Коррупционер - Роман Феликсович Путилов Страница 49

— Товарищ полковник, к дому АП двести девять подъехал через три минуты, но, подъезд последний, а, со стороны Арены, двор оказался перекопанным, там трубы меняют. Пока наши весь дом объехали, пока через двор обратно вернулись, вот девять минут и получилось. Да и в любом случае, преступники уже ушли….

— Вы мне тут адвоката не изображайте, а то я ведь могу и с вами начать разбираться. Кто был старшим автопатруля?

— Старшина Гусейнов — дежурный, покопавшись в куче материалов, выдал справку.

— О ка! А старшина Гусейнов, Тофик Аслан-заде, не мог свое заде от сиденья оторвать, и пешком дойти до подъезда? Там же от угла десять метров, и тропинка, наверное, для жильцов проложена. Товарищ майор — начальник РОВД повернулся к командиру роты ППС: — чтобы я вашего Тофика на автопатруле больше не видел, вообще. Вон, Громова посадите, к примеру, а то он всю весь отдел сигаретами завалил, а на кроссе по первенству Города наша команда заняла почетное восьмое место, потому, что все пыхтят как паровозы, и курят все рабочее время.

— Кто от розыска выезжал?

— Старший лейтенант Веревкин.

— Почему примет преступников нет?

— Товарищ полковник! — вздыбил усы начальник розыска: — Я материалы читал. Там вина Веревкина не просматривается. Жулики прятались за мусоропроводом, лампочку на площадке вывернули. Сына хозяина за шею схватили сзади, он их не видел. Отцу сразу, с порога, в морду сунули, он и потерялся сразу. Наверное, сотрясение мозга получил. Баб и сына в ванной заперли, а отцу на голову ведро одели, хорошо, хоть не помойное, к креслу привязали, телевизор включили по громче и стали в шею ножом колоть. Как начали ухо пилить, он им и рассказал, где деньги и золото лежит. А ушли они по крыше. Мои пробежались, там следов нигде нет, но в четырех подъездах замки с лифтовых сдернуты, в любом месте можно выйти. По приметам, кроме того, что два мужика в черных женских колготках на головах, никто ничего рассказать не могут. Вроде бы оба очень высокие.

— Понятно, все садитесь — полковник в раздражении зачиркал ручкой по ежедневнику: — Короче, так... Уголовный розыск — отрабатывайте все связи потерпевшего, особенно сына. С кем встречается, с кем гуляет. Скупщиков напрягите. Вечером мне доклад к пяти часам. Все, с этим закончили, что там по тяжким телесным по улице Машинистов?

Не доходя до нашего, традиционного, места утреннего потребления кофе и других пирожных, я подхватил Олега под локоток и потянул его в сторону, припаркованной у старой мечети, машинки Аллы.

— Мы, что, кофе пить не пойдем? — Олег не любил ничего нового и неизведанного.

— Нет, завтра обязательно, а сегодня садись сюда — я повернул блестящий ключик, открыл водительскую дверь, вытянул шпенек запора пассажирской двери, открывая доступ в салон Олегу.

— Чья это машина? Твоя? — Олег с любопытством погладил пластик торпеды.

— Нет, знакомая дала, ей картошки надо из погреба привезти…

— Какой картошки?

— Олег, не бери в голову. Садись пониже, фуражку назад кидай. Постарайся сесть так, чтобы на тебе форму не было видно…

— Паша, ты что задумал?

— Олег, мы едем тебе за премией или медалью, хотя вру, медаль, точно не дадут, но премию дадут, сто процентов.

Мы припарковались у тротуара, метрах в пятидесяти от скупки и приготовились ждать. До появления основных действующих лиц оставалось не меньше часа.

Каюсь, фигуранта я проморгал. Когда я, в очередной раз, окинул взглядом кучку скупщиков у «Алмаза», нужное нам лицо было уже там. Весело скаля зубы с бородатыми «золотниками», он тревожно вертел головой, бросая быстрые взгляды поверх голов своих, невысоких, собеседников.

— Олег, пригнись — я аккуратно отъехал от тротуара, чтобы, не торопясь, включив правый «поворотник», свернуть в арку, на улицу Студеную.

— Олег, там среди цыган парень стоит, русский. Наша задача его задержать, и в отдел. Он, скорее всего, вчера азербайджанцев и грабил. Вопросы потом — Олег, с лязгом зубов, захлопнул рот.

Мы спокойно вышли из арки, и, не глядя на цыган, двинулись в их сторону. Когда до веселой компании осталась два шага, кто-то из бородатых прошипел «Менты».

Из кучки насторожившихся ариев, толкая их руками, выскочило, упругое, как ртуть, тело. Но, я был готов к его маневру, и начал разгонятся в момент, пока беглец еще разворачивался. Поэтому, два разделяющих нас шага, я отыграл, догнав, набирающего скорость, парня и, безыскусно толкнул его в спину, чуть зацепив ногу. Беглеца, от толчка, потянуло к земле, он напрягся, почти восстановил равновесие, но, зацепленная мной нога, переплелась со второй, и человек растянулся на асфальте во весь рост. Я прыгнул на широкую спину, ударив свою жертву коленями по открытыми ребрам, схватился за правую руку, и начал заводить ее назад, чувствуя за спиной судорожное дыхание, чуть приотставшего, Олега.

— Вторую руку держи! — Оставалось только свести руки пленника за спиной и защелкнуть на сильных, широких запястьях черные браслеты.

— Ага, сейчас — Олег упал на колени сбоку, стал вытаскивать, прижатую к груди, левую руку парня. Вдруг, левая рука, казалось бы, надежно спрятанная под животом Штепселя, резко выметнулась вперед, и мелькнув в воздухе серой птичкой, на проезжую часть Бродвея глухо шлепнулся увесистый матерчатый мешочек. Я замер. За спиной орали цыгане. Не многочисленные, по раннему времени, прохожие, как стая мальков, прыснули в стороны от драки. Олег пыхтел, постепенно заводя левую руку Крапивина Станислава, назад, к надетым на правую руку жулика наручникам. Машины медленно катили от ЦУМа в нашу сторону, только что, стартовав от светофора. А с противоположной стороны дороги, к мешочку с золотом, огромными прыжками приближался огромный, с перекошенным лицом, студент Белов, по кличке Вайс.

Глава 24

— Олег, держи его! — я бросил крутить руку Штепселя, оттолкнулся от его поясницы так, что он вскрикнул, и вскочил на ноги. Маленький, невзрачный мешочек, лежащий на сером, ноздреватом асфальте, был сейчас важнее и Штепселя и Вайса, каждого отдельно и вместе взятых. Это было доказательство причастности этой шайки к преступлению. Даже, если они оба от нас убегут, я оформлю и привяжу этот мешок к ним, вон сколько народу вокруг застыло, только лично купленных