Мы, Мигель Мартинес. Испания - Влад Тарханов Страница 50

Марина часто называла своего партнера по имени-отчеству.

— Так надо, Мариша, так надо. И не переживай, я всё сделаю аккуратно. А ты про этот разговор забудь. Поняла?

— Уже забыла. Пойдём?

— Да. да, минутку только, умоюсь…

Почему товарищ Куусинен так был откровенен с молодой женой? Осторожность потерял. Не только. Пару месяцев назад через него прошла заявка достать партию магнетофонов производства немецкой Телефункен для НКВД. И он сделал всё, чтобы этот интересный прибор достать не смогли. И был уверен, что никто его подслушать не сможет. Правда, он не подозревал, что личная разведка вождя имела на своем вооружении магнитофоны советского производства. Нет, это не было пока еще серийное производство. Небольшой кооперативчик (типа шарашки при Берии) выдал пробную партию достаточно портативных приборов, тем более что Борис Александрович Рчеулов получил неожиданно приличное финансирование, штат помощников и сумел создать уникальный (по тем временам) микрофон, позволявший сделать очень качественную запись. И тут совпало два фактора: первым подозреваемым, чьи разговоры «писали» на намагниченную ленту был именно Отто Виллевич Куусинен, и вот этот разговор сумели записать и передать вождю, который слушал и наслаждался услышанным. Приятно точно знать, кто твой враг и насколько он опасен.

[1] Лицом нетрадиционной ориентации (довольно грубо)

Глава двадцать третья

На крутой волне

Глава двадцать третья

На крутой волне

Бискайский залив

19 мая 1936 года

Николай Герасимович Кузнецов стоял на мостике линкора «Большевик» (бывший дредноут «Генерал Алексеев»), в кильватере его небольшой эскадры шел гидрокрейсер «Ворошиловец» (бывший «Алмаз»), а по бокам — два эсминца охранения «Поспешный» и «Пылкий». Еще парочка «Дерзкий» и «Беспокойный» находились в охранении каравана транспортов, спокойно и медленно чапающих своим восьмиузловым ходом вдоль берегов Франции. По графику, эта группа тихоходов должна прийти в точку назначения немного позже, чем туда доберется соединение Кузнецова. Николай Герасимович задумался о своем задании. Это было очень сложная операция. Пришлось ему голову поломать над ее планированием. А уж осуществить на практике… Так получилось, что в его распоряжении снова оказалась та же Бизертская эскадра, которую сейчас называли «Эскадрой Севера». Дело в том, что в Кронштадте после прихода туда этих батлшипов стало как-то тесновато. И не потому, что кораблей стало много — там еще парочку подобных эскадр можно было бы разместить, но вот очень уж местные «балтийцы» стали ревностно относиться к «понаехавшим». А что? Командных должностей на флоте не так уж и много, амбиции у флотоводцев более чем, до откровенных конфликтов не доходило, но напряжение чувствовалось.

А поскольку было решение строить базу на реке Мурман, точнее, ее и начали строить еще в тридцать четвертом и ударными темпами, то на зиму тридцать шестого эскадру Кузнецова отправили в незамерзающий северный порт. Там была еще не совсем готова инфраструктура, но к эскадре придали четыре недавно построенных сторожевых корабля, десяток торпедных и шестерку артиллерийских катеров, вот только плавмастерскую оставили на Балтике. В марте случилось обострение отношений с Норвегией. По привычке их китобои и рыболовецкие суда паслись в наших водах, а несколько китобойных флотилий прикрывали даже вооруженные корабли, которые вроде как к ВМФ Норвегии никакого отношения не имели, но с маленькими пограничными катерами СССР справлялись на раз-два-три. И появление военной эскадры их мало смущало. По дипломатической линии ноту Москвы проигнорировали. Тогда Кузнецов получил приказ навести порядок. И не стесняться. Приказ шёл с самого верха. А не стесняться посоветовал в личном звонке Сам. И сторожевики в сопровождении четверки «Новиков» вышли на тропу войны. За короткое время было арестовано полтора десятка китобоев, двадцать два промысловика, занимающихся рыбной ловлей, потоплено два китобоя и три вооруженных артиллерией посудины непонятной принадлежности. Уже в апреле ни одного норвега в наших водах не наблюдалось. Правда, и эскадры в Мурманске не было.

Дело в том, что, охренев от такой наглости Советов, король Норвегии предъявил СССР ультиматум с тем, чтобы наши власти не трогали норвежские корабли, которые имеют все права ловить рыбу где они хотят. А чтобы это узаконенное браконьерство имело все основания, Осло потребовало убраться советским людям с Шпицбергена и объявило, что эти острова принадлежат исключительно Норвегии и русским там делать нечего! На следующий день по предъявлению ультиматума на Шпицберген прибыл норвежский флот. Небольшой отряд красногвардейцев расстреляли, а шахтеров и других русских, там проживающих (в том числе группу метеорологов) вывезли в концлагерь на материке. Стало ясно, что эта провокация готовилась заранее, и, скорее сего, власти Норвегии науськивали бриты, с которыми у гордых викингов были слишком уж близкородственные отношения[1].

Ответную комбинацию лепили буквально-таки на ходу. В одно прекрасное сумрачное утро «Дерзкий» и три артиллерийских катера вошли в фьорд, на берегу которого располагался концлагерь с нашими людьми. Один точный выстрел свалил сторожевую вышку с единственным пулеметом, а десант с катеров — полтора десятка морпехов привел охрану в состояние негодности. При этом никого не убивали — охрана была из местной полиции, которая сразу сдалась. Но увидев, в каких условиях содержались наши соотечественники и чем их кормили, морячки как-то слишком возбудились и объяснили местным стражам порядка, что, если они охраняют, то и делать это надо порядочно, а не так, как они привыкли. Сделав такое внушение, после которого полицейские медленно расползались к домам ближайшего селения, погрузили людей на подошедший транспорт и увезли домой. В это же время три эсминца под присмотром дредноута «Ворошиловец» перемешивали с грязью недостроенные норвегами укрепления двух островов Шпицбергена. Потом пошел десант. Несколько выстрелов с берега не помешали нашим ребятам, а только придали злости. Пулеметные точки были погашены стомиллиметровками «Новиков»[2]. Так что вскоре острова стали советскими. Туда прибыл караван транспортов с оборудованием и артиллерией береговой обороны. И началось возведение полноценной военно-морской базы.

А «эскадра Севера» пошла вдоль норвежских берегов, наводя там шороху. На траверзе Трондхейма эскадру атаковала авиация королевства, вот тут оказалось, что усиленное зенитное вооружение на кораблях эскадры оказалось более чем кстати. Сбив шесть самолетов и не дав противнику отбомбиться, эскадра зашла с ответным визитом в фьорд и разнесла там все в щебенку. При этом береговая артиллерия почему-то молчала, оказалось, они просто не получили приказ перейти в