Урсула Джеймс - Источник. Магические ритуалы и практики Страница 5

Я знала, что позже, когда встану на весы, обо всем этом пожалею, но мне было все равно. Ладно, Скарлетт, завтра будет другой день. В воскресенье, кстати говоря, ты можешь проделать все это еще раз.

Мои выходные превратились в настоящую оргию из еды и чтения. Я ела только то, что мне хотелось, за ужином выпила шампанского, надела свое лучшее нижнее белье и шпильки, хотя показать это было некому. Мне хотелось побыть ребенком внутри магазина, а не снаружи. По крайней мере, на эти выходные я могла им притвориться.

Наступил вечер воскресенья, я приготовила одежду на завтра. Лекции целый день. Целый день со студентами-медиками, активными и задающими вопросы или скучающими и обиженными. Моя работа – вдалбливать им в голову знания. Эта мысль не принесла мне радости. Мой красивый костюм от Вивьен Вествуд висел, пустой и измятый, как марионетка, а чулки и кожаные туфли-лодочки на высоком каблуке аккуратно стояли рядом.

Это ее униформа. Одежда, которой люди отвечали, разговаривая с Урсулой. Сказать по правде, я знаю, что эта одежда выбиралась специально для того, чтобы производить на людей определенное впечатление. Одежда женщины сильной, жесткой, сексуальной – но угрожающе, практически на грани садомазохизма.

Так что люди видели имидж и велись именно на него. Да и зачем им смотреть глубже? Люди видят то, что хотят видеть, и я создала эту Урсулу так же качественно, как писатель создает персонаж в своей книге. Широкими мазками кисти – чтобы читатель сам мог дополнить недорисованную плоть силой своего воображения.

Всю неделю я прожила на автомате. Лекции, клиенты, встречи. Лекции, клиенты, встречи. И все это время какая-то часть меня безмолвно кричала: «Посмотри на меня – я другая! Я не то, что ты обо мне думаешь! Я не знаю, кто я, но знаю, кто я больше не!»

Однако люди все равно реагировали на костюм, и голос, и туфли на высоких каблуках. И всю неделю я плохо спала. Мне снилась долина, в которую я приходила в детстве. Но теперь мне никак не удавалось туда попасть. Всю неделю я ела что хотела и даже не подходила к весам – мне было слишком страшно.

Наконец суббота снова пришла в мой дом, и на этот раз я была готова. Книги, еда, пижама. Дверь заперта. Я никуда не собиралась идти. Мне необходимо было время подумать. Время составить план и действовать в соответствии с ним. Я взяла блокнот-молескин и лучшую ручку «Лами», подложила под себя все подушки, которые только смогла найти, скрестила ноги и уселась в пижаме на кровати, занеся ручку над девственно чистой страницей.

Ничего не произошло. Абсолютно, черт побери, ничего. Я перелистнула блокнот на первую страницу и аккуратно написала свое имя в графе, где было сказано: «Имя». Затем вновь перелистнула страницу и попробовала снова. «Проблемы», – вывела я заглавными буквами. Затем перешла на последнюю страницу блокнота и запечатлела еще один заголовок: «Решения».

Ну, уже какое-то начало. Я вернулась обратно на «Проблемы» и уставилась на пустую страницу. Прошло десять минут. Двадцать. Полчаса, и я созрела: приготовилась все-все записать. И в конце концов разродилась: «Я хочу, чтобы магия стала реальной». Хм, вот уж этого я никак не ожидала. Быстрый переход к «Решениям». «Позвони Матушке», – вывела моя рука. Я отшвырнула блокнот в угол кровати и распласталась на спине, снова уставившись на облака за потолочным окном. И поплыла вместе с ними.

Напоследок я сделала единственное, что смогла придумать: пошла в ванную, чтобы встать на весы и проверить, сколько вреда принесли мне мои пирушки. Я забралась на них, затаила дыхание (как будто это помогает!) и глянула вниз. Я потеряла в весе полтора килограмма. Я слезла с весов и переустановила стрелку. Нет, никакой ошибки. Всю неделю я ела что хотелось и не набрала ни грамма – а действительно потеряла в весе.

Если Матушка пыталась послать мне сообщение о том, что магия реальна, оно тут же достигло адресата. Нет ничего, кроме потери веса без всяких усилий, что может заставить женщину сесть и слушать. «Ладно, Матушка. Я звоню тебе прямо сейчас. Я ненавижу себя и свою жизнь и хочу поверить в магию. Ты меня слышишь?»

Я ступила на пол. Ничего. Отлично. Я одновременно теряю вес и рассудок.

«Ты не слишком терпелива, да, дитя? – Матушка сидела на моей кровати и улыбалась. – Это не то же самое, что набрать номер на телефоне и ожидать, что я буду сидеть возле него, ожидая твоего звонка. Я, знаешь ли, женщина занятая. – Ее улыбка стала шире. – Да, я знаю и о телефонах, и об Интернете, и о телевидении. Я слышала и наблюдала за тем, как этот мир «развивался». – На последнем слове она наморщила нос. – Развивался, но не думаю, что изменялся. Дитя, пора открыть тебе твою истинную суть. Я направлю тебя и буду наставлять, но на этот раз ты, черт побери, слушай. Мне не нравится, когда от меня закрываются. Я разрешила тебе это сделать, потому что тогда ты была ребенком. Ты больше не ребенок, и я буду обращаться с тобой как со взрослой. Пора заняться магией».

Я опустилась с ней рядом.

«Это ты сделала так, что я потеряла в весе, хотя объедалась всю неделю?»

«Нет, это ты сама. Ты на мгновение позволила мысли о магии задержаться в своей голове. Ты сделала так, что это произошло. Позволишь мужскому пути вернуться в свои мысли – и наговоришь этот вес обратно».

Я открыла рот, чтобы задать следующие вопросы.

«Хватит спрашивать, – оборвала меня Матушка. – Мы будем делать это по-моему».

«По-моему» означало, что она будет использовать мою руку, пока я нахожусь в состоянии гипноза, и автоматически записывать слова. Я не буду осознавать свои действия и не узнаю, что Матушка пишет, пока все не закончится. Я согласилась на ее условия. А что мне было терять? Ну ладно: мою репутацию, моих клиентов, мою финансовую обеспеченность. И все. Мне было все равно. Я чувствовала себя вымотанной и усталой, я понимала, что, если завтра исчезну, на самом деле никто не будет по мне скучать. И на фоне этого предложение Матушки выглядело стоящим.

А что бы вы отдали взамен за чуточку магии в своей жизни? За возможность влиять на происходящее, притягивать в свою жизнь все хорошее и отвергать все плохое. Это должно было того стоить. Если я действительно утратила связь с реальностью и окончательно свихнулась, я в любом случае уже все потеряла. Так что я выделила время и подготовила место, а Матушка использовала меня как инструмент – чтобы выпустить свою магическую историю в реальный мир.

С этого момента все было просто. Я погружалась в гипнотическое состояние и встречалась с Матушкой на природе – там, где мы гуляли, когда я была маленькой. Она разговаривала со мной, показывая лечебные травы и цветы и рассказывая об их свойствах. Все как тогда, в детстве. Она устраивала мне испытания, проверяя, хорошо ли я запомнила значение каждого времени года и лунных фаз.

Когда в конце концов прогулка приводила нас к хижине, где Матушка когда-то жила ребенком со своей матерью Агатой, она разжигала огонь, и мы садились бок о бок. Затем Матушка брала мою руку и подносила ее к странице. Ее магия струилась через мою руку. Хотя почерк не походил на мой. Это определенно был Матушкин почерк. Крупные, неровные, витиеватые буквы.

Процесс выходил долгим. Мне требовалось много времени на то, чтобы оторвать глаза от страницы и позволить ей писать и не быть видимой мною. Я хотела посмотреть, но Матушка не позволяла. Она говорила, если я посмотрю, то начну влиять на слова, превращая их во что-то иное. Она продолжала твердить о том, что мужское во мне настолько сильно, что может меня сгубить, и я знала, что она имеет в виду. Соблазн подсмотреть был очень велик, но я ему сопротивлялась. И все это время продолжала свою обычную жизнь: преподавание, работа с клиентами, встречи.

Бизнес, бизнес, бизнес – как всегда. Блокнот подходил к концу, и я купила другой. Пару раз я интересовалась у Матушки, сколько это будет продолжаться, пока мы все не закончим и мне можно будет посмотреть, но она сверлила меня взглядом со своего места у камина до тех пор, пока вопрос не исчезал в моем горле. И я понимала ее ответ: «Столько, сколько понадобится».

Я начала беспокоиться и терять терпение. Прошло семь месяцев после дня моего нового рождения, когда я избавилась от самой себя на склоне холма. Я хотела зажить новой жизнью.

Еще через два месяца и три блокнота-молескина мы с Матушкой шли к хижине Агаты. Но Матушка прошла мимо, и я последовала за ней в кукурузное поле и вверх по холмам, где она села на камень, ожидая, пока я ее нагоню.

«Сделано. – Матушка поманила меня, приглашая сесть рядом. Я так и сделала, глядя на долину с ее фермой и деревней вдалеке. – Это мой мир. У него нет границ. Здесь я могу летать куда только захочу. Здесь нет времени. Я прихожу в твой мир так же легко, как если бы фермер взял и отвез меня на своей телеге в Йорк».

Я смотрела на тени облаков, движущихся над дальними холмами.

«Теперь я снимаю с тебя ответственность. Можешь взять блокноты и учиться по ним. Затем ты должна написать про это, чтобы учились другие. Делиться знанием – помни об этом. Если повезет, ты больше меня не услышишь».