Только вперед! - Денис Старый Страница 5

— Так точно, и готов предоставить своих штуцерников и гранатомётчиков для отражения атаки неприятеля! — быстро отчеканил я. — Дозвольте занять место в обороне!

— Вы проявляете неуважение! — вклинился в наш разговор с фельдмаршалом Степан Апраксин.

И чего только Степка на меня взъелся? И просьбу его я некогда выполнил, передал вещицу. И не так чтобы проявляю враждебность к Елизавете Петровне, в кружке любителей которой состоит Стёпа. Может, видит именно в этом во мне конкурента? Влюблён в златовласку? Или завидует? Я же из унтер-лейтенантов до гвардейских секунд-майоров дорос. А это очень быстро, чуть больше, чем за год.

— Господин секунд-майор, извольте объяснить, кто такие гранатомётчики и чем ваши штуцерники помогут бою? — не обращая внимания на Апраксина, чем вызывая явное недовольство последнего, спросил командующий.

Мне хватило полторы минуты, в ходе которых фельдмаршал наблюдал за действиями врага наших артиллеристов, чтобы объяснить, кто такие гранатомётчики и чем могут помочь штуцерники.

— Действуйте! — всё же проявив некоторые эмоции, чуть повышая голос, сказал Миних. — Справа от нас нужно усилить оборону. Турки накидали туда ядер, там немалые потери. Всенепременно вы остаётесь в крепости. Если ослушаетесь — прикажу вас арестовать и до конца войны продержу под арестом.

Понял, не дурак. Вот был бы дурак, так и не понял бы, что больше испытывать терпение командующего не следует. Хотя потом я обязательно спрошу у Христофора Антоновича, чем он руководствовался, когда запрещал мне непосредственно участвовать в бою. Беречь меня не надо.

Больше я ничего не спрашивал, как и ни секунды не собирался оставаться на позиции наблюдательного пункта.

Столько времени потрачено на разговоры и разрешения. Ситуация должна была резко смениться. И тогда даже часть моего отряда могла бы не вступить в бой. Но… противник почему-то остановился. И это было очень странно. Они сейчас находились под прямым огнём ближней картечи.

Хотя… русские пушки с первой линии обороны как раз-таки оттягивали. И картечи уже не предвиделось. А крепостные орудия посылали во врага только ядра, которые наносили урон, но не настолько существенный, как это могло бы быть, если бы применялась картечь, да тут и крепости стрелять картечью было сложнее.

Так что выходило, что турки накапливали силы для решающего штурма. Может быть, и поспешил командующий отдавать приказ затащить имеющиеся пушки на этом участке обороны в крепость.

Вот, когда был на наблюдательном пункте, готов был критиковать командующего за то, что раньше не отвёл артиллерию. А теперь, напротив, считаю, что он поспешил. И в истории часто случается так, что полководцев критикуют за то или иное решение. При этом «знатоки» могут апеллировать к последствиям и упущенным возможностям, даже не предполагая, как выглядела обстановка на момент принятия решения.

— Ну, с Божьей помощью! — провожал я два десятка гранатомётчиков и три десятка штуцерников на передовую.

Я, выполняя приказ командующего, в свалку не лез. И, признаться, даже было немного стыдно, что ли. Хотя по реакции моих бойцов не заметил и толики осуждения. Тем более, что я буду участвовать в этом сражении. Ведь можно новейшими пулями доставать до врага даже со стен крепости.

Так что, я быстро организовал штуцерников, обязательно Кашина. Заняли позиции на крепостной стене и приготовились внести свой вклад в общую победу. Ну победу же?

— Бах-бах-бах! — в какофонии взрывов и выстрелов, еле различимо, донеслись пушечные залпы версты за три-четыре левее.

И вот только в этот момент турки рванули-таки вперёд. Теперь стало понятно, почему они простояли под огнём крепостной артиллерии не менее пятнадцати минут, ничего не предпринимая.

Кто ставит в абсолют русскую расхлябанность — тот мало знаком с проявлением этого явления у турок. По крайней мере, в исторической ретроспективе. Наверняка, на бумаге турецкого командования план штурма выглядел идеальным.

Турки предполагали, что они отвлекут нас от крепости, проведя здесь штурмовые действия, но не в полном объёме. Вон, татар на верную смерть послали! Но заставили русское командование сконцентрировать свои усилия в одном направлении. А теперь, как видно, пошли в бой и на другом участке крепостных сооружений.

Но этот момент наш командующий учитывал. Глупо неприятелю, имея колоссальное преимущество в численности, бить только на каком-то одном узком участке оборонительной линии, протяженность которой более, чем восьмикилометровой линии обороны.

Занёс зрительную трубу в то место, где располагался Второй оперативный резерв, с удовлетворением отметил, что паники в рядах русских воинов нет, а, значит, всё идёт по плану.

— Работаем! — сказал я, обращаясь к двум десяткам штуцерников.

Точнее сказать, стрелять из двух десятков будут только семь человек. А вот остальные на перезарядке. Только лишь у нас с Кашиным на перезарядке будет стоять один боец. Ну такие перестрелки мы будем вести новыми пулями.

— Бах-бах! — почти синхронно с Кашиным мы произвели выстрелы.

Тут же другие снайперы послали свои пули навстречу ускоряющимся туркам.

Расстояние составляло чуть более четырёхсот метров. Для конусообразной пули с улучшенной обтюрацией рабочей является дистанция куда как большая. Да и для простых штуцеров с круглыми пулями четыреста метров — вполне себе убойное расстояние.

Вот только, если конусообразной пулей ещё есть смысл прицеливаться, то круглую нужно было пускать непосредственно «в ту степь». Однако вряд ли будет много промахов. На относительно небольшом участке, едва ли в шестьсот метров, турки сконцентрировали как бы не десять тысяч штурмовиков первой волны. И столько же готовились, когда у первой волны хоть что-то станет получаться.

Стреляли крепостные пушки. Причём, количество работающих орудий резко увеличивалось. В других направлениях подтянули пушки, а также были те, которые ранее не использовались. Точно не уверен, по каким причинам. Возможно, пушки считались ненадёжными или с малым ресурсом выстрелов.

Но теперь вслед наступающим туркам летело просто невообразимое количество ядер. Я же видел и другие возможности.

Да, штуцер — вещь громоздкая, сложная в зарядке и стреляет редко, когда один раз в полторы минуты. Это если заряжать по старинке и старыми пулями. Но, если бы здесь, на стенах, находился полк егерей, вооружённых штуцерами, то по такой мишени, которую сейчас представляла толпа стремящихся в бой янычар, было бы сильным поспорье с крепостных стен. Вот только всем солдатам и офицерам, которые стояли рядом с нами и завистливо смотрели, как мы хоть чем-то пытаемся помочь своим собратьям по оружию, было завидно. Я видел эти лица, которые зло смотрели в сторону врага и сжимали зубы от бессилия.

— Бах-бах-бах! — почти в упор выстрелили бойцы первой линии