Царская немилость - Андрей Готлибович Шопперт Страница 5

явно не в Петрозаводске выписывали, пойдут его завтра арестовывать? Нет? И вообще, как сейчас эти краповые себя вести будут, когда автобус Брехта не привезёт. Это же не следователи? Это … Да, хрен их знает, как там у них группа захвата называется. Но тот, который должен допрашивать, явно не в Петрозаводске. В Москве или Ленинграде. Не Васю же слесаря-сантехника арестовали. Командующий армией как ни как. Пока тому, кто ордер выписал, сообщат, может это сам Берия, и прямо с утра его известием, что «всё пропало, гипс снимают, клиент уезжает» не решатся, пока в Москве новый ордер выпишут. Как раз пара дней пройдёт. Ну, а ему нужно идти пять километров босым по ночной лесной дороге домой. И комары. КОМАРЫ!!! Лучше бы утонул.

Пришлось перейти на лёгкий бег. Под новую песенку:

Сегодня праздник у ребят,

Ликует пионерия!

Сегодня в гости к нам пришёл

Лаврентий Павлыч Берия!

Подобно быстрой молнии

Он входит в светлый зал,

Не зря Мингрельцем Пламенным

Сам Вождь его назвал!

Событие шестое

Ты чаво опять смурной?

Что причиной, кто виной?

Аль гишпанец гоношится,

Аль хранцуз пошёл войной?

Леонид Филатов, из книги «Про Федота-стрельца, удалого молодца»

Прихромал Иван Яковлевич домой босиком, сбив ноги, переоделся, позавтракал и пошёл, как обычно пешочком на работу. В Штаб. Штаб 8-й армии располагался в одном из немногочисленных каменных зданий Петрозаводска. Раньше там реальное училище размещалось. Никаких оград особых и охраны. От улицы отделён несколькими неказистыми кустиками черёмухи. Брехт подписывал бумаги, отвечал на звонки, провёл оперативку со штабистами, уточняя задачи на запланированные учения. Если его не будет, то люди должны сами принять решение, как только узнают о войне уничтожить авиацию Финляндии и разбомбить к чертям собачьим Калини… тьфу Кёнигсберг. В общем, занимался рутиной и текучкой генерал, а сам всё время в окно поглядывал. Есть наблюдение или нет.

Наблюдение появилось ближе к обеду. Целых два «наблюдения». Наверное, всё же приняли решения арестовать без ордера, но в штаб сунуться боятся. Мало ли, как вояки себя поведут. Крикнет Брехт этот, что это шпионы ряженые и постреляют командиры всех краповых. У каждого оружие, и каждый стрелять, точно, лучше обучен.

Пообедал Иван Яковлевич первый раз в столовой. Всегда на обед домой пешком ходил, чтобы не разжиреть, да и подумать о чем важном по дороге. Вечер наступил незаметно, захлопали двери и народ потянулся к выходу. Брехт вышел опять через запасной выход и кустами перебежками миновал несколько улиц. Топтунов не было. Домой он не пошёл. Утром, выходя из дома, Иван Яковлевич, под скамейку около соседнего сгоревшего и брошенного дома запихал свёрток с вещмешком и спальником. Сейчас его достал, перекусил положенными сверху бутербродами и опять кустами и огородами в лес ушёл. Спалось плохо. То муравей заползёт, то комары совсем обнаглеют и щёлку найдут. Лежал, думал, Наверное, не правильно он поступил, Катю с детьми на поезде отправив, нужно было организовать спецрейс на СБ. Ну, все мы сильны задним умом, тогда просто запаниковал.

Утром поднялся с рассветом, часа в четыре, всё же Север и скоро самый длинный день в году. Иван Яковлевич решил проверить, что там с домом, перед тем, как в Штаб идти. Подходил, подолгу вглядываясь в каждый куст, под которым могла засада сидеть. Но всё тихо было. И вокруг дома никого не было. Если чекисты и организовали засаду, то только внутри дома. Брехт туда и не полез. Зачем ему нужно тянуть время. Каждый час, что он на свободе давал Кате проехать лишние шестьдесят, скажем, километров. Завтра в это время должна уже быть в Хабаровске, если поезд не сильно опоздает, а послезавтра и в Спасске. Вот эти два дня и нужно продержаться, почему-то уверен был Иван Яковлевич, что не арестовав его Госбезопасность принимать какие либо меры против жены не будет. Хотя сам отлично знал, что в случае с Люшковым, все случилось и в реальной и в этой Истории как раз наоборот. Но вот у Блюхера же жену позже арестовали. Надеялся, в общем.

У Штаба тоже было спокойно. У афишной тумбы метрах в тридцати от штаба стоял непонятный хлопчик в пиджаке кургузом, но он если и пас Брехта, то никак не проявил радости по поводу его триумфального появления. Почему триумфального. Да, Брехт ход конём сделал. Зашёл в школу неподалёку и спросил, есть ли учащиеся в школе или все на каникулах. Есть, говорят, десяток двоечников, что пришли экзамен пересдавать.

– Замечательно. Давайте я их на экскурсию в штаб 8-й армии отведу. Из пистолета дам шмальнуть. Они тогда экзамен вам на пятёрку сдадут.

Армию в стране любили, и директриса с завучем с радостью пошли с детишками и Брехтом. Провёл их генерал по кабинетам и на пустыре за зданием штаба и, правда, дал из «Нагана» стрельнуть каждому по разу, в том числе и завучу с директрисой.

Ночевал Иван Яковлевич на том же месте между двумя большущими соснами в лесу. На этот раз не поленился, наломал побольше еловых лап и под себя постелил и сверху накрылся, рожу обтёр несколько раз срезанной с берёзы берестой, слышал где-то, что это отпугивает комаров. Что уж помогло, береста или ветки ели или может крепкий сон, но спал в эту ночь Иван Яковлевич, как убитый. Нда. Не сильно долго осталось.

Тот же вьюнош в кургузом пиджаке у Штаба маячил. Пасли, выходит. Но опять никаких телодвижений от этого чекистика не последовало. Стоял, семечки лузгул, словно плевать он хотел на всех Брехтов.

А вот когда генерал-лейтенант вечером вышел из запасного хода, то сразу понял, что всё, это эпилог. Человек десять товарищей стояло. И в форме госбезопасности и милиционеры с со своими смешными петлицами в белых гимнастёрках и штатские были. Сначала решил Иван Яковлевич вернуться в штаб, но так погано на душе стало, что он передумал. Выбрал кучку именно чекистов в фуражках с тульей светло-синего (василькового) цвета и околышем крапового и направился к ним. Эти товарищи стали поворачиваться, за оружием не тянулись, но и руки к козырькам, честь отдавать, не тянули. Старший был с двумя шпалами. Большой начальник у них, наверное.

– Ты, сучонок, чего генералу честь не отдаёшь?! – подошёл к нему вплотную Иван Яковлевич, да как гаркнет.

– Я …

– Головка! – Брехт выхватил из