Дмитрий Дашко - Штрафники 2017. Мы будем на этой войне Страница 5

Оксана не обращала на слова нежеланного гостя никакого внимания, заботливо склонившись над скрюченным на полу парнем.

Павел попытался поднять девушку за плечи, но она вдруг отчаянно завизжала, вырываясь.

Привлеченная шумом из соседней квартиры выглянула пожилая женщина. Увидев распахнутую настежь дверь соседки, она испуганно охнула и грузно засеменила, спеша на помощь, причитая:

– Вы что?! Вы что?! Не трогайте их!

– Да никого я не трогаю! – возмутился Гусев. – Вы что тут из меня монстра делаете?!

– Фу! Вы пьяны! – поморщилась соседка. – Как вам не стыдно?! Вы же офицер!

– Вы мою честь не трогайте! Она здесь ни при чем! Вообще не вмешивайтесь, мы без вас разберемся! – продолжал возмущаться Павел.

– Оксаночка! Саша! Господи! – охала соседка.

– Тетя Валя! – сквозь слезы сдавленно произнесла девушка.

– Ксю, ну что ты плачешь? – обиженно спросил Гусев. – Ничего с этим Сашенькой не случилось. Огреб по заслугам, и всех делов-то. Что ты, как маленькая?

– Уходи!!! – истерично выкрикнула Оксана.

– Идите, молодой человек, идите. – Тетя Валя подталкивала Павла из квартиры в подъезд.

Гусев ушел в совершенном расстройстве чувств. Он шагал по улице, подставляя пылающее лицо порывистому ветру с колючими снежинками, не замечая тревожных взглядов прохожих.

Потом ехал сначала в дребезжащем полупустом холодном трамвае, хмуро уставившись в покрытое наледью окно, за которым проплывали дома с освещенными и темными окнами, залитые светом витрины магазинов с переливающейся рекламой, проносились машины, слепя светом фар, стояли на остановках припозднившиеся граждане.

Он им завидовал. У них есть, куда идти, и есть те, кто их ждет.

На последней маршрутке, уже ехавшей в гараж, добирался до городской окраины, погруженной в удручающую и тревожную тьму. От конечной остановки пришлось пешком топать к общежитию, удерживая равновесие на подтаявшей днем, а сейчас заледенелой дороге.

Павел чувствовал, что ненавидит себя, Оксану и весь мир.

Зайдя в свою комнату, нашел силы снять парадный мундир, повесить его в шкаф. Подумав, сел за стол, включил электрический, сразу зашипевший чайник. Выпил две большие кружки сладкого чаю, так как начал чувствовать «сушняк» после выпитого в баре. Настроение было ни к черту, происшествие в квартире Оксаны не выходило из головы.

Отмахнувшись от заглянувшего в дверь Косова, завалился спать.

Ночь выдалась тяжелой. Несколько раз Павел поднимался, пил прямо из чайника теплую воду, потом стоял, приникнув горячим лбом к холодному стеклу окна, за которым торчали кривые ветки высокого тополя и горел одинокий фонарь, выхватывая из черноты часть площадки с потемневшим утоптанным снегом перед входом в подъезд общежития.

Ветер продолжал порывисто метаться во тьме ночи, шевеля промерзшие тополиные ветки.

Вдалеке перемигивались огоньки городской окраины еще спящего мегаполиса.

Немного отойдя от головной боли, валился на кровать, забываясь в тяжелой, не приносящей облегчения дреме, пока «сушняк» требовательно заставлял подняться и приникнуть к чайнику.

Минут за двадцать до того, как должен был сработать будильник, в дверь настойчиво и требовательно постучали.

Едва разлепив глаза, Павел бросил взгляд на светящиеся циферки часов в телефоне, лежащем на стуле возле кровати.

В дверь опять забарабанили.

Пришлось вставать. Не удосужившись надеть спортивные штаны, в одних трусах, прошлепав босыми ногами до дверей, Гусев провернул замок, потянул за дверную ручку.

В коридоре стоял толком не проснувшийся комендант общежития в шлепанцах на босу ногу, армейских брюках и форменной расстегнутой рубашке, из-под которой виднелась белая майка, обтягивающая выпирающее брюшко владельца.

Рядом с ним стоял отрешенно-холодный незнакомый капитан из комендантского патруля в ладно сидящей шинели, с новенькой рыжей портупеей с пистолетной кобурой. На погонах и шапке в свете электрических ламп поблескивали растаявшие снежинки.

Поодаль расположились двое солдат тоже в шинелях, но без портупей – лишь положенные по уставу ремни. На их плечах стволами вниз висели «АКСУ».

Павел все понял, хотя еще совсем не представлял ожидавших его последствий.

«Ни хрена себе эскорт!» – подумал он.

– Старший лейтенант Гусев Павел Юрьевич? – спросил капитан отрешенно-холодного вида.

– Так точно, – ответил Павел.

– Вы задержаны по постановлению военного прокурора гарнизона.

Сердце ухнуло в пустоту, и без того нетвердые ноги ослабли. Гусев прошлепал к столу, понуро сел, выпил остатки воды из чайника, беспомощно посмотрел на коменданта.

Тот с виноватым видом пожал плечами, мол, я-то тут при чем?

– Собирайтесь, – потребовал капитан.

Когда его уводили, Гусев увидел, как в коридор стали выходить уже проснувшиеся офицеры. Для них этот день будет таким же, как и другие.

Но не для него. Его жизнь полетела под откос. Павел уже понимал это, но еще не осознавал масштабов своей трагедии.

Глава II

Приговор

ПРИКАЗ

Командующего войсками 1-го Восточного фронта федеральных войск

командующим 7-й и 69-й гвардейскими армиями:

«О сформировании фронтовых штрафных батальонов»

№ 162 от 04 марта 2017 года.

1. Командующим 7-й и 69-й гвардейскими армиями сформировать по два штрафных батальона по 800 человек в каждом, по штату мотострелкового батальона, куда направлять осужденных военными судами рядовой состав, средних и старших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости.

2. В трехдневный срок отобрать и укомплектовать созданные штрафные батальоны постоянным командным составом. (Примечание: в особых случаях: при недостатке кадровых офицеров, на должности командиров рот и взводов назначать разжалованных офицеров из контингента штрафников. При таких назначениях необходимо учитывать степень вины кандидата, послужившей его направлению в штрафную часть.) Батальоны обеспечить довольствием в половину от довольствия регулярных частей. Стрелковым вооружением и боеприпасами обеспечить в достаточном количестве.

3. В двухдневный срок сформировать по два заградительных отряда на каждый батальон, численностью по сто человек в отряде.

Заградительные отряды подчинить начальникам штабов армий через их особые отделы. Во главе заградительных отрядов поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов.

Заградительные отряды укомплектовать лучшими отборными бойцами и командирами.

Обеспечить заградотряды всеми видами довольствия, стрелковым вооружением и боеприпасами. Предоставить бронетехнику – БМП-3 по две единицы на отряд и автомобили «Урал» в количестве, необходимом для мобильного перемещения всего заградотряда.

4. Об исполнении доложить к 07 марта 2017 года.

На гарнизонной «губе» Гусев сидел уже несколько месяцев.

Его, в отличие от арестованных «суточников» из офицеров и прапорщиков, содержали в отдельной камере и не мучили занятиями по строевой подготовке, носившей здесь характер изощренного наказания.

Офицеры, вплоть до звания подполковника, лихо маршировали по внутреннему плацу гауптвахты под гулкие удары в большой барабан, у которого стоял сержант из комендантской роты, мерно ударявший колотушкой в потемневшую телячью кожу инструмента.

Думать гулкие удары не мешали.

Согласно медицинскому заключению, у потерпевшего был сломан нос, а также имелось сотрясение головного мозга средней степени тяжести.

Очень постарались родственники терпилы: надавили на «нужные кнопки». Хотя Гусеву и без того маячила уголовная статья с мизерным шансом отделаться условным сроком. Явный конец военной карьере. Вот тебе и примета со звездочками. Сбылась прямо-таки с потрясающей быстротой. И почему в жизни большинства людей плохое сбывается с вероятностью, близкой к ста процентам, а хорошее – почти равно нулю?

С подключившимися к делу родственниками, зона, утробно рыкнув, разинула свою смердящую пасть с гнилыми зубами, ожидая очередную жертву.

Начавшиеся серьезные беспорядки внесли свои коррективы. Из-за возникшего повсеместного бардака о Гусеве просто-напросто позабыли. Когда затеваются глобальные перемены и уже стреляют пушки, рушится, казалось бы, незыблемое, разве значит что-то жизнь одного человека?

Ладно, хоть мать иногда пускали на краткосрочные – двадцать-тридцать минут – свиданки. О том, что нарушаются все нормы его содержания под стражей, Павел даже не заикался. Спасибо и за эти минуты, да за редкую баню и более-менее регулярные прогулки по внутреннему дворику гауптвахты.

Однажды дверь заскрипела. За Гусевым снова пришли, но повели на этот раз не на допрос и не на прогулку. По команде он забрался внутрь автозака, где сидели еще несколько арестованных офицеров.