Труфальдино - Роман Феликсович Путилов Страница 49

— Еб…Витя! — я с трудом подавил в себе все, что хотел выплеснуть на, внезапно появившегося за спиной, приятеля. Я реально шел к машине и боялся — если раньше ментам было нечего делить, кроме, разве что, перетащить бесхозный труп БОМЖа на противоположную сторону дороги, на территорию соседей, то сейчас, когда появилась возможность заработать, а любая информация становится товаром, я перестал доверять большинству коллег… вернее не так, пока ты человека не узнал досконально, ты ему доверять не можешь. То, что ребята из местного отдела скурвились, я не сомневался, вопрос стоял только в одном — насколько далеко они готовы переступить через закон.

— Что Витя?

— Напугал ты меня, очень сильно.

— Да что случилось?

— Садись скорей в машину, и отъедем подальше. Ты все дела закончил?

— Ну да, закончили мы работу. Завтра грузовик придет, мы все вниз спустим, расчет получим и все, свободны. А у тебя что случилось, что такой дерганый?

— Случилось… — я постоянно оглядываясь в зеркало главного вида, выскочил на улицу Трактовую и прибавив газу, рванул в сторону СИЗО. Улица была прямая и длинная, любая слежка или погоня была бы видна за версту.

— Ну, а я тебе, о чем говорил…- Виктор посмотрел на меня с превосходством: — Что ты тут с местными ментами…

— Я помню, что ты мне говорил. — я перестроился и свернул на улицу Рязанского Леля, после чего остановился на стоянке у въезда в ГСК: — Делать то что будем?

— Я не знаю. — Виктор пожал плечами: — Продолжим наблюдение?

— Не, бесполезно. Я не могу здесь торчать постоянно, а ты без меня ничего делать не должен. Надо пленного брать…

— Кого? — Виктор выпучил глаза.

— Пленного. Я там видел одного слесаря, он сто процентов нарик. Вот его мы и должны в плен взять…

— В каком смысле — в плен?

— В обычном, ментовском — захватить, привезти в отдел, унижая человеческое достоинство и общественную нравственность сломать его морально –волевые качества и склонить к сотрудничеству с правоохранительными органами, то есть с нами.

— Охренеть, ты выдал, балабол. — Витя покрутил головой, изображая искреннее восхищение: — Кого брать будем.

— А ты что — всех знаешь?

— Ну да, неделю на крыше проведешь, тоже всех знать будешь.

— Там же очень далеко? — я искренне недоумевал.

— У меня зрение, как у орла. — успокоил меня приятель: — Говори какой из слесарей.

— Да такой светленький, с оранжевом комбезе ходит, ну, в смысле, в грязно-оранжевом.

— А, я знаю его, видел несколько раз. Он на Красной угрозе живет, за тополиным околком.

— И во сколько он заканчивает?

— В семь часов вечера, плюс-минус пять минут.

— Ну, значит сегодня вечером берем его и везем в отдел.

Через несколько часов.

Нужного нам слесаря СТО мы узнали метров за триста, стоило ему шагнуть на улицу, вынырнув из одного из многочисленных переулков.

— Витя, давай вперед, хватай его, а я подскачу.

Парень двигался с целеустремленности акулы, которая почувствовала каплю крови, попавшую в воду в нескольких километрах от его местонахождении. Значит у него есть место, где можно взять, иначе бы его движения были бы сейчас совершенно иными.

Идущего ему навстречу Виктора, слесарь просто проигнорировал, и совершенно зря — бывший опер, оказавшись за спиной у нарка, одним движением выкрутил тому руку, после чего перехватил шею, и зафиксировал, прогнув немного на себя.

— Держи, я досмотрю. — я выскочил из машины и начал процедуру поверхностного досмотра, осторожно скользя ладонями по одежде задержанного, опасаясь наткнуться на какую-нибудь иглу от использованного шприца. Осторожно, двумя пальцами достал из кармана брюк наркомана отвертку с заточенным жалом и бросил ее в машину.

— Вы кто такие? Да ты знаешь, с кем я работаю? — парень начал вырываться, но Витька надавил на шею, и наш пленник.

— Скажи, что ты меня не узнал? — я приблизил свое лицо и по забегавшим глазам понял, что меня опознали: — Поэтому сиди молча…

Естественно, молча сидеть наш пленник, назвавшийся Алексеем Перепелкиным, не пожелал. Поняв, что на ближайшее время встречи с наркотой не будет, он попытался устроить дебош на заднем сидении «Нивы», но был упокоен парой ударов, в исполнении Виктора.

Через три часа, бледный и активно потеющий, Алексей сидел на стуле и, не глядя на нас с Виктором, тупо повторял, что он не знает ничего о угнанных машинах, но все присутствующие понимали, что это уже агония сопротивления со стороны страдающего наркомана.

— Алексей, рожай быстрее…- дружеское похлопывание по загривку, все более впадающего в прострацию наркомана, ну ни как нельзя считать пытками.

— Давай, давай, расскажи все и домой поедешь… — Витька навалился на плечи нашему новому другу, заставляя последнего болезненно морщится.

— Ладно, вели Лешу в камеру, пусть посидит, подумает….

— я устало машу рукой, и Виктор подхватывает «нарка» за рукав кофты и тянет в сторону выхода. Начальства уже нет в отделе, а дежурным по фигу, что за человек приводит и забирает задержанного из камеры, главное, что я сказал, что он со мной. За закрывшейся дверью затихают удаляющиеся шаги, а я обессиленно поднимаюсь и включаю чайник. Если слесарь надеется надолго забыться на жесткой скамье в камере, он жестоко ошибается. «Подниму» из камеры я его минут через десять-пятнадцать, и снова потащу в свой подвал, и так будет до тех пор, пока человек не сломается. И для этого мне нужен Виктор, чтобы на протяжении всей ночи, не зная усталости, кто-то из нас двоих постоянно дергал Алексея, не давая ему ни отдохнуть, ни собраться с мыслями. Сейчас у парня ломка только в начальной стадии, организм привычный получать порцию наркотического вещества по вечерам, начинает бунтовать и требовать свое.

Очевидно, что я переоценил морально-волевые качества Алексея, в кабинет Виктор вернул его раньше, чем они могли дойти до дежурной части.

— Ну вот видишь…- просто ворковал Виктор, пропуская нашего нового приятеля в кабинет: — а ты упирался непонятно зачем. Сейчас все расскажешь, да домой поедешь. Проходи, присаживайся, чаю хочешь?

— Мне бы не чаю…- просительно обвел нас глазами слесарь.

— Все будет, только не здесь…- Виктор усадил задержанного на стул: — Здесь ты где колоться будешь? У нас и «баяна» нет…

«Баяна» — шприца, ложки и прочего инструментария, чтобы Алексей