Павел Дмитриев - Время собирать камни Страница 50

– А чего ты от меня хочешь?! – повысил голос Председатель Президиума Верховного Совета. – Столько лет потрачено, и, выходит, зря? Сколько товарищей погибло? Все ради чего?

– Саш, я в жизни не поверю, что ты не найдешь выхода! Наверняка есть варианты, и не один…

– Без всякого сомнения, но… – Казалось, на лицо Шелепина наползла тень, но то была лишь гримаса. – В истории Петра проблему безналичных денег, как, впрочем, и другого способа эффективного управления экономикой, партия решить не смогла. Сначала приоткрыли лазейки для своих, а потом в приступе идиотизма и вовсе упустили контроль. Обналичка и банковское мошенничество быстро вытеснили нормальные товарно-денежные отношения из народного хозяйства, все и развалилось, почти как в гражданскую. Уже потом пришлые пионеры-тимуровцы все начали с чистого листа. Я долго пытался понять причину катастрофы, искал с Семичастным следы ЦРУ, перебирал диссидентов, думал о предательстве, но… Хочешь знать самое страшное? Так я скажу! Наше ЦК попросту не способно осознать проблему, куда там ее решить! Старики вроде Суслова старательно цитаты классиков перебирают или, как Кириленко с Устиновым, к войне со всем миром готовятся. Молодежь из комсомольцев, наоборот, в эйфории от того, как мы ловко спихнули сельскохозяйственную черную дыру и всякую мелочовку на кооперативы и колхозы, не понимают, придурки, чем все кончится, если не принять срочных мер.

– Саш, не переживай ты так, – Вера Борисовна попробовала успокоить мужа. – Я вот помню, в тридцатых и сороковых работали же кооперативы и колхозы, и совсем немало их было. Ничего ведь не случилось страшного.

– Вывески там были от кооперативов! – оборвал муж. – Все, кроме кустарей и промысловиков, включались в плановое хозяйство и безналичный оборот. Зарплата рабочим закрывалась хоть и немного по-другому, но по единым тарифным сеткам, а уж платить лихву или, того паче, пай деньгами выделить, такого и не слышал ни разу. Никита прикрыл эту лавочку одним махом, потому как всем надоело, никакого толка, кроме лишних сложностей с отчетностью.

– А сейчас? Ты же говоришь, что пока у нас все более-менее хорошо?

– Позаботились заранее, так что частники начисто отрезаны от безналичных денег, только наличные через отдельный «Кооперативный банк», – Шелепин покрутил в руках пустой бокал, хмыкнул, но тему разговора менять не стал. – Сама же понимаешь, мы выпустили джинна из бутылки, теперь деньги потихоньку просачиваются на производство в виде халтур. Ловим, садим, да куда там, «все вокруг советское, все вокруг мое», они же в принципе, на уровне инстинктов не понимают, почему халтура – плохо. Кроме того, в частный сектор пошел отток квалифицированных кадров. Петр, который Воронов, в своем горно-досочном кооперативе уже под тысячу рублей в месяц зарабатывает. Это он еще с опаской, стесняется выделиться, так сказать.

– Великий русский вопрос, – снова использовала свою любимую присказку Вера Борисовна. – Кто виноват и что делать.

– Кто виноват? Мне об этом пока думать… страшно. А вот что делать, тут у нас, спасибо Петру, есть тривиальный выход, а именно повторить трюк КНР с коммунистическим капитализмом. Самое главное – провести реформы вовремя, на пике возможностей старого механизма управления. Задержимся, упустим момент, и… Будет поздно!

– После создания Лужской свободной экономической зоны я думала, вы так и решили на Президиуме ЦК…

– Нет, Верусик, мы с Косыгиным начинали, по сути, втемную, даже для себя ничего толком не решив, по принципу «хуже не будет». А после ноябрьских Саша Волков[233] на меня вышел, ну помнишь, я его еще в первые секретари дальневосточного регионкома вытащил в прошлом году, так он хочет повторить успешный опыт и организовать на базе порта Зарубино вторую СЭЗ. И попробуй возрази, у них там рабочей силы из Маньчжурии набежало – не счесть, выгнать жалко, а использовать в рамках законов толком не получается. Да еще японцам автоматическая коробка передач от машины Петра так понравилась, что они согласны даже на нашей территории завод для их совместного производства построить. Причем у них точно получится, тогда как на АЗЛК даже штучное производство третий год отладить не могут.

– Опять я тебя не понимаю, – озадаченно поджала губы Вера Борисовна. – Тебе сегодня все не так, сначала кооперативы, потом СЭЗ, а тут еще и завод не угодил.

– И тут ничего выдающегося не изобрели, – тяжело вздохнул Александр Николаевич. – Сделали два первых шага по китайскому пути и только во вкус вошли. Дальше легче пойдет, как по накатанной. Летом этого года вернем банкам нормальные кредитные функции[234], собственно, мы их уже два года как ввели в отношениях между Центробанком и отраслевыми банками. После этого безнал перестанет казаться директорам неисчерпаемым, а картотека легкой неприятностью… И встанем перед самым главным, можно сказать, принципиальным барьером.

– Это каким еще?! – не выдержала жена.

– Рыночные цены, Верусик, просто рыночные цены. Конечно, мы их назовем как-нибудь иначе, гибкими или управляемыми, но это слова, суть изменится не сильно. И вот тут начнется такое, о чем и говорить страшно… У нас же министерства – монополии! Они мгновенно найдут кучу причин продавать дорого или очень дорого. Конечно, в какой-то степени процесс можно контролировать сверху, государство все же владелец, и в теории имеет все необходимые возможности. Практически же такое реально только в относительно простых валовых отраслях типа энергетики или транспорта. В целом без конкуренции со стороны отечественных и зарубежных предпринимателей ничего хорошего не выйдет. А это автоматически означает создание нескольких десятков СЭЗ, постепенное снятие валютных ограничений, а в конечном итоге – денационализацию как минимум легкой промышленности.

– Да что ты?! – поразилась жена. – Продать фабрики, газеты и пароходы обратно эксплуататорам?! И это говорит без пяти минут руководитель Советского Союза? – Она демонстративно всплеснула руками. – Что ж в мире-то делается?![235]

– Как иначе удержать контроль над страной? – решительно, насколько это возможно сделать в кресле за накрытым столом, рубанул воздух ладонью Шелепин. – Пока еще не поздно, но вера в коммунизм иссякает на глазах, а без веры… Семичастный устраивал, как их, соцопросы анонимные, так ведь кошмар творится прямо за дверями парткомов. Чуть не половина рабочих открыто призналась, что не считает воровство на своем заводе зазорным! А сколько людей постеснялись об этом сказать? Вдобавок значительное число неворующих отметили, что им просто нечего красть.

– Ни фига себе! – аж подпрыгнула от удивления Вера Борисовна. – Но все равно, чем ты будешь лучше Горбачева из истории Петра? Хочешь, как он, – на старости лет чемоданы рекламировать?

– Все лучше, чем в домино в московском дворе со стариками шпилить, кефир на пенсию в гастрономе покупать да былые дни вспоминать, – огрызнулся Александр Николаевич. – Если серьезно, то у нас реализуется далеко не худший сценарий. Лет пять ситуацию под контролем мы удержим гарантированно, так что времени достаточно, но использовать его придется с толком. А если еще инфляцию и преступность в рамках удержим, так совсем хорошо. Тут я сильно надеюсь на личные банковские карты, с ними любое взяточничество как на ладони. К началу переходного периода мы еще и крупные купюры внезапно изымем из оборота, и Уголовный кодекс под новые условия подредактируем. Сколько там берут штрафа за жевательную резинку в Сингапуре будущего? Тысячу долларов?[236] Вот и у нас сделаем рублей эдак сто… Обещаю тебе, разгула преступности не допустим!

– С такой простой и действенной программой зачем вообще народное добро продавать? – скептически поморщилась Вера Борисовна. – И вообще, давай осторожнее, контрреволюцию никто не поймет! Это ж капитуляция, с какой стороны ни посмотри!

– Так уж и никто? – как-то неестественно то ли рассмеялся, то ли закашлялся Александр Николаевич. – Старый кооператор Косыгин в курсе, Брежнев, кажется, в душе одобряет, но готов ножку, если что, подставить. А молодежь… Идеалистов осталось очень мало! Вспомни будущее Петра, коммунисты и комсомольцы за пятилетку не только идеологически перековались, они аж в Бога уверовали! Пошли по церквям, венчались, крестили детей, стали бизнесменами, финансистами и тому подобное. Может, у кого-то и екнуло, но не смогли поступиться принципами единицы, о которых господин Воронов ни фига не знает. Так что… И вообще, сколько сейчас коммунистов-эксплуататоров партвзносы платят? На тысячи ведь счет уже пошел!

– Саш, ты стал жутко циничен… Я боюсь за тебя!