Александр Афанасьев - Нет дороги назад Страница 49

– Так точно-с… третий этаж…

– Надеюсь, документы не нужны?

– Никак нет-с, достаточно вашего слова-с…

– Граф Куинджи…

Охранник черканул в журнале. И впрямь – идиот. Граф Куинджи – герой одного из приключенческих сериалов, шедших, когда деревья были большими, а я совсем еще малым…

– Извольте, Ваше Сиятельство, третий этаж, нумер триста двенадцатый.

Нумер… В веселом доме что ли служил?[65]

– Лифт вон там, прямо напротив.

– Предпочитаю лестницу, милейший, не люблю лифтов.

– Извольте, рядом-с…

Закрыл дверь. Лестница – узкая, явно оставшаяся от заводского здания. Но тут – осталась и дверь, ведущая в бывший заводской двор.

Осмотрел – не заколочена, заперта. Пожарные нормы безопасности. Достал небольшой нож с приспособлением, портмоне, в котором тоже кое-что есть… у меня, как у того взломщика – все свое ношу с собой. Замок был старый, проблема была не в том, что его нельзя было вскрыть, а в том, что давно этого не делали. Если пожарные потребовали бы продемонстрировать работоспособность пожарного выхода…

Справился за три минуты. Вышел на двор… чисто, тихо. Все стекла замазаны белилами. Камеры, на первый взгляд нет.

Отсчитал седьмое с начала, подошел, стукнул ключом. Мне немедленно стукнули в ответ, после чего – сверху открыли форточку. Добро пожаловать, называется. Впрочем, дамы раньше были еще суровей – спускали из окон замка веревочную лестницу, обычно из шелка, которая в недобрый час еще и оборваться могла. А в ров замка – сливали нечистоты…

Встал на подоконник, потом, уподобившись гаду земному – пролез в форточку. Чего не сделаешь ради дамы… хотя кому расскажи – не поверят.

Оказался в каком-то помещении, явно служебном. На стеллажах сложены упакованные в полиэтилен предметы обихода, полотенца, кажется, одноразовые халаты. В одном таком – Юлия, видно плохо, полумрак – но сердце уже прыгает. Рядом – не поверите – какая-то женщина… в парандже. Там, откуда я прибыл – при виде женщины в парандже рука сама к пистолету тянется… даже если знаешь, что не успеешь.

– Привет.

– Привет.

– Я вас оставлю, поговорите, хорошо. Я – оставаться не могу. Здесь никто не потревожит, сюда заходят только дважды в день. Минут через двадцать я вернусь.

Юлия взяла женщину в хиджабе за руку.

– Не бойся, хорошо? Он друг и очень хороший человек. Я его знаю двадцать лет.

– Двадцать пять почти – машинально поправил я

– Расскажи ему все, хорошо?

Женщина кивнула.

– Все, оставляю вас.

Юлия вышла через дверь в какое-то, обделанное бледно-голубой, мраморной плиткой помещение, и мы остались одни.

– Кто вы? – спросил я

Женщина помялась. Потом – начала снимать паранджу

– Вы уверены, что это нужно делать? – мягко спросил я

Женщина сняла паранджу. Тридцать с небольшим, не красивая, но и не уродка. Довольно резкие, больше подходящие мужчине черты лица. Яркие как звезды, черные глаза миндалевидный разрез, очень красивые. Ухоженная кожа, короткая, явно сделанная превосходным и очень дорогим мастером прическа. Не девочка – но явно следит за собой и очень хорошо следит. Не то, что я – потрепанный жизнью тип с устаревшими представлениями…

– Уверена – сказала она – разрешите, я закурю…

Я пожал плечами

– Извольте, сударыня. Зажигалки, покорнейше прошу простить, нету…

– У меня она есть, сударь, благодарю за заботу. Украла у мужа.

Зажигалка была из золота с инкрустацией. И гербом.

– Прошу прощения, сударыня, ваш супруг…

– Я Алиша Алим-Хан, сударь. Единственная законная супруга Саида Алим-Хана и мать его детей. А мой муж – изменник, заговорщик против Престола и британский агент.

Сказать даже нечего…

– Сударыня… – помедлив, и покривив душой, сказал я – я не имел чести быть представленным вашему супругу, наследник трона Бухары и не имел удовольствия быть представленным вам. Однако, хочу заметить, что обвинения, выдвинутые вами против вашего супруга чрезвычайно серьезны. Даже если предположить, что ваш супруг неосмотрительно обидел вас…

– В нашем доме – перебила меня женщина – не первый месяц живет британский шпион. Муж говорит всем, что это его дальний родственник. Он ростом примерно с вас, чуть-чуть пониже. Носит короткую бородку, у него несколько вытянутое лицо, он худощавый, длинные до плеч волосы, голубые глаза. Он очень любезен и даже как-то спросил моего супруга, почему я не сажусь за стол вместе с ними. Мой супруг объяснил ему, что по их традициям это не принято. Я слышала, как он говорит по-английски по спутниковому телефону с такой толстой антенной…

Твою же мать! Сноудон!

– Вас это интересует?

– Прошу вас, сударыня, продолжайте.

– Второй устроился к моему супругу водителем. Недавно. Примерно такого же роста, короткая стрижка, особых примет нет. Я слышала, как они говорили между собой по-английски, когда думали, что их никто не слышит. Он же – закупает продукты, очень хорошо говорит по-русски.

Уж не тот ли это официант, который убил Толстого в Императорском яхт-клубе и едва не убил меня? Поверить невозможно…

– Вы очень наблюдательны сударыня…

– В доме уже больше года проходят антиправительственные сборища, муж приглашает офицеров Гвардии. Они включают музыку и думают, что ничего не слышно – но я то слышу, моя спальня как раз над тем помещением. Мой муж постоянно подстрекает тех, кто у него собирается – к мятежу. Один раз они говорили о том, что надо убить Ее Высочество и сделать государственный переворот. Он говорил, что надо это сделать, в то время как некоторые офицеры говорили, что убивать женщину – это бесчестно, это запятнает их всех и их дело…

Алиша горько усмехнулась

– Они были русские, сразу понятно. Ни один из таких, как мой муж не остановиться перед убийством женщины, мы для них все равно, что кусок мяса.

Я покачал головой

– Сударыня, я много лет провел на Востоке, и…

– Да что вы знаете про Восток – с неожиданной злостью сказала женщина и смяла недокуренную сигарету в пепельнице – вы видите стеклянные небоскребы и оросительные каналы, и думаете, что вы узнали Восток? Знаете, когда мой муж увидел меня? Только после того, как мы стали мужем и женой. Ему было все равно, какая я, понимаете? Я училась в медресе в Казани, он приехал туда, и начал спрашивать нас про Коран. Я училась лучше всего… наверное и ответила лучше всех. Или ему больше понравилась моя справка о здоровье. Как бы то ни было – мы стали мужем и женой, и только тогда он взглянул на меня.

Женщина закатала рукава платья

– Посмотрите…

Я с ужасом увидел, что все ее руки – покрыты синяками и царапинами. Часть царапин была совсем свежей, часть – уже старой. Но под кожей – была желтизна и кровоподтеки, это значило, что повреждения наносились давно и систематически

– Это сделал он, сударыня?

– Нет, это сделала я… – женщина снова горько усмехнулась – он до этого не снисходит, я ему не нужна даже для того, чтобы бить. Когда мне совсем плохо – я царапаю себе руки до крови, и боль напоминает мне, что я до сих пор еще жива, и что я – человек. Знаете, когда он единственный раз в жизни избил меня?

– ???

– После того, как я родила третьего ребенка, Ису. Я сказала, что больше не буду рожать, с меня хватит. Он ударил меня по голове, а потом долго бил ногами.

– Ногами?!

– В этом нет ничего такого. Мужчина может даже убить жену, если она ослушалась. Как сказано в Коране – в час Суда у женщины спросят только одно: слушалась ли ты мужа, а все остальное – будут спрашивать у ее мужа. Я для него – просто вещь. Способ обзавестись наследниками. Больше ему от меня ничего не было нужно. Полиции он сказал, что я упала с лестницы, и я это подтвердила. После того, как я вышла из больницы – он сказал, что я должна заниматься воспитанием детей, а так я могу жить, как и раньше. Если я откажусь, он меня убьет.

Женщина посмотрела на меня – но поскольку я ничего не мог на это сказать – она продолжила.

– Я знаю вас. Вы – адмирал Воронцов, вы вхожи в Зимний Дворец, знаете Ее Высочество. У вас общий сын, она вас выслушает и поверит! Я хочу, чтобы вы передали мои слова в точности Ее Высочеству, Ксении Александровне. Скажите ей, что ей грозит смертельная опасность. Если она захочет лично допросить меня – я готова…

– Алиша, Ее Высочество не допрашивает людей. Ее Высочество может побеседовать с человеком. Благодарю вас за то, что вы решились сказать правду.

– Не надо благодарить. Когда этот негодяй окажется на виселице за измену и мятеж – это будет лучшим мигом в моей жизни.

Она вдруг схватила меня за руку. Ее рука была горячей и сухой

– Не думайте, что мне нужны его деньги! Вы ведь так думаете, правда?! Думаете?!

– Сударыня, уверяю вас, что я так не думаю.

– Думаете, но это неважно. Так вот, я не возьму ни единого рубля из его денег, ни копейки, мне это не надо! Я просто хочу куда-нибудь уехать и провести остаток жизни как нормальный человек. Может, даже найти себе семью, в которой меня будут любить, и я буду любить! Я хочу забрать моих детей, пока он не искалечил и их, пока они не стали такими, как он. Знаете, очень просто становиться жестокими тиранами, проще, чем порядочными и хорошими людьми. Особенно, если отец это поощряет.