Пантанал - Дино Динаев Страница 48

— Наложить жгуты и уходим!

Безногих подняли на ноги, и снова из невообразимой дали пришёл звон лопнувшей струны.

— О, боже! — успел кто-то сказать до того, как обрушился стальной вихрь.

На этот раз оторванный трос закрутился в полете петлей, так что людей резал фигурно. Кому-то удар пришелся наискосок, через все тело. Других смертельная полоса разделила вертикальной чертой ровно на две половины. Во все стороны полетели отсеченные конечности и головы. В туннеле начался ад, когда взвод окончательно потеряв человеческий вид, превратился в рвущееся к выходу стадо.

Бойцы затаптывали собственных товарищей. Раздались беспорядочные выстрелы, не пойми кто стрелял и в кого. Напрасно лейтенант надрывал горло, взвод как боевая тактическая единица прекратил существование.

Ему осталось лишь подхватить раненного и последовать за ними. Через какое-то время он почувствовал, что раненный становится все легче. Оказалась, что того уцелело только половина, да и то все внутренности остались на земле.

Уронив труп, лейтенант устремился догонять своих. В голове билась лишь одна мысль, что он составил третье отделение снаружи, стало быть не все потеряно.

Он впал в странное состояние. Еще не сумасшествие, но что-то вроде горячки боя, когда почти все проиграно, кроме чести. Он понял, что вряд ли когда-нибудь ему суждено забыть этот кошмар. Даже не так. Кошмар навсегда сделался частью его самого. Даже на самом курортном курорте он будет вспоминать этот заваленный трупами тоннель. Не простит он себе никогда своего головотяпства.

Казалось конца и края не будет этому кошмару и ничего не может быть страшнее его, но тут через изрядно поредевшие ряды взвода он разглядел вдали мелькающие лучи фонарей, выглядящие донельзя ранимыми и слабыми. Он с ужасом поняло, что это третий взвод, обеспокоенный стрельбой, вошел вслед за ними в тоннель.

— Стой! Назад! — захрипел лейтенант в тангенту.

А вдали с музыкальным стоном одна за другой рвались убойные струны. Одна, другая, третья. Тоннель затопил утробный вой. Остатки взвода шли в сплошных брызгах. Повсюду на тросах висели останки человеческих тел, порванные, изуродованные, вывернутые лоскуты кожи, оторванные конечности и головы.

Лейтенант упорно двигался вперед, прикидывая, когда заденет и его, и все наконец кончится. Но тросы мелькали по сторонам, людей убивало, рвало на части и впереди и за спиной лейтенанта, а сам он продолжал двигаться, как ни в чем не бывало.

В тросах, вспарывающих воздух, было что-то гипнотическое. Пару раз лейтенанта все же задело, костюм и форма в этих местах исчезли в небольших фонтанчиках крови. Лейтенант замирал, ожидая, не отвалится ли чего-нибудь, затем продолжал движение.

Чувствуя себя столетним стариком, Колесников добрел до злополучного пролома, куда час назад вошли его бойцы. С трудом выбрался, умудрившись поочерёдно ударить и голову, и все остальные части тела. Тело сделалось тяжелым и неповоротливым, словно чужое.

Сбрасывая с себя липкие плети, повернулся. Выход покрывали потеки крови-его собственной и чужой. В проеме дышала враждебная темнота и ничего более. За лейтенантом никто не вышел. Его взвод прекратил существование.

Лейтенант против инженера.

Лейтенант таскал блоки.

Вернувшись к надстройке, он надел ОЗК в два слоя, противогаз и полез внутрь. Задания никто не отменял. Дозиметр показывал остаточное излучение, слегка потрескивая. Лейтенант вытаскивал с лестницы хлам, выкидывая на улицу. Его оставалось не так уж много. Они были близки к цели, и взвод, при правильной организации, можно было спасти. Лейтенант не думал об этом, но все это думало за него. Снова как в тоннеле, отчаяние и самоуничижение вторглось в его сознание как нечто материальное, словно шкаф поставили. Он понимал, что нормальным ему не быть, внутренний мир изменился кардинально и чего-то там здорово сломалось. Восстановлению это не подлежало, как ни прискорбно было это признать, но задание выполнить он мог.

Через очищенные пролет он попал на нужный ярус, в аппаратную. Ярус по всей окружности занимал ряд одинаковых металлических шкафов. Сверяясь со схемой-дубликатом схемы инженера - и нумерацией на дверцах, он открывал шкафы, выдвигал нужные блоки и сносил их вниз. Внутри ОЗК было невыносимо жарко, в сапогах-чулках булькало озеро пота. Сил не было, но он продолжал эпопею носильщика, опираясь исключительно на морально-боевые качества.

Стащив блоки на нижний ярус, затем он вынес их через проем наружу и складировал в стороне. В открытом зеве проема чувствовалась угроза. Он не знал, что там, но это могло помешать выполнению задания. Поэтому кобура была расстёгнута, а к ящикам он прислонил автомат, снятый с предохранителя, чтобы можно было открыть огонь безо всякого промедления. Только в кого?

Вечерело. Сняв противогаз, он выливал пот из ботфортов и прислушивался. Связаться со штабом он не имел возможности, рация осталась вместе с радистом и остальным взводом в смертельном тоннеле. Те, то устроил ловушку только и ждут, чтобы он вернулся. Он был уверен, что они сидят у основания башни, готовые подрубить пару анкеров и нашинковать его. Сложный путь? Все легче, чем убить спецназовца, имеющего боевой опыт войны с китайцами. Пусть только сунутся. Лейтенант мечтал об этом. Дураков не было. По большому счету он был им не нужен. Мы что-то сделали, что их вполне устроило, понял он. Мы их прикрыли! Пока они таскали настоящие блоки сегодня ночью. От того, что их использовали втемную, а потом пошинковали, лейтенант скрипел зубами. Ему хотелось кого-то убить.

Поэтому, когда внутри башни раздался шум чужого присутствия, он только обрадовался. Он даже был готов к тому, что его тоже убьют. Но только перед этим завалить хотя бы одного врага. Надев ОЗК и нацепив маску, полез обратно. Внутри темно из-за стремительно накатывающих сумерек, но ему ничего не надо было видеть. Он шел на звук. В автомате 30 патронов, и он был уверен, что выпустит их все, даже если его убьют перед этим. Мысль о смерти вызывала нервный смех.

Шум раздался снова. Он доносился с неисследованной части яруса, с которой в свое время сработал неизвестный источник излучения. Лейтенанту было наплевать. Единственное, что заставило его идти тихо, так это боевые рефлексы. На самом деле он шел бы в полный рост даже на пулеметный огонь. На стороне, прилегающей к земле, окончательно стемнело. Так что когда лейтенант сделал еще шаг, а сидящий на корточках, повернул голову с фонарем, то окончательно его ослепил. Незнакомец стрельнул, лейтенант пальнул. Пуля тупо ударила по касательной, точно бешеный ишак лягнул. Лейтенант свалился за шкаф, выставил руку и выпустил весь магазин.

Аппаратную заволокло дымом и пылью. Выстрелов больше не было,