шесть! Амур на связи, база шесть!

В динамике раздавалось слабое потрескивание и более ничего. Иван продолжал вызывать прибайкальскую станцию, пока не прозвучал ответ:

– Слышу тебя, Амур! База шесть на связи! Как добрался?

– Без происшествий, база шесть! На Шилке были встречены туземцы, которые видели много казаков севернее. – Коломейцев докладывал о тунгусах, что им повстречались при сплаве по Шилке.

Ведущий группу ангарский тунгус, бывавший уже в Албазине, расспросил их, что да как, кого видели, где были. По всему выходило, что казачьи ватаги, уходившие в походы из Якутска, подбирались всё ближе к Амуру, и в скором времени с ними придётся встречаться уже на реке.

– Надо идти далее по Амуру, – нахмурился Сазонов. – А кого здесь оставить?

После удачного сеанса связи с Баргузином Сазонов ушёл наконец спать. Но сон к майору никак не шёл, его занимали вопросы дальнейшей судьбы проникновения на Амур. Поскольку восточные линии границы Ангарии не были до сих пор обозначены, то эти поползновения казаков были достаточно опасны. Амур, как и в знакомой ангарцам истории, мог быть освоен московскими подданными, что вызывало некоторые опасения для намечаемого ими судоходства по великой реке. Этот вопрос предстояло решить для начала с Беклемишевым, которому царём были даны широчайшие полномочия в связях с Ангарским княжеством. И Сазонов решил действовать. Раз уж, что естественно, казаков не остановить, то следует договариваться с ними и делить Амур, но главное было оставить за собой его устье. Вместе с казаками можно было склонить к сотрудничеству единственную организованную силу на Амуре – солонского князя Бомбогора. Остальные князцы – даур Гуйгудар и дючер Толга – были гораздо дальше. Как сообщали некоторые из перебежчиков, эти товарищи правили в низовьях Зеи и Сунгари, если майор правильно соотнёс эти реки на карте. Выходом из ситуации стала бы совместная операция якутских казаков и ангарцев с целью привести Бомбогора к подданству…

«А вот тут как быть?» – задумался Алексей, поглаживая головку тихонько сопящей Сэрэмы, которая спала, прижавшись к своему мужчине. Сэрэма после крещения у отца Кирилла стала Евгенией, не за горами было и венчание.

– Не делить же его пополам? – пробормотал он.

– Ты не спишь? – тут же проснулась девушка.

– Да я про этого Бомбогора размышляю, как бы его убрать без лишнего шума. Но не убивать, чтобы не злить солонов.

– Поддержи мелких князьков, каждый род, один за одним. Его не любят. – Девушка сладко зевнула и продолжила: – Отец так делал дома: дружил с каждой деревней дикарей по очереди, чтобы они не были вместе и каждый их вождь думал, что он главный. Поэтому они не доверяли друг другу.

Алексей широко раскрыл глаза, в который раз он поражался словам своей Жени-Сэрэмы – сложно было ожидать их от столь милого создания. Да и с тестем познакомиться ему хотелось всё сильнее и сильнее. Что же это за народ такой – айну?

А через неделю вместе с очередными перебежчиками из владений солонского князя пришли и относительно свежие новости. На реке Хурха, а как выходило по всему – это правый приток Сунгари, местные племена восстали против маньчжурского владычества. На их подавление были присланы войска с юга, вооружённые так же, как и воины справедливого князя Шилгинея. Тут перебежчики указывали на ангарские ружья, как похожие на оружие недавнего врага. А вот это уже было интересно. На секунду Сазонов оторопел, ведь, по словам американцев, китайцы шарились у киргизской аномалии, не могли ли они также проникнуть сюда?

Но, взяв себя в руки, он решительно отмёл эту версию – неужели у маньчжуров не было ружей? Зато появился повод для объединения усилий с казаками и приамурскими народами – внешняя угроза. Надо только всё правильно рассчитать и уяснить причины того, отчего дауры и солоны в своё время помогали отнюдь не русским, а маньчжурам. Казалось бы, ближний враг опаснее, чем дальний – ведь цели русских и маньчжуров на Амуре были одинаковые. Но они выбрали династию Цин, помогая им в борьбе с русскими, хотя сами только недавно боролись против маньчжуров. Надо было заставить историю сделать иной поворот.

Следующей ночью были долгие переговоры с Ангарией. Принципиальное согласие на операцию от Соколова и Смирнова было получено. А ещё Сазонов узнал, что во Владиангарск пришёл целый караван поморских кочей! Родная деревня теперешнего байкальца Вигаря целиком прибыла на Ангару. Соколов обещал поспособствовать тому, чтобы теперь и на Амуре появились люди, способные достичь океана, застолбив устье Амура.

Оставалось главное – обсудить этот вопрос с Москвой.

Енисейск. Зима 7146 (1638).

В начале декабря, когда на Ангаре встал крепкий лёд, из Владиангарска ушёл небольшой санный ка раван до московского форпоста на Енисее. Олени, запряжённые в шесть саней, нагруженные провиантом, одеялами, меховой одеждой и противоцинготными средствами, прокладывали зимник. Вёл караван оставивший Белореченск на одного из своих заместителей капитан Новиков. По пути следования отряд останавливался в зимовьях, что стояли по берегам реки и за которыми обязаны были присматривать жители окрестных тунгусских поселений, пополняя в них запасы хвороста. К чести тунгусских старост, все зимовья были в полном порядке. Взяв хороший темп, отряд Новикова вскоре увидел высокие берега Енисея. Голова Ангарского приказа Василий Беклемишев, едва прослышав о предложении ангарского князя, тут же ухватился за эту идею. Он немедля написал два письма, одно из которых должно было уйти к царю в Москву, а второе предназначалось для дьяков Сибирского приказа, находившихся в Казани, дабы те озаботились снаряжением и людьми для Енисейска и Якутска. Василий Михайлович поначалу решил было самолично участвовать в сём деле, но позже, рассудив, что едва ли уместно будет ему скакать по диким местам, решение своё отменил. Тем более что в Енисейск на следующий год должна будет добраться его семья, оставленная им в Томске из-за плохого самочувствия супруги.

После первых переговоров, бани и небольшого застолья Новиков, проконсультировавшись с Граулем и Карпинским, обратился к Беклемишеву:

– Мы заберём пять семей, – заявил Василий.

– Оно, конечно, заберёте. Но золотишко надо бы положить за людишек-то? – тут же засуетился один из дьяков, бывших в свите приказного головы.

– Не бойся, чиновья душонка, золото имеется. – Новиков подозвал одного из бородачей, что были с ним, и тот вытащил из сумы кожаный мешочек, шмякнувшийся о поверхность стола с приятным уху металлическим лязгом, собрав на себе алчные взгляды енисейцев. Сума ангарского казака также оказалась под такими пристальными и тяжёлыми взглядами, что Павел машинально положил руку на кобуру излучателя.

– Когда уходите в обратный путь? – спросил Измайлов, поигрывая изящным ножичком, когда дьяк, забрав золото, ушёл.

– Через два-три дня. Может статься, что к новому году успеем вернуться, – с надеждой ответил Новиков, за что тут же получил под столом «дружеский» пинок ногой от Карпинского и укоризненный взгляд Грауля.

– Как к новому году? – удивился Беклемишев. – Нешто вы, почитай, цельный год идти будете? Докуда же путь держать предстоит?

– Да он шуткует, Василий Михайлович. До конца декабря воротится ко Владиангарску. Ты мне вот чего скажи: вместно ли тебе границу нашу учинять? – Грауль, пытаясь вставлять в свою речь употребляемые в этом времени слова, немного смущался.

– Об чём речь ведёшь, о восточных украйнах сибирских? – Беклемишев прищурился. – Границу мне обсуждать вместно, а рядить се токмо самодержец наш, великий царь Михаил Фёдорович, может и никто более.

– Годится! – Павел сгрёб со стола все, что не убрали служки, и вытащил из своего планшета перерисованную под калькой карту Сибири. – Смотри, Василий Михайлович!

Приказный голова разом изменился в лице, ноздри раздулись, а на правом глазу, казалось, задёргалось веко.

«Надо было подготовить его. Неловко получается», – уныло подумал Грауль. Карпинский прикрыл ладонью лицо, а Новиков с некоей оторопью наблюдал за картиной. Измайлов пока ничего не понял, лишь выронил от безмерного удивления ножичек, уставившись на Михаила Васильевича немигающим взглядом.

– Откуда? – прохрипел Беклемишев, вцепившись ногтями в поверхность стола.

– Что откуда? – внимательно посмотрел на него Грауль.

– Откель чертёж земли Сибирской? – Царский посланник до сих пор не мог совладать с эмоциями.

«Упс». – Карпинский с надеждой взглянул на Павла. А тот спокойно объяснил:

– Михайло Васильевич, это список карты, сделанный моими географами с прежнего чертежа землицы Сибирской. Передана нам нашими набольшими людьми, дабы мы с тобою решили дело о границе, да немедля. Карта верна во всём.

– Дай мне такую карту, Богом клянусь, в долгу не останусь! – воскликнул Беклемишев, глядя на Грауля.