Евгений Белогорский - Восточная война [СИ] Страница 5

Вынужденный играть по навязанным правилам, Николай немедленно отправил фельдъегеря в Варшаву с просьбой либо принять престол, либо дать отречение. Наступило мутное время, очень благоприятное для хитрых царедворцев, чтобы половить в ней жирную рыбку. Ощутив свою силу, Милорадович уже почти открыто говорил сенаторам, что Николай по молодости лет слаб и стране нужна более опытная рука в лице вдовствующей императрицы.

Николай мужественно терпел, надеясь, что ответ Константина внесет ясность в столь неожиданно возникший вопрос. Однако прибывший от брата ответ только ещё больше запутал вопрос о престолонаследии, своё туманной формой, которую можно было трактовать двояко. Узнав об этом, Милорадович торжествовал. Все шло, как и было задумано, и для полной победы, был нужен дворянский заговор, подавив который можно было без зазрения совести отодвинуть молодого Николая в сторону, и возвести на престол под прикрытием штыков старую императрицу.

Как показали материалы следственной комиссии, по делу декабристов, глава Северного общества Рылеев имел контакты с доверенными лицами из окружения Марии Федоровны, которые и подтолкнули его к активным действиям. Находясь всё время в перманентном состоянии и занимаясь в основном  говорильней, дворяне - заговорщики вдруг проснулись ото сна и принялись готовить переворот. Узнав об этом, Николай, опасаясь за честь императорской семьи, полностью засекретил эти ужасные показания, храня их в своей особой папке.

По замыслу творцов этой бузы, Рылеев и сотоварищи должны были только обозначить угрозу престолу и не боле того. Но как часто бывает в подобных случаях, джин, выпущенный из бутылки, не пожелал повиноваться своим освободителям. Молодые люди восприняли всё слишком серьезно и решили сыграть свою партию, уподобившись мятежному Вашингтону, решили преобразить Россию в республику.

Несколько дней подряд, на квартире Рылеева непрерывно собирались различные люди, из которых хозяин дома, пламенный революционер и хороший агитатор, усиленно делал новых Дантонов и Робеспьеров, не забывая при этом их щедро кормить и поить на деньги, взятые из кассы Русско-Американского банка.  

Назначив в диктаторы князя Трубецкого, как имевшего полковничий чин и относительные понятия о военном искусстве, Рылеев всё же решил подстраховаться, видя его колебания, относительно успеха дела. Для полного и окончательного успеха восстания молодой поэт решил физически уничтожить всю императорскую семью. Этим он окончательно отрезал  все пути к возможному отступлению. С этой целью Рылеев уговорил поручика Розена силами подчиненного ему батальона, во время восстания  ворваться в Зимний дворец и расстрелять всю императорскую фамилию, включая малых детей Николая.

- Не бойся, Андрей, история нас оправдает - вещал Рылеев, усиленно подливая поручику хмельной мадеры, до которой молодой заговорщик был очень охоч. Однако и этого показалось поэту мало, в его разгоряченном происходящими событиями мозгу, родился простой и очень эффективный план решения всех проблем, а именно убийство самого наследника престола. В исполнители своего ужасного замысла он определил Петра Каховского, мелкого дворянина,  который вот уже целый месяц полностью жил за счет Рылеева.        

- Петруша, пришла пора платить долги - проникновенно произнес идейный вдохновитель преобразования России,  неторопливо подталкивая к Каховскому изящный дуэльный пистолет, вечером 13 декабря, когда главные фигуранты уже покинули его квартиру, отправившись реализовывать страстные замыслы заговорщиков. Тот не долго отнекивался от поднятия руки на помазанника Божьего. Полностью погрязший в многочисленных денежных долгах, он давно цинично смотрел на жизнь, видя положительные стороны своего существования.  

Николай был хорошо информирован о дворянском заговоре, но ничего не мог предпринять против него, полностью лишенный власти благодаря стараниям Милорадовича. Единственное, что он мог предпринять, так это повторно послать к Константину курьера, для получения акта отречения. Эту важную миссию он возложил на своего младшего брата Михаила, душой и телом преданного ему. Одновременно с этим, цесаревич велел подготовить манифест, в котором объявлял себя императором, ссылаясь на волю усопшего брата и отказ от престола Константина, который Михаил должен был вот-вот привезти.

Младший брат не подвел Николая, доставив в Петербург долгожданное отречение, вечером 13 декабря, с честью выполнив тайную миссию, о которой мало кто знал и, в первую очередь, вдовствующая императрица. Когда, поздно вечером, Милорадович прочитал привезенные  из Варшавы бумаги, он не смел, более протестовать и первым принес присягу верности новому правителю России.

Казалось, что худшее уже позади, но утро 14 декабря явило молодому императору нового врага в лице восставших полков вышедших на Сенатскую площадь, к памятнику Петра.

"Константина, Конституцию" - ретиво кричали приведенные своими офицерами солдаты, которым заговорщики учтиво объявили, что подлинный император Константин Павлович прислал манифест о сокращения срока службы до пяти лет и приказ о выплате двойного жалования, по случаю своего вступления на престол. Прекрасно зная сокровенные  нужды рекрутов, они били точно в десятку, говоря солдатам то, что они хотели услышать. На вопросы городских прохожих кто это такая Конституция, солдатики браво отвечали, что это польская жена нового государя императора Константина Павловича.

Стремясь загладить свой прежний проступок, Милорадович уговорил царя не применять силу против восставших солдат, обещая ему вернуть полки в казарму, чем вызвал у Николая огромную радость. Как истинно верующий православный христианин, он был резко против пролития крови своих подданных, тем более в начале своего правления.

Известие о бунте солдат столичного гарнизона ввергло Александру Федоровну в сильнейший шок. Тревожная атмосфера последних недель сильно расшатала нервы молодой женщины, и весть о выступлении полков стало её последней каплей. Со слезами на глазах  она провожала своего любимого мужа на переговоры с восставшими, прекрасно осознавая, что, возможно, видит его последний раз в жизни, ровно, как и то, что сама вместе с детьми, может не дожить до завтрашнего дня.

Стремясь полностью изолировать восставших, Николай стянул к площади все полки, активно поддержавшие его манифест и не купившихся, на коварные посулы заговорщиков. Гораздо больше было тех, кто выказал царю свою покорность, но на штыки, которых Николай не мог полностью надеяться в трудную минуту.

О том, что дело приняло самый худший оборот, императору стало ясно, когда  его пригласили к умирающему Милорадовичу, получившего пулю в спину, когда он уговаривал солдат признать власть Николая и вернуться в казармы. Не решившись открыто стрелять в царя, господин Каховский всё же полностью выплатил свой долг Рылееву, сразив боевого генерала в самый важный момент восстания, когда ряды стоявших солдат заколебались под речами Милорадовича.

В этот момент, заговорщики выбирали себе нового диктатора, вместо не пришедшего на площадь Трубецкого. Им оказался Евгений Оболенский, друг и сослуживец поручика Розена, который в это время вел свою роту прямо к дверям Зимнего дворца. На его защиту Николай оставил около двух взводов саперов, шефом полка которых он являлся. Они присягнули ему на верность ещё вечером 13 декабря. Командовать над временным гарнизоном Зимнего дворца, было поручено поручику Штольцу - остзейскому немцу, в котором новая императрица видела некоторую опору в столь опасное для себя время.

Но как часто бывает в трудный момент, люди, на которых ты очень надеешься, часто подводят по своей скрытой слабости или непрофессионализму. Так и случилось со Штольцем, который с перекошенным от страха лицом, ворвался в комнату, где находилась Александра Федоровна в ожидании известий.

- Мятежники идут во дворец, их много и мы не сможем удержать их! - отчаянно выпалил поручик, совершенно позабыв, что он военный и обращается к насмерть напуганной женщине.

- Бегите, бегите! - продолжал блеять Штольц, лихорадочно приплясывая на одном месте. Едва только молодая женщина взглянула в его полные страха  пустые глаза, как  сразу поняла, что у неё нет никакой защиты, и смерть уже явственно грохочет по коридору своими коваными сапогами.

Крик ужаса вырвался из её груди, ноги подкосились, и она рухнула на пол, на том самом месте, где её застало роковое известие. С большим трудом, опираясь на пол одной рукой, императрица подняла вторую, наивно пытаясь защититься от приближающейся смерти. Из сведенного спазмом горла вылетали гортанные звуки, а её прелестная головка стала непроизвольно дергаться из стороны в сторону от охватившего молодую женщину страха.