Ревизор Возвращение в СССР 7 (СИ) - Винтеркей Серж Страница 5

Значит, Галия и Марат вчера объяснились. Осталось только Загита в курс дела ввести, чтобы не переживал сильно. Он к Оксане очень сильно привязан, искренне беспокоится за неё.

– И что вы будете теперь делать? Отцу скажете?

– Марат считает, что не наше дело в отношения родителей лезть, – ответила Галия. – А я бы сказала!

– В тебе обида сейчас говорит, – попробовал успокоить её я. – Сказать надо, чтобы он сам не волновался. Всё-таки у него работа такая опасная, тут голова холодная нужна. Но действовать надо деликатно, чтобы их не рассорить. Ты же не хочешь, чтобы твои родители разбежались на старости лет?

Галия ошарашенно уставилась на меня. Похоже, такая мысль даже в голову ей не приходила.

Провожая Галию домой, снова посоветовал действовать осторожнее. Сказал, что совсем необязательно ставить близкого человека в неудобное положение, надо всегда оставлять ему шанс выйти из щекотливой ситуации, не теряя собственного достоинства. Галия на мой мудрый совет кивнула, но тему развивать не стала.

Вернувшись домой, застал «совет в Филях». Бабушка, Герман и Клара Васильевна очень возбуждённо что-то решали.

– Что у нас опять плохого? – настороженно спросил я.

– Ленка вернулась! – воскликнула с яростью в голосе бабушка.

– Какая Ленка? И куда вернулась? – не сразу понял, о ком речь, я.

– Какая-какая? – передразнила меня Клара Васильевна. – Дочь моя непутёвая!

– О как! – только и смог сказать я от удивления. – Чего хочет?

– По детям соскучилась она... – с ехидством сказал бабушка.

– Опеку она над Эммой требует, – отрезал Герман. – И над мальчишками. Маленькому-то инвалидность оформили, пока её не было.

– Зачем ей это всё? – с недоумением спросил я. – Пенсию на мелкого хочет получать? Плюс на Эмму по потере кормильца… Это копейки, на них с тремя детьми не проживёшь. Не на дом ли ваш с Эммой она нацелилась?

Все с удивлением уставились на меня.

– Ну сами посудите, – развёл я руками. – Если Эмму признают на какое-то время недееспособной, мать первый кандидат на опекуна. А с такими правами можно и дом продать.

– Половина дома моя, – возразил Герман.

– Половина дома – тоже хороший куш, – возразил я.

– А детей куда? – растерянно спросил он. – В детский дом?

Повисло напряжённое молчание. Судя по лицам, никто особенно не удивился такой возможности. Мать из Ленки весьма специфическая…

– Эх, надо было её родительских прав лишать!.. – с сожалением воскликнула бабушка и глянула как-то странно на Клару Васильевну. Та смущённо отвернулась в сторону. Не стала в суд подавать на дочь? Пожалела? Ну-ну…

– А давайте ей попробуем подыграть, – подумав немного и взвесив возможные риски, предложил я. – Герман, соглашайся на все её условия. Хочет с тебя опеку над своими детьми снять – пожалуйста, без проблем! Поблагодари ее искренне, порадуйся, что она вернулась. Скажи – такой геморрой эти дети. Столько денег на них уходит! И, кстати, за те месяцы, что ее не было, алименты потребуй. Скажи, что расходов много ведь было. Назови ей сумму. Но все очень доброжелательно, без вызова. Отсрочку предложи, если сейчас денег нет. Скажешь, «все понимаю, устроишься на работу, постепенно отдашь, свои ведь люди…».

Все озадаченно замолчали, обдумывая сказанное мной. Но что хорошо, пока никто не возмущался.

– И, кстати, скажи ей: лечение Эммы такое дорогое! – добавил я. – Раз уж ты восстанавливаешь права на детей, давай, и эти расходы пополам разделим. А то, скажи, у меня свои дети есть.

– Как так можно? – возмутился Герман. – Это ж моя родная племянница!

– Надо, Герман. Для её же блага. Прикинься жадной сволочью!

– Что это даст?

– Увидишь. Это оптимальный вариант. Я уверен, что Елена быстро опять сольётся в туман, едва все это услышит. Она сюда явно не свой материнский долг выполнять приехала. Тем более, что ты теряешь? Кому она расскажет, что ты жадный стал? Своему подельнику, очередному Кабану, который ее за деньгами послал?

Герман озадаченно почесал затылок. Но возражать перестал. Так-то он мужик умный, должен понять мою задумку и все ее преимущества. Ладно, пусть думает. Да и, думаю, бабушки ему смогут доходчиво объяснить, зачем все это нужно. Они-то явно просекли тему. Вон как у Клары Васильевны глаза блестят!

Только сел за учебники, как в сенях раздался шум и в дверь просунулась голова Мишки.

– Привет. Выйди, – попросил он.

– Что случилось? – поспешил я выйти во двор.

– Славка не хочет ничего. Ни учиться, ни экзамены сдавать, – взволновано ответил друг.

– А ты ему сказал, что Эмма не безнадёжна? Что у неё мозговую активность наблюдают?

– Конечно, сказал.

И чего он? В депрессию что ли провалился? Только этого не хватало. Значит, завтра снова нужно к нему зайти.

Что ж такое! Не понос, так золотуха. Я был уверен, что мой разговор со Славкой после того, как мы его вернули в больницу, сработал. М-да, видимо, что-то опять поломалось…

Глава 3

11 мая 1971 г. Святославль.

На следующее утро после зарядки опять забежал к Алироевым. Во дворе уже стоял полный таз тёплой воды. Вынесли малую на улицу. Мама бросила ей под ноги половичок, и мы приступили к зарядке. Тянули ручки вверх, махали как птички, прыгали как зайчики. Малая ещё не очень уверенно на ногах стоит, не то, что прыгает. Но старалась очень. Поставил её саму на деревянную подставку от душа, перед ней поставил таз с водой и дал ей набрызгаться в волю. Сам обливаться в этот раз не стал, только окатил Аришку. Мама стояла тут же с полотенцем, пританцовывая от нетерпения.

– Паша, хватит уже, – повторяла она, – ветер холодный.

– Всё! Мы готовы! Да, крошка? – положил я ребёнка маме в руки. Она тут же укутала её полотенцем. – Смотри, как ей нравится.

После школы сразу побежал в больницу. Славку застал отвернувшимся к стене. Думал спит, посмотрел, а он с открытыми глазами лежит, в стену пялится.

– Привет, – тронул я его за плечо.

Друг отдёрнулся так, как будто я током бьюсь.

– Слав, так не годится. Давай-ка выйдем, – я силой поднял Славку с койки и потащил в коридор. Мы вышли в больничный холл.

– Что ты тут устраиваешь? – тихо зашипел я на него, опасаясь, что кто-то ещё услышит. – Будешь так себя вести, точно в дурку попадёшь. Ты думаешь, доктор Юрий Васильевич не догадался, зачем ты сбежал? Всё он прекрасно понял! Просто согласился тебе шанс дать. Кончай, давай, сопли распускать. Возьми себя в руки и готовься к экзаменам!

– Каким образом? – враждебно взглянув на меня, спросил друг и показал руки в гипсе.

– Мы поможем. Для чего ещё нужны друзья? Будем приходить к тебе по очереди каждый день. Мишка уже был, а ты его послал лесом. Нехорошо! Слав, было бы желание, а справиться с любыми трудностями можно. Тем более, у тебя есть любимая девушка, которая тоже любит тебя и которой нужна помощь. Тебе есть ради чего бороться!

Славка посмотрел на меня так, как будто я у него кошелёк вытащить незаметно пытаюсь, и отвернулся к окну, опустив глаза в подоконник. Да что ж такое! Устал, понятное дело. Травмы не самые простые получил. Да и себя винит по-прежнему.

– Слав, – решил я рассказать все другу, – есть информация. Только это строго между нами.

Славка безучастно посмотрел на меня и кивнул.

– Удалось выяснить, почему вы с Эммой в аварию попали и найти виновного. Мужик один люки воровал годами, у себя на участке их как стройматериал использовал. Он люк на нашей улице снял, а вы из-за лужи вокруг него яму не заметили. Твоей вины нет, Славка. В сумерках заметить ту яму почти нереально было. Я ходил смотрел.

Славка, задумавшись, уставился в окно. Внешне никак не было видно, чтобы полученная только что информация хоть как-то повлияла на его состояние. Поэтому я продолжил давить. Его надо было встряхнуть, а то так до настоящей депрессии недалеко, а это чревато.

– Друг, выбраться из ситуации можешь только ты сам. Никто тебя за уши из нее не вытянет. Либо возьмешь себя в руки, найдешь силы бороться и начнешь выбираться потихоньку. А мы поможем всем, что в наших силах. Либо продолжишь в стенку глядеть, вот только через пару деньков такого времяпровождения тебя на лекарства посадят, на учет психиатрический возьмут и с такой записью в карте тебе потом не видать по жизни ни нормальной работы, ни много ещё чего. Ты меня услышал?