Юрий Корчевский - Владычный полк Страница 50

Он купил бумагу, гусиных перьев и чернил. Почерк у него был неплохим, а как писать, он уже знал – изучил стиль чиновничьих бумаг, когда их переводил.

Каких только писем ему писать не приходилось! И чисто семейных, с перечислением приветов многочисленным родственникам, и любовных, с которыми парубки больше обращались. Он им даже стишки незамысловатые писал, приводя в полный восторг. А цена такого послания – копейка. Вроде мелочь, а к концу дня десяток-полтора набегало. Клиенты постоянные появились, да и Андрей собой доволен был: в тепле, дождь не мочит, ответственности никакой, знай себе пиши.

До Нижнего докатились слухи о расправе Иоанна над Великим Новгородом, повергнув жителей в ужас. Никто предположить не мог масштабов трагедии. У многих родственники там жили – ведь обосновали Нижний Новгород ушкуйники из Великого Новгорода. И в связи с этим у Андрея выстраивались очереди, каждый желал узнать – жива ли родня? Поскольку почты не существовало, передавали письма с оказией – с купцами на кораблях, с обозами. Только важные государственные люди могли посылать гонцов.

Андрей посмотрел-посмотрел на мучения людей, да и решил организовать свою, частную почту. Он продумывал все долго и тщательно. Во-первых, лошади нужны и конюшня – на это деньги уже были. Людей нанять на службу можно, любители попутешествовать всегда найдутся. Сумки под письма у кожевников заказать, чтобы не промокали под дождем и снегом. Конечно, регулярного сообщения наладить было невозможно, для начала – в пару городов, да и то на каждый по паре эдаких почтальонов иметь надо, тогда и почта приходить быстро будет. И еще: почтальоны грамотные нужны, а с этим загвоздка. Письмо мало доставить, его желательно прочитать, ведь получателями тоже неграмотные могут оказаться. И ответ сразу написать под диктовку получателя.

Сразу больших денег Андрей решил не вкладывать. На постоялом дворе он договорился об аренде стойла в конюшне. Решив не рисковать деньгами, он для начала купил всего одну лошадь.

И тут, в самый нужный момент, ему немного повезло. В его лавку явился небольшого росточка, но упитанный мужичок. Был он в подряснике, опоясанном веревкой, – то ли монах, то ли священник из храма. Только почему-то без головного убора.

– Вывеску твою прочитал, хозяин. Помощник тебе нужен?

– Нужен, коли писать умеешь.

– А ты проверь.

В это время в лавку вошла старушка.

– Письмецо бы мне, говорят – тут пишут.

– Садись, бабушка.

Андрей сразу решил проверить мужика – на попа-расстригу он похож.

– Садись, пиши. Говори, бабуля.

Бабулька начала диктовать, причем бойко.

Расстрига именем Григорий писал довольно быстро – чувствовался навык. А когда Андрей перечитал готовое письмо, оказалось, что еще и грамотно.

– Ну как? – поинтересовался расстрига, наблюдая за Андреем.

– Неплохо, – вынужден был признать он.

Они вручили бабушке письмо в обмен на копейку, и довольная старушка вышла.

– Предложение у меня к тебе. Курьером или гонцом – назови как хочешь. Лошадь даю – надо письма во Владимир возить, а там доставлять по адресам. Если ответ будет – написать и привезти.

– Всего-то? А как платить будешь?

– По работе и оплата. На поездку деньги дам, на прокорм и на постоялый двор – не в чистом же поле тебе ночевать.

– Устраивает. Когда ехать?

– Сначала письма во Владимир набрать надо, не с пустой же сумкой ехать.

Андрей заказал сумку для писем. За десять дней набрал с десяток писем, взяв с каждого письма по две копейки за доставку. Сумку с письмами расстриге вручил, с постоялого двора, где стойло арендовал, лошадь вывел.

– Ну, с Богом! Как вернешься – сразу ко мне.

Расстрига довольно ловко вскочил на лошадь и выехал со двора.

Григорий и в самом деле попом-расстригой оказался, от сана его отлучили за неумеренное пьянство. Однако он не вернулся ни через десять дней, ни через месяц.

Андрею было обидно. Деньги вложил, дело организовал – и все прахом пошло. Говорили после люди, что видели его на торгу в Суздале, письма людям писал в непотребном виде – в рваном и грязном подряснике, немытый и обросший. Ну да, лошадь продал, деньги пропил. Как был бомжом, так им и остался. Только вот охоту к организации почты он у Андрея отбил. Деньги для этого нужны, да поболее, чем у него были, а главное – помощники добросовестные. И не только в Нижнем. Для почты во многих городах свои люди потребны. Заехал курьер, письма сдал, другие получил.

Взвесил все Андрей и плюнул. Видно, не пришло еще время.

Только при Петре I, полтора века спустя, наладится почтовая служба. Насмотрится молодой русский царь на жизнь в Голландии и Англии, возьмет за образец, и только тогда что-то сдвинется. А пока…

Зарок себе Андрей дал – работать одному и полагаться только на себя. Хотел он людям новой услугой помочь, заработав притом, да не вышло. Не исключено, что, попадись вместо расстриги другой человек, добросовестный, история почты началась бы на Руси раньше.

Уже закончилась распутица, просохли дороги, потеплело. Лед с Волги и Оки давно сошел, деревья листочками покрылись. И, конечно же, оживилась ярмарка.

Теперь свой рабочий день Андрей строил по-иному. С утра он шел на ярмарку, а после обеда – в лавку на торгу. Хоть и говорят, что на двух стульях не усидишь, но пока получалось. Выматывался, не без того, но копейки в калиту исправно капали.

На ярмарке Андрея уже знали. Как встречались трудности в общении из-за языка, сразу за ним бежали. Были и другие толмачи на ярмарке, не без того. Но они знали один-два, редко три языка. Купцам еще и выяснять приходилось – переведет ли? А Андрей был безотказен, к кому бы из чужеземцев ни позвали – всем помогал. Толмачам из местных это не нравилось. И в один из дней они подстерегли его, когда он шел с ярмарки в город.

Четыре человека вышли навстречу, и, судя по взглядам, намерения их были явно недобрыми. Конечно, они не хотели убивать Андрея – напугать хотели, побить да вразумить. Только Андрей их не боялся: за поясом пистолеты, в рукаве – кистень. Однако убивать нападавших ему также не хотелось, это обязательно суд и разборки. Потому он сначала хотел все мирно уладить, поговорить.

Но толмачи кинулись в драку без разговоров. Одного Андрей ударил в грудь кистенем – не со всей силы, но чувствительно. У бедняги перехватило дыхание, он силился вздохнуть и не мог. Другого он ударил в колено ногой в подкованном сапоге, и ударил так, что тот упал и, невзвидя белого света, выл от боли. Оставшиеся двое заробели и нападать не стали, опасаясь за свое здоровье.

Андрей распахнул кафтан, чтобы толмачи увидели пистолеты.

– На первый раз я добрый, но если еще раз повторите – всех поубиваю! Понятно? Или перевести?

Толмачи закивали головами.

– Забирайте своих недобитых да увечных. Встанете поперек дороги – пеняйте на себя!

Андрей обошел валявшихся в пыли толмачей, походя пнув одного, кому, по его мнению, не слишком досталось. Толмач даже не дернулся, не попытался дать сдачи. Ну что ж, сами виноваты, первыми напали. И не пожалуешься, не поверит никто, что один на четверых напал. Андрей лишь сплюнул с досады.

А на следующий день, когда он толмачил купцу, переводя с чувашского, к нему подошел другой купец:

– Ты, что ли, Андрей-толмач?

– Он самый.

– А скажи-ка, в Османской империи на каком языке говорят?

– На турецком.

– Верно.

– Проверяешь?

– Вдруг не знаешь?

– Поразвлечься пришел или дело имеешь?

– Отойди в сторонку.

Чего не отойти, если человек просит?

Купец повертел головой по сторонам – не слышит ли кто – и, понизив голос, сказал:

– Корабль у меня, в туретчину хочу пойти.

– Это тебе через Днепр идти надо.

– Не, там сейчас порядка нет. Как объединилась Литва с поляками, так то бунты, то козаки на Хортице бесчинствуют, не хуже наших кромешников. Через переволок хочу, с Волги на Дон.

– Флаг тебе в руки. Только не пойму, я-то с какого края здесь?

– При чем здесь флаг? Так я о тебе говорю – ты же не только турецкий знаешь. Предлагаю тебе со мной идти. Поговорил я с торговыми людьми, толмачишь ты хорошо. Платить буду, как гребцу, харч за мой счет.

– Нет, – наотрез отказался Андрей, – к турецким берегам не пойду, не любят там христиан. Опасное плавание.

– Так и навар хороший будет!

– Это тебе.

– Верно. – Купец почесал затылок. – Вдвое против гребца заплачу!

– Да хоть втрое. Моря ты не ведаешь, в плен попасть можешь. Но ты хоть знаешь, за что рискуешь, а я и рубля не заработаю. Нет, купец, не соблазняй, ни за какие деньги не соглашусь.

– Жаль.

– Другого толмача возьми.

– Искал уже, но откуда здесь толмач с турецкого?

Андрей вежливо попрощался и отошел.

Ярмарка в Нижнем была огромной и тянулась на несколько верст. После покорения Иоанном Казани и свободного судоходства по Волге город стал воротами, главным перевалочным пунктом по торговле Руси и Востока. Здесь разгружались крупные суда, вроде насадов, на более мелкие, с небольшой осадкой, отсюда расходилась по Руси астраханская рыба, особенно осетр. На высоком левом берегу Волги для защиты города стоял каменный кремль, воздвигнутый архитектором Фрязиным. И третья часть гарнизона была иностранной – поляки, литвины, шведы, голландцы. Иностранная речь звучала везде – в городе, на ярмарке, на причалах, которые тянулись на версты. Так что работы Андрею хватало. Радовало, что приходилось много общаться с людьми, – это не в подвалах у Гермогена сидеть с пыльными бумагами. Вот только важного дела не было.