Владимир Поселягин - Четвертое измерение(Черновик) книга 1-я (СИ) Страница 50

  Пока я прохлаждался под присмотром врачей в Киевском военном госпитале, куда меня доставили со всей возможной скоростью, местные опера НКВД, провели проверку деятельности этого 'Шкета' и за два дня такого накопали, что ему светила вышка. После того как врачи дали добро на мое перемещение, из пункта А в пункт Б, прошло семь дней, маршрут самолета был проложен недалеко от линии фронта, летели рядом всего минут десять, а в зубы к немцам попасть успели.

  - Понятно! Кстати как там Никаненков и остальные? Нормально прорвались?

  Фальш-майор вздохнув, сказал:

  - Никаненков вышел с двумя бойцами, разрозненные группки, выходили еще в течении суток. В общем недалеко от передовой, они напоролись на немцев, начался бой в который втянулись все наличные танки, а тут им ударили в спину моторизованные части немцев при поддержке танков, началась бойня. Со слов выживших, машины с раненными давили танками, в общем прорваться сумели немногие, общим числом где-то человек двадцать...!

  На меня тяжелым грузом свалилось это известие. Это же я их отпустил, что бы под ногами не путались, пока я штурмую лагерь. Немного погоревав о бойцах, я стал слушать дальше:

  - ... взяли под колпак, все сведенья подтвердились! Правда, двоих мы взяли, а остальных ждем когда выйдут на них сообщники.

  А это он о диверсантах, про которых я наболтал Сашке. Понятно.

  - Товарищ майор, мы забыли представиться друг другу!- Сказал я с улыбкой. Удивленно посмотрев на меня, майор усмехнулся и представился.

  - Старший майор Мезенцев, Анатолий Михайлович. Представитель Ставки.

  - О как. Ну, а я капитан Михайлов. Он же старший лейтенант Солнцев ...

  - ...он же попаданец из будущего! Генерал Романов вышел из окружения, смог пробиться!

  - Понятно. Эпопея с захватом немецкого генерала, я так думаю вам тоже известна?

  - Практически нам известно все!

  Отойдя от отдыхающих подальше, мы разговорились. Мезенцева интересовало все, что я помнил и знаю.

  Но разговор довольно быстро прервался, минут через двадцать. К нам подошел капитан, и хмуро сказал:

  - Корольков умер! Уходить надо, как бы немцы не нагрянули.

   Мы быстро собрались, завалили тело умершего листвой, и забрав документы направились дальше. Через три часа я уловил запах дыма, и принюхавшись уверенно направился в ту сторону.

  Через полчаса осторожно вышел на опушку леса и осмотрел в бинокль, забранный у капитана, небольшой хутор.

  - Там немцы,- сказал я, опустив бинокль. После чего передав его Мезенцеву, добавил:

  - Но немного!

  - Почему ты так решил?

  - Вон за сараем торчит мотоциклетное колесо, даже отсюда видно номер на крыле. Да и часовых не видно, кроме того, у колодца.

  - Где? А вижу.

  После некоторого осмотра хутора, майор объявил:

  - Обходим, и идем дальше.

  -Товарищ старший майор, вон же транспорт есть, чего пехом-то шлепать. Заберем и дальше поедим.

  - Опасно, рисковать я не буду.

  И ведь действительно не дал, несмотря на все мои просьбы. Даже не послушал обещание, что я один там справлюсь. Не пустил, так мы и пошли дальше пешком. Отмахиваясь от паутины, которая так и старалась попасть на лицо, я шел вторым после старшего лейтенанта, по фамилии Санычев. Капитан оказался татарином, земляк, с фамилией Сафиуллин, хотя по лицу русак русаком.

  - Хальт!

  От неожиданности я присел, это меня и спасло, очередь прошла над головой, скосив Санычева и Мезенцева, дав длинную очередь, патронов на двадцать я ломанулся в сторону, капитан бежал за мной, стреляя на ходу из ТТ.

  Отбежали мы недалеко, заметив рядом старое поваленное дерево, перепрыгнули через него и затаились. Капитан торопливо менял магазин, а я постаравшись унять бешенный стук сердца, сделал пару глубоких вздохов-выдохов, все-таки семь дней в больничной койке не остались без последствий, мне было тяжело. Прикрываясь стволом я по-пластунски заполз в яму от упавшего дерева, и выглянув осмотрелся, меня же прикрывали торчащие корневища.

  То, что я увидел метрах в двадцати от нас в просвете между деревьев, мне показалось лысой головой, и как только она зашевелилась, понял что ошибся, приняв жо..у за голову. В поле зрения были также видны и лежащие Мезенцев с Санычевым, посмотрев на немца, который похоже сел с бумажкой поразмышлять о былом, правда при этом не забыв прихватить автомат, и которому помешали мы, наткнувшись на засранца. Прицелившись, я дал очередь в три патрона. Сразу же раздался громкий вопль боли, и немец схватился за остатки задницы которую разворотили мощные тэтэшные пули, и стал кататься по земле. Второй очередью я прервал его мучения и резко развернувшись полоснул очередью по двум немцам вываливших из-за кустарника после чего дал длинную очередь по кустам в которых еще кто-то шебуршился.

  Вдалеке началась стрельба, в которой ведущее слово взяли в основном немецкие карабины, автоматов практически не было слышно, и были слышны крики, причем в основном русском, с редкими вкраплениями на немецком. Мы с капитаном озадаченно переглянулись, я пожал плечами в недоумении на его вопросительно приподнятую бровь, после чего снова прислушался.

  Вдруг раздался треск сучьев под чьими-то шагами, хотя нет бегом, причем беглец хрипло дышал. Перезарядившись, взяв на прицел то место, где слышался шум, и приготовился, в промежутках между деревьев замелькала бегущая фигура, в таком знакомой и родной советской форме красноармейца. Шум приближался, и теперь вместо одного бойца, мимо нас стали пробегать одиночки и группы бойцов, и их вид дал мне понять, что тут происходит.

  Повернувшись к капитану, лежащему в двух метрах от меня и стерегущему тыл, сказал с сомнением:

  - Похоже на побег пленных. Наверное этот засранец из охраны военнопленных, и не из последних раз имеет автомат. Мы на него наткнулись, и вот результат.

  Мое внимание привлекла группа бойцов бегущих компактной группой, у одного из них был немецкий карабин, пристально разглядывая группу, я с сомнением произнес:

  - Старшина?

  - Что? Какой старшина?- также тихо спросил меня капитан, но я уже крикнул:

  - Старшина! Егоров, ко мне!- и встав на ноги махнул рукой привлекая внимание к себе, за что тут же чуть не поплатился жизнью. Хлестко ударил выстрел, и один из корней отлетел в сторону в брызгах щепки, быстро присев, я полоснул из автомата по немцу торопливо передергивающим затвор карабина метрах в сорока от нас. Не попал, прыткий Ганс, успел спрятаться за дерево, и через секунду вывалился из-за него борясь с одним из наших бойцов, к которому быстро пришла помощь. Повернувшись к старшине, подбегающему в окружении красноармейцев, в которых я узнал своих бойцов, услышал от него:

  - Товарищ капитан, это вы? Но как вы ...

  - Старшина все потом! Там два наших погибших командира лежит, заберите оружие документы, и особенно портфель. Ясно? И вот там подстреленный немец засранец, с автоматом. Быстро-быстро не задерживаемся, нужно уходить.

  'Эх, жаль двух убитых немцев, уже обобрали другие пленные'.

  Бойцы мгновенно разбежались, и скоро вернулись назад. Махнув рукой, чтобы следовали за мной, мы компактной группой уходили вглубь леса.

  Передвигаясь за головной группой из двух бойцов вооруженных одним карабином, мы со старшиной беседовали, в основном рассказывал старшина.

  - ... и когда мы приблизились к фронту, передовой дозор наткнулся на немцев, их там много шныряло, но нам пока везло, не попадались. По команде майора Даниличева, танки Садкова атаковали немцев и сшибли их с дороги. Нам был приказ двигаться по параллельной дороге, впереди шел взвод Серова они же первыми и напоролись на немецких танкистов на отдыхе. Немцы бой услышали и успели сесть в танки. Сперва танк Гордеева сожгли, а потом и остальных. Серов на горящей машине таранил немецкий танк и взорвался вместе с ним, но это дало нам время, которое нам не помогло, мы успели развернуться и поехать обратно, но на следующей развилке снова немцы. Дальше плохо помню, контузило меня, помню обрывками. Помню горящие грузовики, и машины с ранеными разъезжающиеся по полю, которые давили немецкие панцеры и бегущие по полю наши бойцы и как они падали под пулеметами, и как они сдавались...

  Слушая Егорова, я как наяву видел и слышал, горящие машины, свистящие мимо пули, убитые и раненые на полевой дороге. Как начали поднимать руки сдаваясь солдатам в форме мышиного цвета, как злые немцы били их за большие потери, которые они понесли от танкистов...

  - .. и нас разделили, больше я Беляеву не видел!- привлек меня голос старшины.

  - Подожди-ка, я прослушал! Беляева что, тоже в плену?

  - Ну да, километрах в тридцати отсюда, в промежуточном лагере. У женщин там своя казарма, она отделена от нас колючей проволокой. Немцы этот барак частенько навещают, су..и.