Литературный Власовец - Гитлер в Москве Страница 48

Берлин. Имперское Министерство народного просвещения и пропаганды. Вильгельмплац 8–9.

Август 1939 г.

А вот Ганс Мерсель на личном опыте убедился, какого это служить под личным патронажем Геббельса. Он не привык что на него орут, и всячески придираются к любым пустякам. Однако одно качество Рейхсминистра было бесспорно. Он отлично владел и умел манипулировать умами людей, и отличался дикой работоспособность.

— Что! Что вы мне привезли? И на это потрачена ценная память вычислительных машин, — он указал на экран, где извивались обнаженные тела. Обычная по нашим меркам порнушка.

— Но вы сами сказали, и это было записано в задании, что я должен как можно более широко представить культуру потомков. И их культурный уровень. Памяти на жестких дисках они занимают немного.

— Спасибо! — закричал министр пропаганды, — поздравляю вас. Вы подняли мою культуру, вот этим, — он указал на экран, — просто на недостижимый уровень. А эти ваши извращенческие фильмы? Гомосексуалисты, лесбиянки, вообще непонятно кто.

— К сожалению у них такое есть в свободной продаже, а в большинстве стран вообще подобное можно скачать из Интернета. Я привел данные. Обычно такие материалы находятся на серверах стран третьего мира. В большинстве компьютеров стоит защита от попадания детей на порносайты, но это в Америке и некоторых странах в Европе. И только официальных сайтах. В общем помогает мало. Любой несовершеннолетний более менее соображающий в компьютерах, а их там много, может получить доступ к порносайтам. Проценты по выпускаемой легальной порнопродукции я привел. Там также приведены проценты извращений. Если вам на это тяжело смотреть, то стереть очень легко.

— Хорошо, — Геббельс сменил гнев на милость, — вы неплохо потрудились, а теперь возвращайтесь к своим обязанностям. Эти… фильмы пусть пока останутся. По крайней мере будем знать что нам может угрожать, потому что это угроза. Сейчас из-под полы продают черно-белые фотографии, потом придет время цветных, а там и до этих фильмов недалеко.

Но наступила другая опасность. В первый завоз мы особенно не сортировали информацию, там разберутся, и вот теперь часто на компьютерах для конструкторов одновременно со специализированными программами оказывались фильмы. Конечно им не было времени их смотреть. Да и контроль соблюдался, а вот песни, вобщем один деятель из ведомства Геббельса чуть подправил песню «Карлмарксштадт», бывшие «Ландыши» уже переведенную одной из наших новомодных групп на немецкий, и сыграл ее на гитаре на какой-то вечеринке. Другой, уже вояка, из Вермахта, переделал песню Высоцкого и тоже спел ее в обществе, выдавая за свою. В связи с этим Мюллер прилагал поистине титанические усилия для недопущения утечки информации. Геббельс собрав всех своих работников, причастных к проекту, вытащил пистолет и махая им закричал, что впредь сам расстреляет любого, кто нарушат режим секретности. Людей пробрало, а вот «Ландыши» стали народной немецкой песней, неизвестного автора.

Особняк Канариса.

Август 1939 г.

В особняке Канариса, в его личном кабинете, в кресле сидел Отто Ланге, вызванный шефом для неофициальной беседы.

— Отто, — спокойно начал Канарис, доставая французский коньяк и два бокала, — мне конечно давали просмотреть киноматериалы, и все сопутствующее сведения, но мне важно ваше мнение. Ответьте честно, как там на самом деле.

— Прослушек Мюллера тут нет?

— Вы же сами проверили этим вашим прибором… сканером — так вроде, — разливая напиток ответил он.

— А после никто не приходил, не приносил пепельницу или вазу с цветами?

— Конечно нет. Отто, я видел шпионскую технику из того мира, — заверил его Канарис, — но я повторяю, мне бы хотелось услышать ваше мнение.

— Знаете, — Ланге сделал большой глоток коньяка, — это было самое простое и самое мерзкое мое задание. Информация добывалось прекрасно, не надо ни агентов, ни способа переправки. Скачай в Интернета, или сходи в библиотеку, где тебе отсканируют нужный учебник или книгу по технологии. Поначалу у меня сложилось нормальное отношение к их обществу, но потом когда я пожил там, пришло совершенно другое мнение, и чувство к их обществу — такое же отрицательное, как и у Виктора. Это произошло, когда я посетил книжный рынок, произошло случайно, мы просто заехали с Вальтером на книжную ярмарку в «Олимпийском». Пока он там шел и собирал информацию по названиям, чтобы потом перекачать книги в электронном варианте на компьютеры. Я пошел просто по рядам людей, выставляющих на продажу книги. И вот тут я наткнулся на пенсионера продающего книги. В основном технические справочники и учебники. И естественно не новые, среди них был как раз тот учебник по радиоэлектронике, который мы так долго искали, уникальный экземпляр. Там приводилась полная технология как на оборудовании 30-х годов сделать полупроводники, транзисторы и другие детали для раций. Он предназначался для отдаленных республик или вообще других стран, поэтому и не получил массового распространения, а для нас это было то что мы так долго искали, перетряхивая библиотеки. Но самым главным был разговор этого старика со мной. И разведчик стал вспоминать.

— Сколько? — Ланге показал на учебник.

— Сто, таких больше и нет наверно, — ответил старик. Ланге вытащил бумажник, достал нужную купюру, и протянул ее старику.

— Спасибо, а еще ничего не интересует? — спросил он.

— В смысле?

— Научно-техническая литература, — охотно ответил старик.

— А по военной истории и техники Второй Мировой войны есть что? Только нормальные издания, без советской цензуры? — без особой надежды спросил Ланге.

— Да гдеж вы без советской или сегодняшней цензуры найдете? — удивился старик, — впрочем есть у меня очень интересный экземпляр. Издавался он сразу после Второй Мировой войны. «Применение танков в ходе мировой войны», — издание редкое, там и из английских источников, и из французских, а главным образом — из немецких. Наши естественно тоже там отметились. Но книга под грифом «Для служебного пользования», тогда еще считалась секретной. Но очень подробно там разбирались разные тактики и применения танков. Если подождете этак с часик, то вам ее принесу. Но учтите цена сами понимаете…

— Хорошо, более того, если вы принесете мне эту книгу, я куплю все ваши книги, которые вы выставили, но с условием, вы выбираете ресторан или кафе, я оплачу обед. Не беспокойтесь, — сказал Ланге, — мне просто хочется с вами поговорить. Я историей увлекаюсь. Особенно второй мировой войны.

— Мироныч, проследишь за лотком? — спросил торговец книгами, обращаясь к соседу. Тот утвердительно кивнул.

И Ланге не торгуясь, отдал старику требуемую сумму за его книги. Сложил книги в сумку, в основном это были военные мемуары военачальников. А потом дождался запыхавшегося старика, который очень торопился на встречу, с заказанной книгой.

— Ну вот и я — держите, — и он потянул Ланге внушительный том, — там и картины боя, и схемы. Но стоит… сами понимаете, — и озвучил вполне внушительную сумму.

Ланге не споря отсчитал ему ее. «Жизни наших солдат не стоят, дороже чем эта книга, тогда во французской компании удастся сберечь много немецких, да и французских солдат, если те вовремя сдадутся», — подумал он.

— Спасибо, — поблагодарил Ланге, — а теперь если не возражаете давайте пойдем и перекусим в ближайшее место общепита.

И он показал на ближайшее кафе. Но его ухватил за локоть пенсионер.

— А откуда такая щедрость? — подозрительно уставился на Ланге пенсионер. Жизнь заставила его быть подозрительным.

— Просто мне интересно, как живут пенсионеры в России, — не стал врать Ланге, — я не корреспондент, не репортер, но мне интересно, как вы дошли до такого?

Что-то показалось пенсионеру знакомым, то ли тон, толи обращение. Такой тон что она раньше слышал в детстве, может поэтому он и повел незнакомца к ресторану.

— Просто, хочу с вами поговорить, — продолжил Ланге, — вы не беспокойтесь. Мы только пообщаемся.

— Я и не беспокоюсь, с меня нечего взять, — улыбнулся, старик, — кстати звать меня Александр Леонидыч. А ресторан я вам подскажу, чтобы не траванули.

— У нас много ресторанов, но почти все «черные» держат, кухня у них, понимаете какая, особенная, привыкли там в своих аулах или поселках, что у них животы от всякой жгучей пряности все переваривать могут. А у нас не так, не хотят наши их еду перченую есть, они конечно навстречу идут, иначе клиентов потеряют. Вот только никаких правил санитарии не соблюдают. Отсюда все болезни у богатых.

Ланге пожал плечами и только кивнул. Тот провел его переулками в маленькому на вид ресторанчику.

— Если у вас есть деньги, то советую только его. Остальные, как я говорил, «черные» держат, а там не только собачатины, но и других животных можно попробовать.