Империя. Исправляя чистовик - Владимир Викторович Бабкин Страница 5

– Надеюсь, любовь моя. До двенадцатого сентября все-таки еще четыре месяца. Но, напомню, благодаря, так сказать, этому тоскливому ужасу меня пока не посылают в Америку, и мы можем быть вместе. Вот где, кстати, ужас, так это там. Впрочем, в Мексике, как говорят, все еще хуже. Так что давай радоваться тому, что у нас строгий карантин и никаких революций.

Елена Николаевна мило улыбнулась и кивнула в адрес очередной встреченной парочке знакомых. Что поделать, Арбат есть Арбат, шагу не ступить, чтобы не встретить кого-то более-менее знакомого. Тем более если ты выросла на этой улице и на ней стоит твой дом. Приличный дом. В который принято наносить визиты.

Маршин автоматически раскланивался с теми, кому кивала его дорогая Леночка. Знал он далеко не всех, но если супруга кивает, значит, и ему нельзя быть неучтивым. Это старая Москва, город, полный патриархальных традиций и неспешности. Впрочем, эта неспешность была скорее некой демонстрацией принадлежности к определенному кругу, для которого по-прежнему необязательно куда-то спешить, что в нынешней Москве позволить себе мог далеко не каждый. Слишком уж все ускорилось, слишком уж бурно развивалась Первопрестольная и вся Россия, чтобы можно было соблюдать расслабленную степенность не на публику.

Спешили все. Спешили чиновники и военные. Суетились приказчики и торговцы. Убыстряли шаг даже милые барышни, спеша по своим женским делам. Что уж говорить о таких ревнителях старины и степенности, коими испокон веков были московские купцы всяких гильдий! Куда делась эта их показная неспешность? Современный московский купец больше не сидит за самоваром, он одет в деловой костюм, он едет на автомобиле, он…

Словно в доказательство рядом с ними притормозил сверкающий и роскошный лимузин «Руссо-Балт» С-100/120, из него вышел купец первой гильдии господин Филиппов, который, отстранив шофера, собственноручно открыл другую дверцу и подал жене руку. Та, элегантно опершись на ладонь супруга, вышла на свет, благоухая духами, самыми модными в этом сезоне.

Александр Тимофеевич остановился, придержав за локоть юную жену. Филиппов тем временем, взяв свою супругу под руку, подошел к ним:

– Господин Маршин! Гляжу, вы ли это?! Дорогая, позволь тебе представить моего хорошего знакомого – инженер-подполковник Маршин из Министерства внешней торговли. Благодаря его связям и усилиям мне удалось и в США дорожку протоптать, и сюда американских вкладчиков привлечь. В общем, рекомендую!

Офицер склонил голову.

– Александр Тимофеевич Маршин, честь имею, сударыня.

Купец, в свою очередь, представил жену:

– Полковник ИВВС баронесса Любовь Александровна Галанчикова-Филиппова.

Поскольку баронесса была не в военной форме, а в обычном, пусть и очень модном, женском платье, то козырять Маршин не стал, ограничившись кивком. Полагающиеся по прежним временам всякого рода галантности в виде целований руки остались в прошлом. Сейчас, в дни пандемии, даже рукопожатия не приветствовались, не говоря уже об обниманиях и целованиях. Штрафы были довольно внушительными, а инспектора Императорской службы спасения славились своим полным наплевательством на положение, чины и титулы. Более того, имена знатных и известных нарушителей немедленно попадали в прессу, что создавало приличным людям куда больше проблем, чем банальный штраф. А уж про повторное попадание в лапы инспекторов ИСС и речи не могло идти, поскольку уже были случаи, когда графы получали приговор суда и прилюдно мели метлами улицы с утра до вечера. Так что желающих устраивать фронду на улицах быстро стало меньше.

– Баронесса, это честь для меня. Много наслышан о ваших подвигах.

Та улыбнулась.

– Я сейчас в законном царском отпуске. – Галанчикова погладила себя по явному животику. – Мой подвиг сейчас здесь.

– Сударь, сударыня, разрешите мне представить вам мою супругу – Елена Николаевна Маршина, в девичестве Иволгина.

Филиппов галантно склонился, обозначив свое почтение. Галанчикова же с интересом посмотрела на нее.

Купец, извинившись, тут же отвел Маршина в сторону и стал что-то оживленно ему говорить о каких-то договорах, поставках, сроках и прочем, что было так близко его купеческому сердцу. Праздник праздником, а дела есть дела. И куда подевалась приснопамятная степенность и неторопливость в Москве?

Предоставленные на несколько минут сами себе дамы не спеша пошли вдоль Арбата. Первой заговорила Галанчикова.

– Простите, сударыня, вы младшая дочь генерала Николая Иволгина?

Елена кивнула.

– Да, сударыня, это мой отец.

Авиатресса улыбнулась.

– Много наслышана о нем. А еще я имею честь быть лично знакомой с вашей блистательной старшей сестрой княгиней Натальей Емец-Арвадской, а вы с ней очень похожи внешне.

– Вот как? Да уж, тесен мир. Я о вас также много слышала. Вы – командир женского бомбардировочного полка лейб-гвардии.

Баронесса засмеялась и положила ладонь себе на животик.

– Нет-нет, я пока не у дел. Пока я в царском отпуске, полком командует подполковник княгиня Долгорукова. – Галанчикова неожиданно подмигнула и добавила лукаво. – Правда, я не знаю, как долго она будет командовать полком, учитывая то, что Софочка собирается замуж за светлейшего князя Петра Волконского. После войны уход в царский отпуск становится модным среди женщин-военных, не находите?

Лена улыбнулась.

– И не только военных. Война окончена. Хочется жить и любить, не боясь больше ничего.

– Ваша сестра тоже ушла в царский отпуск?

Маршина охотно подтвердила:

– Да, она сейчас в своем имении на острове Авлония. Тоже отошла от дел, так сказать.

– Понимаю.

Тут Елену осенило:

– Погодите, так это же вы в прошлом октябре застряли на башне инженера Шухова! Вас всех еще потом дирижаблями спасали!

Любовь Александровна засмеялась.

– Да, было такое дело.

Лена покачала головой, проговорив:

– Это какой же ужас! Я бы, наверное, не смогла так. Страху бы натерпелась!

Галанчикова покачала головой, посерьезнев.

– Нет, Елена, вы бы выдержали. Вы – дочь генерала и внучка генерала. Вы не кисейная барышня. Я вижу, есть и в вас тот же стальной стержень, который есть и в вашем отце, и в вашей сестре Наталье. Вас ждет большое будущее, уж поверьте моему опыту.

Помолчав, она добавила, глядя в сторону активно жестикулирующего купца Филиппова.

– А знаете, Елена, я благодарна тому происшествию на башне. Это событие круто изменило мою жизнь. К лучшему.

Заметив, как собеседница вновь непроизвольно погладила живот, Лена спросила вдруг:

– Вы счастливы?

Баронесса удивленно посмотрела на нее, а затем, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, кивнула:

– Да, я счастлива.

РУМЫНИЯ. ЗАМОК ПЕЛЕШ. КОРОЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 5 мая 1919 года

– Итак, что вы мне привезли, генерал?

Тон короля Румынии был холоден, и он даже не пытался скрывать свое раздражение. Генерал Дитерихс стоял перед монархом с непроницаемым лицом, хотя в душе его скреблись кошки брезгливости. Господи, как же жалко бедную Ольгу Николаевну! Политика, будь она трижды