А. Дж. Риддл - Чума Атлантиды Страница 5

В голове у Кейт роились вопросы, но, глядя на ряды коек с умирающими, она сумела выдавить лишь:

– Почему они умирают? Я думала, Орхидея остановила распространение чумы…

– Остановила. Но мы наблюдаем падение ее эффективности. По нашим прикидкам, в течение месяца все станут невосприимчивы к Орхидее. Некоторые из умирающих хотят принять участие в клинических испытаниях. Это и есть люди, которых ты видела.

Кейт подошла ближе к одной из коек, задумчиво глядя на людей.

– Что будет, когда Орхидея перестанет действовать?

– Без Орхидеи почти девяносто процентов этих инфицированных умрет в течение семидесяти двух часов.

Кейт не поверила. Что-то в цифрах не сходилось.

– Не может быть. Уровень смертности в восемнадцатом…

– Был намного ниже, это правда. Это одно из отличий нынешней чумы. А когда начали поступать выжившие, мы обнаружили и другие отличия.

Замолчав, Мартин кивнул на ряды полузакрытых камер вдоль стены обеденного зала. Люди в них казались здоровыми, но большинство жались друг к другу, не глядя наружу. Что-то в них было очень неправильное, хоть Кейт и не могла определить, что именно. Она сделала шаг в их сторону.

– Не приближайся к ним, – поймал ее за руку Мартин. – Похоже, эти уцелевшие значительно… деградировали. Словно все связи у них в мозгах перепутались. У одних хуже, у других лучше, но это регрессивное состояние.

– Такое случается со всеми выжившими?

– Нет. Такого рода вырождение переживает примерно половина.

– А вторая? – Кейт почти страшилась ответа.

– Следуй за мной.

Мартин быстро переговорил с охранником в другом конце зала, и, когда тот отступил в сторону, они прошли в обеденный зал поменьше. Окна здесь были забиты досками, и все помещение до последнего дюйма было разгорожено на большие камеры, кроме узкого прохода посередине.

Мартин остановился.

– Вот остальные выжившие – те, кто учинил неприятности в лагере.

В тесном помещении содержали, должно быть, сотню выживших, но царила гробовая тишина. Никто не шевелился. Каждый из них стоял, устремив на Кейт и Мартина холодный, бесстрастный взгляд.

– Никаких существенных физических перемен не наблюдается, – продолжал Мартин вполголоса. – Во всяком случае, мы их не выявили. Но изменение связей мозга они тоже претерпевают. Они становятся умнее. Как и при деградации, результаты варьируются, но некоторые индивидуумы демонстрируют способности к решению логических задач, выходящие за всякие рамки. Некоторые становятся чуть сильнее. И еще один эффект: сочувствие и милосердие будто угасают. Опять же, степень варьируется, но все выжившие вроде бы претерпевают коллапс социализации.

В этот момент, как по команде, толпы по обе стороны комнаты расступились, открывая взору бурые надписи на стенах позади них. Они начертали их собственной кровью.

Орхидее не остановить Дарвина.

Орхидее не остановить Эволюцию.

Орхидее не остановить Чуму.

На другой стороне комнаты было написано:

Чума Атлантиды = Эволюция = Участь человечества.

В следующей камере надпись гласила:

Эволюция неизбежна.

Только дураки сражаются с судьбой.

– Мы не просто сражаемся с чумой, – прошептал Мартин. – Мы сражаемся с выжившими, не желающими исцеляться, расценивающими это как следующий шаг человечества или начало с чистого листа.

Кейт просто стояла, не зная, что сказать.

Развернувшись, Мартин повел ее прочь из комнаты, обратно в главный зал больницы, а оттуда через другой выход в помещение, вероятно ранее служившее кухней, но теперь превращенное в лабораторию. Полдюжины ученых, сидя на табуретах, работали с аппаратурой, установленной на стальных столах. Все они, подняв головы, посмотрели на Кейт, один за другим прервали работу и принялись глазеть, переговариваясь вполголоса. Приобняв ее, Мартин бросил через плечо: «Продолжайте» – и торопливо повел Кейт дальше через кухню. В тесном коридорчике за кухней он внезапно остановился перед очередной дверью, набрал на небольшом пульте код, и дверь с шипением распахнулась. Они ступили внутрь, и, как только проем за ними закрылся, Мартин протянул руку:

– Образец.

Кейт нашарила в кармане пластиковую пробирку. Он открыл ей только половину правды – ровно столько, сколько требовалось, чтобы получить желаемое. Женщина качнулась на пятках назад.

– А почему на этот раз воздействие чумы отличается? Почему не происходит то же, что в восемнадцатом году?

Сделав несколько шагов в сторону, Мартин рухнул в кресло перед ветхим деревянным столом. Должно быть, здесь располагался кабинет администратора ресторана. Из окна открывался вид на двор. Стол был уставлен незнакомым оборудованием. На стене висели шесть больших компьютерных дисплеев, которые отображали карты, графики и бесконечно бегущие текстовые строки, будто биржевые тикеры.

Мартин потер виски и пошелестел бумагами на столе.

– Чума другая, потому что мы другие. Человеческий геном изменился незначительно, но наши мозги работают совершенно иначе, чем сотню лет назад. Мы обрабатываем информацию быстрее. Мы днями напролет читаем электронную почту, смотрим телевизор, поглощаем информацию в Интернете, не можем оторваться от своих смартфонов… Нам известно, что на активацию гена может повлиять образ жизни, диета и даже стресс, а это напрямую влияет на то, как патогенные факторы воздействуют на нас. Данный момент нашего развития – в точности то, чего дожидался тот, кто создал Чуму Атлантиды. Словно ее подгоняли под такой момент времени, когда человеческий мозг дозреет настолько, чтобы им можно было воспользоваться.

– Воспользоваться для чего?

– В том-то и вопрос, Кейт. Ответ мы не знаем, но располагаем кое-какими подсказками. Как ты видела, нам известно, что Чума Атлантиды воздействует прежде всего на мозговые связи. У небольшой группы выживших она словно укрепляет их. У других уцелевших она эти связи путает. Остальных же убивает – очевидно, тех, от кого нет никакой пользы для нее. Чума преображает человечество на генетическом уровне – фактически биоформируя нас до некоего желательного результата.

– Вам известно, какие гены служат для чумы мишенью?

– Нет, но мы близки к определению. Согласно нашей рабочей гипотезе, Чума Атлантиды – просто генетическая модификация, пытающаяся манипулировать геном Атлантиды. Она пытается довершить изменения в мозговых связях, начатые семьдесят тысяч лет назад введением Чумы Атлантиды – первого Большого Скачка Вперед. Но мы не знаем, какова конечная цель. Это второй Большой Скачок Вперед, вынуждающий нас развиваться, – а может, это грандиозный шаг назад, крупномасштабный регресс в человеческой эволюции?

Кейт попыталась осознать сказанное. А за окном у самой вышки вдруг вспыхнула массовая драка. Вереница людей рассыпалась, и группа бросилась на охранников. Кейт подумала, что это та же группа, которую недавно привезли, но наверняка сказать не могла.

Мельком бросив взгляд за окно, Мартин снова переключил внимание на Кейт.

– Бунты – обычное дело, особенно когда доставляют новую группу, – он протянул руку. – Мне действительно нужен этот образец, Кейт.

Она опять окинула комнату взглядом – оборудование, экраны, графики на стенах…

– Это ведь твои исследования, не так ли? Это ведь ты был голосом в комнате. Я работала на тебя.

– Мы все работаем на кого-нибудь…

– Я же сказала, что мне нужны ответы.

– Ответ – «да». Это мои исследования.

– Зачем? Зачем лгать мне? – Кейт не сумела скрыть горечи в голосе. – Я бы помогла тебе и так.

– Знаю, но ты бы задавала вопросы. Я страшился этого дня – страшился сказать тебе правду, сказать, что я содеял, поведать тебе о состоянии мира. Хотел уберечь тебя от этого еще… хоть ненадолго, – Мартин отвел взгляд. В этот момент он казался намного старше своих лет.

– А Орхидея? Это ведь ложь, не так ли?

– Нет. Орхидея настоящая. Она останавливает чуму, но лишь выигрывает время – и мало-помалу сдает позиции. У нас проблемы с производством, и люди теряют надежду.

– Вы не могли разработать ее из ничего, вот так сразу, – заявила Кейт.

– Ты права. Орхидея была запасным планом – сказать по правде, планом твоего отца. Он заставил нас поверить, что чума будет выпущена на свободу, и искать лекарство на случай, если это произойдет. Мы трудились над ней десятки лет, но не добились реального прогресса, пока не нашли лекарство от ВИЧ.

– Погоди, а разве есть лекарство от ВИЧ?

– Я все тебе расскажу, Кейт, клянусь. Но мне нужен этот образец. И нужно, чтобы ты вернулась в свою комнату. Команда САС[1] прибудет за тобой завтра. Тебя отвезут в Англию, подальше от опасности.

– Что? Никуда я не поеду. Я хочу помочь.

– И поможешь. Но мне нужно знать, что ты в безопасности.