Дмитрий Шидловский - Враги Страница 5

— Ну что же, дорогие мои историки, — почему-то очень спокойным голосом отозвался Санин, — факты мы собрали. Давайте анализировать.

Он отошел к краю дорожки, присел на скамейку, оказавшуюся там как нельзя более кстати, и развернул газету. Алексей и Павел сели рядом с ним.

— Что скажете, глядя на сие издание, коллеги? — осведомился Санин.

— Сделана в соответствии с традициями и правилами грамматики начала двадцатого века, — заметил Павел.

— Бумага не пожелтела, так что изготовлена недавно, — добавил Алексей.

— Больше ничего интересного не находите?

Студенты пожали плечами.

— Гаврила Принцип действительно стрелял в эрцгерцога Фердинанда двадцать восьмого июня четырнадцатого года, но по григорианскому календарю, — продолжил Санин, — а в России на тот момент действовал юлианский. Так что здесь должно было бы значиться шестнадцатое июня четырнадцатого года. Нестыковочка.

— Уф, — облегченно выдохнул Павел, — значит, грубая подделка. Кто-то шутки шутит, и не очень грамотно с исторической точки зрения.

Однако он тут же запнулся, проследив за взглядом Алексея, обращенным в сторону игроков в крикет.

— Если бы я хотел пошутить, обладая такими возможностями, — откашлялся Санин, — я бы просто выпустил репринтное издание газеты, повествующей об этом покушении. В публичной библиотеке ее скопировать несложно. Но в той газете никогда не могло бы быть напечатано вот это.

Он перевернул страницу:

— «Вчера на ученом собрании Санкт-Петербургского Императорского университета доктор исторических наук, профессор А. И. Кричев выступил с докладом о значении создания Великорусской унии в тысяча семьсот сорок первом году. С точки зрения профессора, данная уния явилась не только решающим шагом к созданию Российской империи в том виде, в котором мы видим ее сейчас, но и послужила прологом к формированию великого общеславянского государства, которое объединило бы славянские народы всего мира под державным скипетром дома Романовых-Стюарт. Такое государство могло бы раскинуть свои границы от Балкан до Тихого океана, неся мир и процветание всем ее подданным. Несомненно также и то, что державный город Константинополь (ныне именуемый Истамбул) — колыбель православия, по причинам религиозным, историческим, культурным и этическим должен быть возвращен в зону влияния православия и стать одним из форпостов единого славянского государства на южных морях. Надо ли говорить, что православные греки, без сомнения, с радостью примут правление православного дома, который защитит их как от исламского ига, так и от давления чуждого им католического и протестантского мира. Таковые задачи собирания всех славянских и православных народов под крышу единого государства, отвоевание города Константинополь у султанов, очевидно, и должны стать главными задачами российской геополитики на ближайшие годы. Собравшиеся с большим энтузиазмом встретили выступление профессора А. И. Кричева. После окончания речи ученого аплодисменты не смолкали не менее получаса».

Санин окончил чтение и обвел взглядом собеседников. Те молча переглядывались. После продолжительной паузы Санин произнес:

— Ну, жду версий, други мои.

— Мозги закипают, — обхватил голову руками Алексей.

— Ничего не понимаю: какая уния, какие Романовы-Стюарт, какой Константинополь? — в растерянности проговорил Павел.

— Насчет Константинополя как раз все справедливо, — ответил Санин. — Упрочение позиций на Балканах и желание захватить Стамбул для выхода в Средиземное море как раз и были теми причинами, по которым Россия ввязалась в Первую мировую войну на стороне Антанты. А вот насчет унии действительно интересно. В тысяча семьсот сорок первом году Елизавета Петровна взошла на престол в ходе военного переворота. Но вот ни про какую Великорусскую унию слышать мне еще не приходилось.

Молчание снова повисло над собеседниками. Наконец Алексей проговорил:

— Давайте вернемся к вам на дачу, Дмитрий Андреевич.

— Уже, — улыбнулся Санин. — Чуть больше часа назад мы ушли именно с этого места. Вот такие шутки.

— Артем, — Генрих подошел к Артему, стоящему у фонтана и сосредоточенно разглядывающему пестрых рыбок в кристально чистой воде, — что ты там за шутки шутишь?

— Привет, — отозвался Артем. — Увидел людей с неудовлетворенными желаниями и решил им помочь.

— Суров ты, брат, — хмыкнул Генрих. — Исполнять желания людей — это очень жестоко по отношению к ним. А все же, кроме шуток, что ты задумал?

— Да ты знаешь, — пожал плечами Артем, — я вообще-то сработал спонтанно. Зашел навестить крестника, узнать, нет ли угрозы его психическому здоровью. Все же трудно жить с заблокированными в памяти десятью годами пребывания в чужом мире и времени. Захожу, а тут эта троица. Помнишь, мы с тобой обсуждали, как минимизировать потери в предстоящей смуте. Мне показалось, что тот, белобрысый, подходит.

— Не молод ли? — Генрих скептически склонил голову набок. — В семнадцатом ему будет всего двадцать один.

— Вот это и хорошо. У него еще не столь развито чувство самосохранения. В отличие от старших, которые попадают в такие обстоятельства, он постарается не просто выжить, а еще и переделать мир так, как считает нужным, притом не ради себя, а ради идеи. Мне это и надо.

— Не доверяешь ордену?

— Они действуют рассудочно и расчетливо. Это необходимо, но без эмоционального порыва большие дела не делаются. История планируется разумом, а движется страстями.

— А двое других?

— Второй — естественный противовес, — отозвался Артем. — Они примерно одного уровня и интеллектуально, и духовно, и физически. Если бы я не ввел его для баланса, могли бы возникнуть возмущения в…

— Понял, — буркнул Генрих. — А профессор?

— Да они не выживут без него первые месяцы, — рассмеялся Артем. — Кроме того, человек получает то, о чем мечтал. Хотел жить сто лет назад в стране наподобие Ингрии — так и будет. В этом мире его разработки вряд ли найдут применения, а вот в том… Особенно если учесть те позиции, которые займут его ученики. Он, полагаю, даже предположить не в силах, что его теории сыграют такую роль в моем государстве.

— Ладно, попробуй, — протянул Генрих. — Слушай, я к тебе, собственно, по поводу профессора Штольца с кафедры прикладной механики университета…

Эпизод 2

ТЕПЕРЬ НЕ ДО ШУТОК

— Ладно, — Санин решительным движением засунул газету в карман, — нечего лясы точить. Газету изучили от корки до корки, из нее больше ничего не выжмешь. Здесь, на скамейке сидя, ничего больше не узнаем. Время уже к вечеру. Надо действовать, а то ночевать на улице останемся.

— Извините. — Алексей встрепенулся. — Что делать? Если мы действительно попали в другое время или в другой мир, нам надо как-то представиться… чтобы нас не приняли за сумасшедших.

— Ты что, серьезно думаешь, что мы попали в другой мир? — протянул Павел.

— Лично я допускаю любую версию, — бросил Санин. — Какими бы теориями мы ни были вооружены, лучшие советчики — это наши глаза и интуиция. Из всего, что я пока увидел, я еще не готов сформировать окончательную версию, благодаря которой мы могли бы вписаться в здешнюю действительность, но вступать в контакты с людьми нам придется. Помните главное: тот, кто больше слушает, тот больше узнает, а кто меньше болтает, меньше дает узнать о себе. Последнее, боюсь, нам тоже пригодится. Следуйте за мной, господа.

Он встал и решительным шагом направился к калитке. Студенты двинулись за ним. Когда они вошли, юноша и девушка, уже закончившие игру и присевшие на скамейку, поднялись им навстречу.

— Здравствуйте, господа, — поприветствовал их Санин. — Меня зовут Дмитрий Андреевич Санин, я с племянниками приехал навестить сводного брата, инженера Телегина. Не подскажете ли, где его дача?

Девушка прыснула. Юноша укоризненно посмотрел на нее, так что она покраснела и отвернулась, и проговорил:

— Извините, такой человек мне не знаком. С вашего позволения, я осведомлюсь у отца. Он лучше знает здешних дачников.

— Если это вас не затруднит, — галантно улыбнулся Санин.

Юноша поднялся на веранду, девушка последовала за ним. Санин переглянулся со спутниками. Через пару минут из домика вышел высокий худощавый мужчина с пышными усами, лет пятидесяти, одетый в светлый костюм старомодного кроя, с белой рубашкой и галстуком, и светлые туфли. Приблизился, коротко поклонился и представился:

— Инженер Карл Байер, к вашим услугам.

— Дмитрий Санин, историк, — кивнул в ответ Санин. — Не подскажете ли, где здесь дача инженера Телегина?

Байер нахмурился, потом отрицательно покачал головой:

— Увы, человек с такой фамилией мне неизвестен.

— Очень жаль, — вздохнул Санин, — приехал из Варшавы навестить сводного брата, а он, видите ли, на даче. Так вот, еще оказалось, что поселок мне неправильно назвали. Ведь это Строганово, я правильно приехал?