Тринадцатый апостол. Том II - Алексей Викторович Вязовский Страница 49

— А зачем это нужно, господин?

— Новая римская мода — выдаю я на голубом глазу. А что я еще могу сказать человеку, который практически все привык есть руками? Да, чудят римляне — имеют на это полное право!

Ну, и в завершение всего снимаю со шнурка на груди кольцо Соломона. Абант, увидев рядом с крестом и кольцом анкх Хранителя, только что в ноги мне не упал. Прикладываю к губам палец, прося сохранить это в тайне — вот только культа личности мне и не хватает для полного счастья!

Кольцо Соломона так и не восстановилось — камень в нем по-прежнему тусклый и его рассекает глубокая трещина. Может, если заменить этот испорченный камень, тогда и сила самого кольца восстановится? Надо попробовать.

Ювелир долго рассматривает кольцо, крутит его и так, и эдак… Наконец, выносит свой вердикт:

— Это очень редкий камень из Нубии. И очень дорогой, потому что их больше не добывают. Я сам один раз в жизни такой видел.

— Цена не имеет значения, это кольцо для меня дорого совсем по другой причине. Найдете такой камень? Возьметесь заменить?

— Попробую. Но при одном условии — на лице его проступает решительность — за работу я ничего не возьму, Хранитель, только за материалы. Это будет моей благодарностью вам за спасение. И пусть ваш раб останется у нас до завтра — его помощь сегодня пригодится.

Я вопросительно смотрю на Маду, тот с готовностью кивает головой. Нет, ну, кто бы сомневался… Его тяга к новым знаниям просто поражает меня!

В мечтах моих еще сделать персональное «кольцо рыбака» для каждого из апостолов, чтобы использовать в качестве печатки. Но с этим надо еще поработать — ведь у каждого кольца должен быть свой индивидуальный рисунок, а еще лучше и камень тоже. С евангелистами и Петром для меня все более или менее понятно — у них уже есть свои символы, о которых никто еще пока не догадывается. А вот с остальными апостолами нужно подумать…

Глава 12

В этот вечер ужин с префектами я пропустил. Правда, попросил Сенеку извиниться за меня перед высокой компанией. Луций не прочь был бы и сам увязаться за мной, но тут я проявил твердость — пообщаться с апостолами хотелось без него. Во-первых, нам с ними надо было обсудить кое-что, не предназначенное для его ушей, а во-вторых, я не хотел смущать своих стеснительных друзей присутствием посторонних. Я даже Тиллиуса с собой не позвал.

Посоветовал Сенеке снова пригласить Гая на ужин. Новостей из Иудеи набралось за месяц много, уверен, что фрументарий найдет что еще им рассказать, вчера он успел поведать далеко не обо всем. Например, на ипподроме я от него узнал, что в Иерусалиме начали уже расчищать обе площадки под наши храмы, а в Кесарийской библиотеке десятки писцов заняты тем, что снимают копии с поступивших из Синедриона наших свитков — спрос на них огромный, греки и сирийцы увозят их на родину. А еще оказалось, что Марон тоже начал заниматься стременами. Конкуренция однако..!.

Апостолы чувствовали себя во дворце скованно, хотя их и поселили далеко не в самых роскошных покоях — братьев напрягало большое количество слуг и охраны. Ну, и римляне. Мои друзья по-прежнему сторонились их, и с этим нужно было что-то делать. Конечно, с большим удовольствием они опять переночевали бы у своих знакомых в еврейском квартале, но пока я не удостоверюсь, что Матфею стало лучше, из дворца его не выпущу.

— Ну, как ты? — захожу я в их комнату и первым долгом направляюсь к раненому другу — Дорогу хорошо перенес, тебя не укачало?

— Нет, Марк, все хорошо — устало улыбается он — спасибо твоим ребятам, что донесли меня до города. Неудобно как-то перед ними…

— А когда ты раненых легионеров лечил, удобно было?! — прерываю я его оправдания — Парни наши перед тобой в неоплатном долгу. Как и префект Пилат, кстати. И вообще, ты мне брось — какие могут быть счеты среди христиан? Мы же все братья.

— Так-то оно так, но…

Ну, снова деление по национальному признаку пошло… Хоть что ты с ними делай! Иудеи у нас правоверные, а все остальные народы по святости до них не дотягивают. Закончится все это тем, что появится Павел из Тарса и окончательно отделит христианское учение от иудаизма и иудеев-христиан. Я одариваю Андрея и Иакова строгим взглядом.

— И вы, братья, тоже считаете, что римляне не достойны вашего доверия? А как же вы проповедовать здесь собрались? Только среди своей иудейской общины?

Друзья смущенно отводят глаза. Нет, ну так я и знал — опять эти местечковые замашки!

— Учитель нам велел нести Истину всем народам. И я вам скажу, что самая благодатная почва для этого — греки. Сирийцы. Римляне. А вот среди тех же египтян неофитов будет немного, и только если здесь — в столице Александрии, где они более терпимы к чужим небожителям. Но в древних Фивах и Луксоре народ по-прежнему верит исключительно в своих мертвых богов. Даже династии Птолемеев за три века царствования не сильно удалось переломить ситуацию в египетской глубинке.

— И что же — нам не проповедовать там?! — возмущается Иаков.

— Не знаю — вздыхаю я — Мне, кажется, пока это бесполезно. Вот будет в Александрии крепкая христианская община, тогда можно и в провинции Египта отправиться.

— И в Мемфис?

— А вот про Мемфис будет отдельный разговор. Там люди наглядно увидели Силу Иешуа, которая повергла Сатану снова в ад. Давайте, я вам сейчас расскажу, что на самом деле произошло в храме Сета…

Мой обстоятельный рассказ поверг апостолов в шок. К такой встрече с самим Сатаной никто из нас не был готов, ни физически, ни морально. Страшно представить, что бы там случилось, если бы не кольцо Соломона. И кстати, про кольцо:

— Братья, а вы не можете попробовать влить силу в него?

— Давай попробуем… — неуверенно кивает Андрей.

Я снимаю древний артефакт со шнурка, отдаю его