Аустерлиц - Андрей Готлибович Шопперт Страница 50

Дивизионный генерал Луи Шарль Венсан Ле Блон, он же Сент-Илер лежал на стылой чешской земле, почти на самом верху холма Працберг и мутнеющими глазами смотрел на небо Аустерлица.

«Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба». (Лев Николаевич Толстой).

А может и не о небе думал генерал, а о пуле в животе. Больно-то как. Словно шевелится там и продолжает рвать кишки. Короче бы на небо.

Событие сорок четвёртое

Оказывается, у рыжих везде рыжие волосы, даже в супе.

Наполеон с холма Зурин, где располагалась его ставка, чуть восточнее деревушки Белловиц не мог видеть, как уничтожили дивизию Сент-Илера, это происходило по другую сторону Праценских высот. Холм Працберг скрывал, что там происходит, но сносимые ветром на северо восток плотные облака дыма и непрекращающаяся ружейная трескотня, что долетала и досюда, заставляли императора волноваться. Слишком большие были эти облака, словно палили с одного места несколько тысяч человек. А ещё с той стороны не слышно было пушек, а ведь Бонапарт видел, как туда артиллеристы Сент-Илера поднимали целую батарею.

И конечно императора мучал вопрос, почему нет вестей от конных егерей и мамлюков, они давно уже должны были разделаться, с появившимися в тылу у него несколькими десятками русских или бошей, и вернуться. Можно было и одних мамлюков послать, но Коленкур как-то странно взглянул на Наполеона в тот момент и император решил, что пусть лучше будет людей побольше. И вот прошло уже больше получаса, и известий от гвардии нет. Плохо. Ну, может, гонят убегающего врага, увлеклись.

Ещё мучал вопрос, насколько можно верить тому раненому капралу, что привёз весть о полном разгроме корпуса Даву. Верить не хотелось. На прямые вопросы, видел ли капрал сражение, и видел ли убитого маршала, тот замыкался и опускал голову. Скорее всего, паникёр. Наполеон отдал вчера приказ расстрелять дезертира и паникёра, а червь сомнения продолжал душу разъедать, и добрался уже до лобный долей. Заболела голова, кровь стучала в висках и пульсирующая боль, начавшись где-то над бровями, теперь распространилась на всю голову.

— Вы необычайно бледны, мой император! — Жан Николя Корвизар — личный врач Наполеона протянул Буонопарту медный стаканчик с зелёной жидкостью.

Пахло от жидкости неприятно, но император привык верить своему личному врачу. Он даже как-то, года полтора назад, в Италии, сказал: «Я не верю в медицину, но я верю в Корвизара». Приняв горькую, до невозможности, микстуру и запив из фляги эту гадость водой, Наполеон хотел было вновь взглянуть на Праценские высоты в подзорную трубу, но тут его отвлекли два адъютанта толкающиеся за его спиной.

— Что? Прекратить. Луи, говори первым. — Понял, что молодые люди борются за право первым сообщить ему весть, выбрал молодого щёголя Луи Крамболя император.

— Сир, мой император, у меня плохие, но важные новости. Только что вернулось несколько человек из Конного егерского полка. Полк полностью уничтожен. Мамлюки вашей личной охраны тоже.

— Вы в своём уме, лейтенант?

— Мне жаль, сир, позвать егерей? — вытянулся Лиу.

— К чёрту егерей. Что у тебя …

— Рене Бове, сир. Там прибыл с важными известиями командир 26-го полка лёгкой пехоты — полковник Франсуа Пуже.

— Это из дивизии Леграна. Приведи его сюда.

— Что там творится в Сокольнице, полковник? — Наполеон вгляделся в синее лицо командира полка, — Что с вами Франсуа?

— Прошу простить меня, сир, но у меня плохие новости. Две плохие новости. В мешках, что приторочены к седлу вон того мерина головы маршала Даву и всех девяти его генералов. По крайне мере, так сказал мне великан с красной бородой, который назвался ханом Нахичеванским.

— Ханом …

— Прошу прощения, мой император, но есть ещё одна очень плохая весть. Этот хан Нахичеванский полностью уничтожил дивизию Леграна и бригаду Фриана… и захватил деревни Тельниц и Сокольниц.

— Что у вас лицом Франсуа? — сжав губы, поинтересовался Наполеон.

— Меня избили страшные краснобородые солдаты этого хана Нахичеванского, выбивая сведения о войсках, что защищают наш правый фланг. Защищали. Все они погибли. В этом есть и моя вина.

Император минуту молчал. Потом повернулся к свите.

— Сегюр, вы у нас всё знаете. Кто такой хан Нахичеванский? — почему-то императору казалось, что это сейчас самое важное. Узнать кто этот человек. И вообще, где этот Нахичевань? Что это вообще?

Луи Филипп де Сегюр ( Louis Philippe, comte de Ségur) — бывший посол Франции при дворе российской императрицы Екатерины II, а сейчас государственный советник и обер-церемониймейстером Наполеона поправил старомодный парик и наморщил лоб, даже нос подёргал, для улучшения памяти.

— Простите, сир, но при дворе русской императрицы не было такого человека.

— Это один из вассалов иранского шаха. Нахичеван — город недалеко от Тебриза их второй столицы, — отодвинул бывшего дипломата в сторону бригадный генерал — адъютант Наполеона Жан Леонор Франсуа Ле Маруа, — В Египетской компании мне довелось пообщаться с одним деспотом из соседнего с Нахичеванем ханства, он показывал мне карту его родины. Вот там и был город и ханство Нахичеван.

— А почему их войско с красными бородами? — вспомнил слова расстрелянного капрала Бонапарт.

— Точно, сир, у них есть обычай красить бороды в рыжий цвет хной. Наверное, смешно смотрится, тысяча краснобородых дикарей.

— Смешно!!! — подпрыгну император, — Тебе, Франсуа, смешно, а эти краснобородые за два дня уничтожили треть моей армии. Нет, Даву! Нет Леграна! А судя по тому, что я вижу на холме Працберг, нет и дивизии Сент-Илера.

— Сир, взгляните на Працберг, — чуть не дёрнул его за рукав бригадный генерал Пьер Макон (Pierre Macon) — командир резервной гренадёрской дивизии.

— Опять краснобородые? — Наполеон положил на плечо Жюно большую подзорную трубу и навёл её на лощину между холмами, где располагалась деревушка.

Вверх по холму Стары-Винохрады поднимался полк, примерно, в чёрной форме, Наполеон сначала не понял, что же привлекло в этом внимание Макона, но пристальней вглядевшись, он понял. Над