Андрей Захаров - Перекресток времен. Новые россы Страница 50

- А вместо прицепа передок подойдет? - спросил его Андрей. Сам не веря такой возможности заменить вечно устававших лошадей.

- Конечно, подойдет. Только дышло убрать нужно. Вот с бензином проблема. Жрёт много, да и надолго имеющегося в баке не хватит.

- На складе больше двух тонн бензина есть. Можно заправиться. Нам главное отсюда выбраться да с гор спуститься, а там и на лошадях пойдем.

- А ты научишь меня стрелять из сорокопятки? - попросил Андрея Максим. - Мне с детства хотелось с пушки пострелять. Трудно ли быть наводчиком такого орудия?

- Да там ничего сложного нет. На подготовку наводчика требуется три-четыре дня. Наводчик следит за шкалой барабана, выставляет прицел с учетом упреждения. Вроде все просто, но… Наводчиком может быть не каждый. От него многое требуется - быстрота, аккуратность, даже скрупулезность в действиях, и, главное, хладнокровие. Быстро и точно навести орудие на движущуюся цель, когда вокруг с визгом рвутся снаряды и мины, стучат о щит орудия пули и танки нагло прут на огневую позицию, стреляя на ходу. Неаккуратность или медлительность наводчика дорого обходится расчету. - ответил Андрей. - Знаешь, как нас пехота называет?

- Нет. А как?

- "Прощай, Родина! Ствол длинный, жизнь короткая!" или "Смерть врагу, пиз. ц расчету!".

- А почему так жестко-то?

- А потому, что мы всегда находимся на передовой, в первой линии окопов, рядом с пехотой. Вся наша война - это прямая наводка. Малокалиберные противотанковые пушки эффективны только на дальностях в несколько сотен метров, и у нас очень мало времени на поражение танков до выхода их на позиции. Если с первых выстрелов ты танк не подбил, тогда все, он сам тебя с землей сравняет. Вот поэтому нас так и называют. У меня, за эти два месяца боев, от всей батареи первого состава никого почти не осталось. Да и пополняюсь уже третий раз. А что впереди нас еще ждет, никто не знает…

Они убрали с заднего сиденья собранную впопыхах Уваровым палатку, сложили ее и вместе с брошенными комплектами химзащиты, одеялами и другими вещами положили в багажник. Вот только с надувной лодкой Максим не знал что делать. Спускать ее или нет? Немного поколебавшись, он решительно снял брезентовый тент и сложил его в багажник. Теперь лодку можно было не спускать, а расположить ее сверху, привязав к дугам, что они с Андреем и сделали. Весла были брошены на заднее сиденье.

Максим уже несколько раз встречался в лагере лицом к лицу с Оксаной, но все как-то стеснялся с ней заговорить и познакомиться. Макс считал, что те способы знакомства, используемые его современниками, не подходят к девушкам воспитанным в тридцатые и сороковые года прошлого века. Здесь надо как-то по-другому, но как, он не знал. Пользуясь тем, что сейчас они вдвоем с Андреем, Макс решился узнать о взаимоотношениях между Андреем и Оксаной, а затем уже действовать по обстановке.

- Андрей, можно тебе один нескромный вопрос задать, только ты ответь честно и не обижайся, хорошо?

- Конечно можно, мы ведь теперь друзья. А что случилось? - удивленно спросил его Григоров.

- Да нет, ничего не случилось, - успокоил Максим. - Понимаешь, мне девушка одна в лагере понравилась. Вот хочу с ней познакомиться, а не знаю, как в вашем времени это делали. Не поможешь мне с ней познакомиться?

- Да, пожалуйста! Ничего сложного в этом нет. Подходишь к ней, называешь свое имя и говоришь, что хочешь с ней познакомиться. У нас девушки простые, не барышни какие-нибудь. А что за девушка, если конечно это не секрет?

Максим немного замялся, в своем времени он бы свободно сказал своему другу, какая девушка ему понравилась, но сейчас он не знал, как поведет себя Андрей из сорок первого года. Человек из военного времени, где нервы были на пределе и одно неверно брошенное слово, могло любого заставить схватиться за оружие. Глубоко вздохнув, Макс, спросил:

- Андрей, а какие у тебя взаимоотношения с Оксаной?

- Да никаких! Мы с ней знакомы-то всего два дня! Так это тебе Оксанка понравилась! - довольно сказал Григоров, узнав тайну друга. - Все нормально, я тебя с ней познакомлю. Красивая девушка. У нас все девушки красивые, а у вас?

- У нас, тоже, красивые. Ведь они внучки и правнучки ваших красавиц.

Успокоенный Андреем, Макс порадовался, что все так легко вышло и не надо будет выяснять отношения с новым другом. Дружба дружбой, а любовь любовью…

- Ну что, Андрюха, садись. Прокачу тебя с ветерком.

Сев в машину, Макс попробовал ее завести, но сразу это не получилось. Пришлось немного помучиться, и лишь открыв по больше воздушную заслонку, удалось завести Уазик. "Мы же в горах! А здесь недостаток кислорода, вот он и не заводился с первого раза!" - вспомнил Максим.

Автомобиль без верхнего тента, действительно домчал их до лагеря с ветерком. Оставшиеся в лагере и не ушедшие на строительство дороги красноармейцы, с удивлением рассматривали неизвестный им автомобиль. Больше всех любопытство проявляли, конечно, мальчишки-детдомовцы. Андрей хотел сразу же познакомить Максима с Оксаной, но это им не удалось, она была занята, ухаживала за ранеными. Решили знакомство перенести на вечер, когда будет спокойнее.

Максим с Андреем хотели было пойти помогать строить дорогу, но Уваров, задержал их:

- Побудьте пока в лагере, ребятки. Сейчас к нам капитан Невзоров со своими офицерами приедет на встречу с командиром полка. Мало ли что, надо, чтобы наших побольше было, а то все ушли на строительство.

- Андрей, - обратился он к Григорову. - Приставь бойцов к орудиям. Пусть будут готовы ко всему. Но без команды не стрелять.

- Слушаюсь, товарищ подполковник. - отдав честь, Григоров быстрым шагом пошел к своим артиллеристам.

- Теперь тебе, Максим, задача. - Уваров повернулся к Максу. - Пока Бажин будет их везти от поста до лагеря, ты со своей снайперкой, залезь-ка на хорошее дерево и осмотри весь их берег, чтобы не было лишних непонятных движений. Береженого бог бережет. У них еще сильна ненависть к большевикам. Если что, дай предупредительный выстрел.

- Понял, Олег Васильевич. Будет сделано.

После ухода Макса, Олег осмотрел лагерь. Люди уже стали понемногу обживатся в таких тяжелых условиях. Война войной, а жизнь берет свое, особенно когда в военном лагере имеются женщины. Каждой женщине везде хочется быть женщиной, даже на войне. Выпросив у связистов телефонный кабель и натянув его между деревьями, женщины устроили "постирушки". По всему лагерю были развешены для сушки выстиранные бинты и одежда, как мужская так и женская. Олегу сначала было неловко проходить между женских трусов и лифчиков, но видя, что другие обитатели лагеря воспринимают это спокойно, он тоже успокоился.

Вдруг его кто-то тронул за рукав. Обернувшись, Олег увидел, что рядом с ним стоит ночной знакомый, Павел Иванович Левковский, учитель географии из Овруча. В руках он держал маленький потертый глобус и большую книжку с надписью "БОЛЬШОЙ СОВЕТСКИЙ АТЛАС МИРА. Первый том. 1937 г.".

- Здравствуйте, молодой человек. У меня есть, что вам сообщить и весьма интересное для нас всех…

- Здравствуйте, Павел Иванович. - поздоровался с учителем Олег, но увидев подъезжающий к лагерю "Лексус" с Бажиным и белогвардейцами, быстро ответил ему. - Извините, пожалуйста, к нам гости приближаются. Если хотите, пойдемте с нами. Это будет всем интересно послушать…

Вместе с Бажиным, Кожемяка привез и троих белогвардейских офицеров. Выйдя из автомобиля, они с удивлением рассматривали новые для них грузовые автомобили и антоновский УАЗик. Но особенно их поразил немецкий бронетранспортер, из десантного отделения которого, стоя за пулеметом, гордо выглядывал боец Громыхало.

- Здравия желаю, господин подполковник. - поздоровался с Олегом, подошедший к нему первым и отдавший честь капитан Невзоров. - Действительно, мы с вами бы не справились. Две пушки, минометы и броневик, хоть и немецкий, несколько пулеметов, это большая сила…

- А вы наблюдательны, господин капитан. - здороваясь с ним, ответил Уваров. - Но, я надеюсь, что воевать нам друг с другом больше не прейдёться.

- Я сам этого не хочу. - проговорил Невзоров. - Разрешите представить прибывших со мной офицеров. Это, ротмистр Новицкий Михаил Николаевич и подпоручик Костромин Антон Афанасьевич. К сожалению, прапорщик Ольховский не смог прибыть, болен горной болезнью, как пояснил ваш доктор.

Представленные офицеры, также как и Невзоров, отдали честь Уварову. Причем каждый из них сделал это по-своему.

Ротмистр Новицкий оказался высоким стройным брюнетом, на вид лет тридцать-тридцать пять. На его уставшем, но холеном дворянском лице, были лихо, по-гусарски, закручены небольшие черные усики. Серые глаза смотрели на окружающих пристально, изучающе, в то же время с примесью холодности и пренебрежения. Одет он был в офицерский френч защитного цвета перетянутый портупеей с двумя плечевыми ремнями, бриджи защитного цвета и высокие кавалерийские сапоги. На плечи накинута колокообразная бурка. На голове, одета офицерская фуражка также защитного цвета с кокардой. Честь он отдавал как бы нехотя, по принуждению, но все ровно четко, как настоящий военный.