Марик Лернер - Мусульманская Русь Страница 48

Долго он мне еще будет рассказывать о второй русской модернизации? — сохраняя внимательное лицо, размышлял я. Знаю я все это. Не хуже него знаю. И в университете обсуждали, и отец мне много объяснял в свое время, как Окаянный сбрендил. И про железные дороги, которые первоначально строились для вывоза зерна и прочего крайне интересного за границей добра, и только потом военные всерьез задумались о значении для армии перевозок. Централизованное планирование и государственные интересы в этой сфере проявились достаточно поздно, и все было ориентировано именно на экспорт. Зато железные дороги невольно дают толчок целому комплексу отраслей, связанных с ними. Металлургия, добыча угля, производство собственной техники — локомотивов и вагонов, а там уже недалеко и до собственных грузовиков. С одной стороны, железные дороги позволяли транспортировать промышленные грузы, а с другой — формировали спрос на металл.

Появились судостроительные верфи, а потом вместо торговых кораблей строили уже военные суда. Да много чего… Вся проблема была в том, что большую и быструю прибыль давала всегда легкая промышленность, и основные деньги частные лица вкладывали в нее. А государство даже не пыталось серьезно расширять и модернизировать принадлежащие ему предприятия. Поэтому при замечательных темпах развития мы потом едва не оказались у разбитого корыта, не имея в достаточном количестве возможности производить стрелковое оружие и боеприпасы. И это при том, что с артиллерией, по старой памяти, сложности не было. Только толку от пушки, если снарядов нет?

— Вот это, — вежливо дождавшись окончания монолога, в котором он разоблачал русскую торговую экспансию, не давшую возможности расширить Германию, сказал я, — и было одним из серьезнейших противоречий в наших отношениях и не давало надежды на союз. Вы мечтаете об обратном варианте. Когда Германия первой стала бы подражать Англии и раньше начала бы промышленный рывок. Но тогда ситуация просто стала бы зеркальной. Ваши товары на нашем рынке. Впрочем, — подумав, добавляю, — в сельскохозяйственном смысле мы бы вас все равно затоптали без особых сложностей. Чисто за счет площадей и объема продукции. Да и низкую цену не стоит забывать. Просто вы начали позже, идя по той же дороге. А насчет очень удачного захвата Балтийской, — нажал на слово, — губернии и последствий — для меня эта мысль достаточно нова и интересна.

Надо же сделать ему приятное, трезво подумал. Все-таки он сейчас был вполне искренен. Насколько может быть искоренен политик. И не забыть еще обязательно помолиться за предка — Ульриха и Багатура Меча Ислама. Большое дело, оказывается, сделали для будущего. И так нам весело было на фронте, а если бы немцы еще умудрились за собой сохранить Восточную Пруссию…

— Вот так принимают решение, совсем из других соображений, — сказал вслух, — а последствия бывают очень занимательные, и не те, на что рассчитывали. Я убежден, что так далеко они не заглядывали, как и мы сегодня неспособны предсказать точно, что случится через десять лет.

— Ладно, — после паузы сказал Леманн. — Историю уже не изменить, надо думать о будущем.

Я поспешно достал из кармана блокнот и приготовился записывать. Не стоит потом из-за расхождения в формулировках дожидаться скандала. Это мне не бедуинский шейх, речи которого все равно надо старательно выжать, удаляя воду и добиваясь отсутствия лишних красот, не имеющих никакого значения для читателей.

— Орудия производства всегда в кармане, — добродушно констатировал Леманн. — Умеете стенографировать?

— Конечно.

Про себя я решил не изображать статиста, записывающего все подряд в умилении от стандартных откровений, а попробовать его атаковать, спровоцировав на нестандартные высказывания. Брошюру с двадцатью пятью пунктами программы я могу прочитать и самостоятельно. Гораздо важнее услышать нечто неординарное. Когда еще такая удача придет…

— Спрашивайте. Не зря же мы катаемся!

— В чем разница между Эрнстом Леманном и Людвигом Мерцем?

— Спросил бы лучше, в чем сходство. — Он затрясся от смеха. — К большому моему сожалению, — успокоившись, продолжил, — мы, сходясь в главном — необходимости возродить Великую Германию, объединив все немецкие народы, и пробудить национальное сознание, — кардинально расходимся в путях к этому. Уже не секрет, что Мерц, идя на поводу у крупного капитала, исключительно на словах продолжает поддерживать программу партии. Он выступил против национализации конфискованных еще после войны земельных владений аристократических фамилий и передачи их крестьянам. Если мы хотим спасти Германию, нам следует позаботиться, чтобы наши крестьяне хранили верность земле.

Ага, сказал я сам себе, не пытаясь перебить. Вот и вылезла политика. Только что он хвалил укрупнение крестьянских хозяйств и пользу от этого для экономики страны, а сам готов дробить участки для получения объединения двух партий и дополнительных голосов на выборах. В этом случае Народная станет крупнейшей в рейхстаге и сможет сформировать правительство.

— Людвиг, — проникновенно поделился Леманн, — ведет курс на раскол партии, не желая принять неприятную для себя реальность. За ним стоит только малая часть партийцев, и в основном обеспеченные материально люди — владельцы предприятий, юнкера и немногочисленные военные.

Нельзя забывать о главном нашем козыре — рабочем классе и его чаяниях. Мы могли бы назваться либеральной партией, но выбрали другое название — народные социалисты. Мы пытаемся пробудить в народе его лучшие качества и при этом не зацикливаемся на определенной группе населения.

Все равны: рабочие, крестьяне, предприниматели — в рамках существующих и принимаемых законов. Государство будет выполнять требования одинакового соблюдения прав не только владельцев, но и работающих на них, в обязательном порядке, а значит, и участие рабочих и служащих в распределении прибыли крупных коммерческих предприятий. Именно это я и называю социализмом. Социализм — это учение о том, как следует заботиться об общем благе. Он не отвергает частной собственности и не отрицает роли личности и значения патриотизма. Наш социализм носит национальный характер. В германском государстве, каким я его вижу, не будет места инородцам, нам не нужны будут паразиты — ростовщики, спекулянты и все, кто неспособен заниматься плодотворным трудом. Чтобы обеспечить каждому способному и старательному немцу возможность получить высшее образование и занять руководящее положение, государство должно заботиться о всестороннем широком развитии всей нашей системы народного образования. Программы всех учебных заведений должны быть приведены в соответствие с требованиями практической жизни. С самого начала развития сознания ребенка школа должна целенаправленно обучать его пониманию идей государственности. Мы требуем, чтобы особо талантливые дети бедных родителей, несмотря на их положение в обществе и род занятий, получали бы образование за счет государства.

— Но ведь вы тоже небедный человек и бывший офицер.

— Именно поэтому я прекрасно знаю, о чем говорю, — снисходительно пояснил Леманн. — В Империи всегда была глубочайшая пропасть между бедными и богатыми. Между офицерами, превратившимися в замкнутую касту, и обычными солдатами. Ни при каких условиях офицер не мог жениться на девушке младше него по положению. Это был скандал, обязательно заканчивавшийся увольнением из рядов армии. И не суть, насколько она была хороша собой или умна. Офицерский корпус отгородился от остальных честных немцев непроницаемой стеной происхождения из потомственной аристократии.

Как выяснилось, герцоги с моноклем в глазу победить в войне оказались неспособны. Наши аристократы как раз наглядно доказали, что полностью оторваны от действительности, и не успевали вовремя среагировать на изменения обстановки, тупо продолжая действовать по устаревшим довоенным планам. Войну выиграла не демократия — мы на собственном примере уже убедились, как она отвратительно работает и насколько продажны политические деятели, — а экономика, огромное количество призывников и возможность продвижения по службе из самых низов людей с мозгами. Не усвоить этого важнейшего урока — значит поставить себя заранее в проигрышную ситуацию. Нет! Я всегда подчеркивал данный момент и буду настаивать на полном уничтожении сословных перегородок в обществе и предоставлении возможности подняться до самых больших высот выходцу из народа.

Именно поэтому тебя крупно недолюбливают в армии, продолжая записывать, подумал я. Кому охота расставаться со своим привилегированным положением. Армия обязательно вмешается, при первом твоем незаконном действии. Неудивительны вечные пассажи про законный путь к власти.