Михаил Ланцов - Дмитрий Донской. Пробуждение силы Страница 5

На том и расстались. Конечно, Дима не развеял всех подозрений и сомнений митрополита. Но в целом произвел на него весьма благоприятное впечатление. Как и вопросами своими и рассуждениями, так и ориентирами кои он расставил. Конечно, Алексий решил еще понаблюдать за парнем, но в целом, оказался склонен сделать на него ставку.

Глава 4

1360.07.18, Москва

Жизнь медленно, но уверенно входила в свое русло, обретая внятно очерченные берега. Эйфория первых дней прошла, и Дима едва не угодил «на откате» в жесточайшую депрессию. Ведь одно дело «играть в старину», имея возможность в любой момент прерваться и вернуться к благам цивилизации. И совсем другое дело — жить в этой старине. Заболел зуб? Наслаждайся. Подхватил воспаление легких? Готовься отойти в мир иной. Ну и так далее. Даже простая заноза и то может легко закончиться заражением крови и смертью. Причем шансов на возврат, даже теоретических, он не видел, отчетливо понимая, что в той аварии в XXI веке его тело вряд ли уцелело.

Все эти депрессивные мысли так сильно навалились на Дмитрия, что едва не подкосили его веру в себя. Выкарабкаться удалось только старым армейским способом — занявшись делом. С головой. Чтобы каждую минуту ты был чем-то загружен и глупые мысли не терзали тебе душу. Благо, что митрополит, активно этому потворствовал и охотно поддерживал инициативы Дмитрия. Зачем? Во-первых, он не видел в них ничего вредного, а понаблюдать за сильно изменившимся князем хотелось.

Ему нужно было понять, что ожидать от своего резко изменившегося подопечного. Во-вторых, они все были не сильно затратные, но довольно любопытные. Почему Алексий им и потворствовал в какой-то мере.

На самом деле, совершенно не понятно, как повел бы себя митрополит, если бы Дима пытался давить на него. Но тот решил поступить несколько хитрее — постарался заинтересовать и увлечь.

Как? Просто. Он приходил к митрополиту «за советом», предлагая его покритиковать ту или иную его идею. Иногда Дима даже специально провальные вещи предлагал, дабы обозначить игру не в одни ворота. Провальные, но вполне себе интересные идеи, на первый взгляд, чтобы эта фора не казалась очевидной.

Из-за чего беседовали они часто и помногу, потому как митрополиту эта игра понравилась, как и удивительный взгляд на обыкновенные вещи своего подопечного. Но Диме, конечно, давались эти успехи непросто. Что и не удивительно. Потому как объяснить человеку XIV века, никогда не занимавшемуся ни механикой, ни математикой принцип работы того же кривошипно-шатунного механизма, являлось совершенного нетривиальной задачей. Однако, не зря. Разобравшись, что к чему, и осознав задумку, митрополит оказывал князю последовательную поддержку.

Начал Дмитрий с банального — вызвал к себе сапожника и явил свой княжий каприз — захотел необычные сапоги. Точнее сказать — он-то хотел как раз совершенно обыкновенные кожаные сапожки, в противовес совершенно неудобным местным «кожаным чулкам» на тонкой подошве.

Крепкая подкованная подошва. Каблук. Нормальная симметрия, при которой каждый сапог делался для своей ноги, а не универсального вида с последующей разноской. Ну и неплохая пропитка от влаги маслом. В сочетание с портянками — вышло просто чудо чудное. А главное, идея нашла быстрое, широкое и полное понимание у приближенных к князю. Что и не удивительно — обувь в те годы являлась изрядной проблемой буквально для всех. Особенно нормальная. Поэтому сапожник, еще недавно проклинавший свою судьбу за столь пристальное внимание князя к своей персоне, вдруг оказался нарасхват. Бояре наперебой бросились делать себе такие же сапоги. Да ладно бояре — сам митрополит заказал пару!

Дальше — больше.

Потихоньку, шаг за шагом, Дима увеличивал масштабность и стоимость проектов. Нарабатывая определенную репутацию в глазах окружающих. Вне возраста так сказать.

Если не трогать всякую мелочевку, вроде сапог с портянками или карманов на кафтан, то первая очередь проектов состояла из трех направлений.

Во-первых, это лесопилка с пачкой пил, растянутых на раме, которую приводили в движение четверка лошадей, впряженных в ворот. Дешево и сердито, хоть и не очень быстро. Однако уже в июне первая партия отменных обрезных досок стандартной геометрии ушла по волжскому пути в Каспий. А те десять человек и восемь лошадей, что трудились на лесопилке, выполняли в день работу, по меньшей мере, двухсот квалифицированных плотников. Если конечно получилось бы собрать где-то столь их великое множество и заставить делать доски по старинке. То есть, сначала клиньями раскалывать бревна пополам или на доли. А потом топорами обтесывать. На глазок. И ладно бы скорость. Так ведь и качество досок выходило выше. По крайней мере, в плане геометрии. Ну и выход их с бревна повышался, как удельно, так и через резкое сокращение брака. Ту же доску ровно расколоть не так-то просто. Только в путь может увести трещину куда-то в сторону или винтом.

Во-вторых, Дмитрий затеял небольшую княжью пасеку, оснастив ее четырьмя десятками рамочных ульев. Ну и отправив по весне бортников, что при нем службу несли, ловить рои да заселять. А митрополит еще и своих людей в поддержку им дал, потому как воск в те годы — стратегический товар, без которого ни православие, ни католичество обходиться не могли. Ну и мед, разумеется, не дешев, являясь при хроническом, прямо-таки лютом дефиците сахара единственным внятным его заменителем.

В-третьих, князь занялся до боли банальным и знакомым всем гражданам бывшего СССР самогоноварением. Да, да. Русь в 1360 году еще не познала всех «прелестей» крепких напитков, которые к нам попали только в 1382 с итальянцами. Причем в виде лекарства, некой «живой воды» — «aqua vita». Дима же решил пойти по пути «прогресса», заодно стремясь воспользоваться, фактически дармовым сырьем. То есть, скисшим пивом. Оно-то в отличие от водки и самогонки на Руси было с незапамятных времен, являясь одним из традиционных и повсеместных европейских напитков. Особой популярностью пиво пользовалось в Новгородских землях, но и на Москве его варили. Как несложно догадаться, консервантов и пастеризаций никто к нему не применял. Отчего скисало оно очень быстро. А предугадать спрос на таком коротком плече было не всегда возможно, даже приблизительно, посему скисшее пиво попросту выливали. Травиться им никто не хотел, а стойлового животноводства не было заведено. Вот Дима и решил его скупать по очень низкой цене и пропускать его через двойную перегонку с последующей фильтрацией углем.

В общем — жизнь потихоньку налаживалась, а дела сдвигались. На горизонте даже стали проступать весьма радужные финансовые перспективы. Потому как «Слезу монаха», как князь назвал свою самогонку крепостью под семьдесят градусов, оценили. Пусть не сразу и не все, но митрополит, осознал выгоды от данного предприятия, и поддержал начинание. А за ним и остальные подтянулись.

Однако это была бы сказка, если вот так, на ровном месте все вдруг нормально заработало без каких либо проблем.

Убитый князем боярин, оказывается, вел себя так нагло и задиристо не просто так. У него было изрядно родичей. В том числе и в Твери, где Москву и Московское княжество не привечали. Конкуренты, так сказать. Так что, и звезды, и интересы сошлись, сыграв против князя в, казалось бы, беспроигрышном деле. Сначала от него отъехала часть дружины в ту самую Тверь. И надо отметить — не самая слабая часть, в чешуйчатых панцирях да при добром оружии. А теперь Дмитрию, идущему от дальнего края Посада в Кремль, дорогу преградили незнакомцы. Причем вышли они не только поперек пути, а со всех сторон.

Ясное дело, что князь был не один. С ним всегда присутствовало пятеро дружинников в броне и при мечах. Однако заступивших дорогу было много — человек двадцать-двадцать пять, и заходили они со всех сторон. Молча. Прицениваясь к тому, как бы лучше напасть на мгновенно ощетинившихся мечами дружинников.

Бросив взгляд на ближайшие ворота крепости, Дима только усмехнулся — какие-то девицы отвлекали стражу, приковывая все внимание к себе. В памяти всплыло, что буквально пару минут назад, в стороне, у гончаров, разгорелся громкий скандал. Сочный, цветистый мат стоял на всю округу. А кузнецы, еще в присутствии князя, активно взялись за дело, добавив к общему гаму «малую лепту». То есть, встреча с незваными гостями произошла именно там, где шум боя слился бы со звуками работающей кузницы для возможных слушателей в Кремле.

То есть, их грамотно и аккуратно развели. И эти нападающие явно действовали не одни, имея здесь определенные связи.

Почему князь был пешком? Потому что болван. Он решил, что частые пешие прогулки пойдут ему на пользу, укрепляя и развивая его юное тело. Вот и лазил по Кремлю и Подолу строго пешком. Исключая периоды распутицы. Не по статусу, конечно, но моду е не задают крестьяне. Сейчас же Дима в полной мере расплачивался за свою глупость. Дворяне ведь не просто так предпочитали «рассекать» верхом на лошади. Была в этом своя сермяжная правда. И статус, и удобство, и безопасность. Были бы они вшестером верхом — прорвались бы без проблем. Лошадей, наверное, потеряли, но прорвались. А так…