Константин Калбанов - Вепрь Страница 49

— Ты бабушка не обращай внимания, то я по привычке.

— Так я и говорю. Но растеряешь ты всю дурь, как есть, до последней капли.

— Без той дури, жизнь скучной окажется.

— Ничего, иных забот добавится.

— Ты никак предрекать опять взялась.

— Чего тут предрекать, коли все яснее ясного. Иди к бабе баламут, она там вся извелась, а ты тут со мной лясы точишь.

Несмотря на опасения Любавы, у Голубы оказался очень крепкий организм и через неделю она полностью оправилась. По истечении этого срока, вооруженные настойками, травами и инструкциями они двинулись в обратный путь, который совершили гораздо быстрее и комфортнее. Ливший напропалую дождь прекратился, наметилось окошко из солнечных деньков, да при сильном ветре, так что грязь подсушило. Но на следующий день после возвращения вновь зарядили дожди.

Дав Голубе немного прийти в себя, через пару дней, в сельской церквушке обвенчались дети божьи Виктор и Александра, известные всем окрест как Добролюб и Голуба, именно эти имена и звучали у алтаря, в церковную же книгу пошли крестильные. Как тут умудрялись чего не напутать, тем более, что общеизвестные имена еще могли и претерпеть изменения, для Волкова оставалось загадкой.

— Ладная работа.

Бережно вращая в руках только выточенный болт, проговорил Богдан. Затем взял из деревянного короба гайку и сходу навинтил на него. И вновь полное удовлетворение сопровождаемое довольным кряхтением.

— Ить не подбираючи, вот так вот, лишь бы резьба совпала.

— Чего ты вертишь их? Сколько уж пробовал, а все сомневаешься, — не выдержав, ухмыльнулся Виктор.

— Дак, сколь пробовал, а каждый раз снова хочу, вдруг думаю не подойдет. А оно подходит.

— И будет подходить, над тем и трудились столько, к тому все и вели.

Весна выдалась ранней, снега сошли быстро, от чего и беды приключились, куда уж без них. Поселения здесь старались ставить на берегу рек, впрочем как и в Земной истории, так что быстрое таяние подвигло небывалое половодье, в результате чего многие деревеньки и села ушли под воду. Хорошо хоть, реки успели вскрыться раньше и ледоход прошел, не то, были все шансы, чтобы эти два события совпали, а тогда все было бы куда как хуже.

Но это все как-то сторонкой обошло подворье на перекрестке дорог и его обитателей. Здесь жизнь следовала по заведенному порядку. Как только установился зимник, снова потянулись купеческие караваны и проезжий люд. За зиму ничего необычного не произошло, если позабыть о мастерской, где дневали и ночевали трое новаторов, два холопа кузнеца и их хозяин, бывший скоморох, на деле оказавшийся очень даже рукастым и увлекающимся человеком.

Постоялым же двором вполне себе успешно заправляли бабы при поддержке единственного мужика, Горазда. Изредка от дел в мастерской отвлекался сильно недовольный этим обстоятельством Ждан, коли нужно было что подправить проезжему люду. Богдан с легким сердцем скинул на него эту обязанность, полностью сосредоточившись на работе с хозяином.

И вот наконец ими был запущен последний из намеченных станков. Всего они их сладили три, токарный, фрезеровочный и сверлильный, для каждого из которых был устроен отдельный ротор. Четыре ветряка непрерывно вращаясь на крыше создавали лишний шум, но они к нему попривыкли и в дни когда выдавалось полное безветрие, редко, но такое случалось, даже чувствовали какой-то дискомфорт от стоящей тишины.

Четвертый ротор был приспособлен под токарный станок по дереву и для привода поддувала в плавильню и кузнечный горн. Все станки были выполнены из бронзы, за исключением резцов, кои из мягкого металла ну никак не получится сладить. Вернее из нее были сделаны механизмы, а саму станину сладили из дуба но соблюли все параметры от и до, для чего специально привлекали плотника, за которым ездили аж в Звонград. Сразу из железа лить не получалось, потому как это нужно заказывать на стороне, у них выходило лишь работать с податливой и легкоплавкой бронзой, а той не напасешься, чтобы делать все. Но вот похоже, что работа уже завершена, опытные образцы получились очень даже качественными, во всяком случае все работало. Но дальше эксплуатировать станки не имело смысла, потому как срок службы у них невелик.

— Собирайся Богдан.

— Куда это?

— Вот разберем станки и направим в Рудный, чтобы по образцу нам справили все детали из стали, а ты с ними, проследишь чтобы все ладно сделали, без дураков. Чай каждую шестеренку своими руками ладил и что да как знаешь не хуже меня. А туда попозже и я выеду, чтобы окончательный расчет произвесть.

— Стало быть, один поеду?

— Я с воеводой разговор имел. Град как раз караван в Рудный направляет, он не против, чтобы одна повозка присоединилась к нему. Основные габаритные детали у нас из дерева, так что одной повозкой обойдешься, а как обратно ехать, так и еще разживемся или наймем может дешевле обойдется. Задаток я с караванным головой передам. Так что прощайся с семьей до самой осени. Сомнительно, что раньше обернешься.

— Когда выезжать-то?

— Через седмицу нужно быть в граде, так что времени не так чтобы и много.

— Понятно, — тяжко вздохнул мужик. А что делать, коли от семьи отрывают чуть не на полгода, да и не было у него пока таких долгих разлук с близкими.

— Батя!.. Добролюб!.. — На Веселину было смотреть страшно, потому как такой испуганной ее еще никто и ни разу не видел. Девушку буквально трясло, да так сильно, что не веря своим ногам она вцепилась в дверной косяк. Будь тот пожиже и непременно расшатался бы.

— Что стряслось дочка!?

— Там… Там…

— Да говори ты толком! — Невольное волнение передалось и Виктору.

Он уже примеривался, что можно схватить в качестве оружия, так как весь его немалый арсенал сейчас находился в доме. Несколько пистолей и карабины не пылились на полках, Волков время от времени устраивал своим людям занятия по огневой подготовке. Это лишним никогда не будет. Настоящих бойцов из них он делать не собирался, тем более, что себя таковым не считал, без дураков, себе-то к чему лукавить. Но вот знать с какого конца браться за мушкет и пистоль, им необходимо, так на всякий случай. Вот и звучали время от времени выстрелы. Да еще и выспросил у воеводы разрешение на охоту, за что в казну уплатил подать, так что и зверя в лесу били, а охота она куда как лучше стрельбы по мишеням тренирует.

— Там, Голуба… Она вроде как рожать…

Дальше ее никто слушать уже не стал. Вернее это относилось к Виктору, который стремглав сорвался с места и как наскипидаренный понесся в дом, где был встречен спокойной и рассудительной Младой. Жена кузнеца уж не раз хаживала по этой дорожке, просто Отец небесный не всех деток уберег, кстати она и сейчас была тяжелой.

— Чего такой заполошенный.

— Так это… Веселина сказала…

— Ну и что такого? Пришло времечко, так чего метаться как кабан которому по причинному месту угодили? Эх мужики, мужики. Эвон и мой, как только у меня какая болячка, так и не знает куда податься, да за что хвататься.

— Так чего делать-то? — Недовольно буркнул Виктор. А и то, чего всполошился-то?

— Запрягай, да дуй в село, за повитухой. Да гляди коня не загони, пригодится еще животина. Время пока есть, а тут не далеча.

Когда он выскочил во двор, Горазд и Ждан запрягали двуколку. Кстати первый действовал весьма проворно и уверенно, а вот его помощник суетился и все время норовил помешать, не намерено но весьма успешно. Виктор таки озаботился двуколкой на рессорах. Получилось весьма ладно, а главное по мягкости хода, ну ничем не уступит той же карете, а так, еще и легкая, и поворотистая, со складывающимся каркасом, на который натянута парусина. Сейчас по случаю солнечной погоды козырек откинут назад, но натянуть его, дело одной минуты. А что, до града чай верст тридцать, а эдак куда удобнее, опять же и дождь не так страшен.

Понятно, что каждый папаша мечтает о сыне, обратное редкость великая, да и то, большинство из них просто кокетничает. Вот хочу дочку и все тут, а в душе надеются, что может назло именно пацан и получится, есть даже такие, кто специально бьется об заклад и не маленький, в надежде, проиграть, но получить таки сына. Правда кого они таким образом собираются обмануть непонятно. А вот Виктор не играл, дочку, сына, все равно, лишь бы кровинушка. Странно это, тем более, что в семье он был единственным ребенком.

Дочка! Причем без каких-либо родильных домов и церберов в виде нянечек и медицинских сестер. Сначала она горланила из-за двери их спальни, где собственно в настоящий момент и находилось родильное отделение, а затем ее сонную вынесли к отцу. Ага стало быть насосалась у мамки и теперь спит.

— Как? — Это к Младе, которая вынесла младенца, повитуха все еще была за дверью и это нагоняло тревогу.

— Все хорошо. Обе спят. Мамка намучалась, а эта вона, наелась до отвала.