Владимир Бор - Новый старый мир Страница 51

Глава 6. Секреты нового мира

Как только за Наташей закрылась дверь, к Доку вернулся дар речи. Евгений усмехнулся, глядя на него: — Чего рот раскрыл? Нравятся чужие жены? — Не в том дело. Я поражен, настолько она все просто придумала и настолько гениально… Точно без подсказок? — Чьих? — Как чьих, твоих конечно или твоего как этого, комитета. — Димка! Мы же договорились, про комитет забыть! — Помню, я помню, но не верится, что Васька себе отхватил такую женщину. Да и Людка, тоже неглупая, я с ней общался, пока учил. — Ага, а Орена? — Тоже феномен. Вот только про Ленку ничего не скажу, мало знаю, но не удивлюсь, если… Слушай, Жека, давай еще раз вспомним твою историю. — Зачем? — Мне кажется я что-то упустил. Не могу понять некоторых вещей. — Ну слушай. Попал я в этот комитет примерно за год, до нашей катастрофы. Хотя я уже и не считаю катастрофой, что случилось. — Ты же говорил, в звании потерял? — Ну да, подполом уже стал. И тут перевод. Там настоящее представление устроили, чтобы понизить меня, до майора. Мы тогда с Ниной уже осели, квартиру получил постоянную, думали до пенсии и будем жить в Смоленске. А что, неплохой городок. Всегда в Москву можно смотаться, относительно недалеко, машину я взял в кредит хорошую. Но вызвали в Москву, предложили новую работу. В начале все было настолько засекречено, что я сам не понимал о чем речь и почему я. Потом уже позже, когда познакомились… И дурак бы догадался, что если собрали в одном месте кучу майоров с одинаковым именем и почти одинаковой фамилией, то дело не в моих заслугах и умениях. Просто нужны люди с этой фамилией. — А почему почти? Ты не говорил, что разные. — Разве? Видишь ли там были и Бондари и Бондаревы и Бондаренко и другие. Скорее всего данные неточны или что-то не совпадало, перестраховывались. — А по другим персонажам? — Здесь еще больше путаницы. Ваську Белова и его семью нам показывали, и мы отрабатывали их. Но самое смешное, что это не они. Не наши Беловы! Скорее всего, полные тезки и однофамильцы, тоже из Воронежа. Почему зацепились за них, я не знаю. Могли ведь еще подобрать семьи, нас вон, майоров, сколько собрали! Я лично знаком еще с десятком и не уверен, что не было других. А этих — только одна семья! Даже туристок и тех на заметку пытались брать многих, но видимо, данных мало, так что там могли только «бить по площадям». Наташкину фотку я, кстати, не видел. А вот Ленку показывали. С туристками, я думаю, просто провели подготовку общую. Разослали во все клубы инструкторов и за год они могли подтянуть их по тактике и прочему. — А кого еще брали на заметку? — Я даже не знаю. Про тебя не слышал. Вернее слышал, когда теще надо было операцию делать, советовали — мол, хороший хирург. — И я делал??? — Нет. Не смог к тебе пробиться. Делали у нас в Смоленске. — Ну извини, не знал. Зато сейчас приводи, без проблем разрежу. — Остряк. Ты мне спину почини лучше. — Прости, майор. И так я сделал все что мог. Но это не лечится, даже в том мире лучше бы не сделали. Хуже могли. — Я знаю, не обижайся. Жалко вот только прикованным сидеть. — И все равно не жалеешь, что так изменил свою жизнь? — Нет. Там, тянул бы до пенсии, конечно, ходил бы, и то не факт. Могли послать в командировку, и прощай моя вдова. Детей у нас не было. А сейчас две дочки вон растут. Мои! — Молоток. А не боишься, что бросят тебя, умчатся в степи и будут жить по старинке? — Ну и пусть. Такие разбойницы растут! Все в меня. И Нина их любит, как своих. Вот только видимся редко. Но они всегда радуются, когда нас видят. Меня папкой называют, любят! — Я тоже вот думаю, ну что нам мешало в той жизни так жить? — Иметь трех жен? — Женька рассмеялся. — Да, это стало бы проблемой, но и с одной можно детей нарожать. Вон смотри Людмила, Васькина — третьего ждет. А в том мире, на большее не пошли бы, сто процентов. Да и ты, орел наш, скажешь ни разу молодые девки, на тебя не обращали внимания? Давно ведь понял, что детей не будет, зачем смирился? Могли пойти к докторам, лечиться. Или завел бы детей на стороне. — Сам не пойму. Затянула как-то та жизнь, смирились все, «так принято». — Вот, что главное! Ладно, что там еще с комитетом? — Да все, то же самое. Почти год нас готовили, я, кстати, шел в резерве. Председателя мы ни разу не видели, так что сказать, кто за всем стоит, не могу. Но слухи гуляли, что Сам и второй Сам в курсе. А произошло, все равно, это неожиданно, я в отпуск поехал. Тетрадь «для Белова» у меня с собой всегда, а вот «аварийного» комплекта не брал. Но выручили здорово грузовики, эти военные, я даже уверен, что их намеренно нам подкинули. Наверно единственное, что им удалось переправить организованно. — А ты? — Ну и я. Хотя говорю, первым номером шел другой. — А в чем смысл тетради? Почему именно ее давали с собой? Нельзя здесь найти на месте? — Хрен его знает. Мне кажется, в них метки должны быть какие-то. Не зря нам тетради выдавали лично. Нельзя меняться. Кстати, вспомнил, незадолго до отъезда в отпуск, на очередном инструктаже, мне ее поменяли! Вот только что это дает не пойму. Метки я искал, и не только я. Мы сравнивали тетради — абсолютно одинаковые. Так что, если там и вшиты какие-нибудь датчики, то очень скрытые. — А никаких посылок не будет? Скажем в виде кладов или скрытых бункеров нам не передадут? — Чего не знаю, того не знаю. Об этом речь не шла, мне ничего не говорили. — А что за подготовка? Чем целый год занимались? — Всякой ерундой, большинство подтягивали по боевой подготовке. Мне это не очень нужно, я все-таки почти спецназ. Читали лекции по истории, учили брать лидерство в коллективе, ладить с людьми. Чего-то особо нового я не узнал. Выделывать шкуры или добывать муку из кореньев, я уже здесь научился. — Мда… — Ну и как? Мысли есть? — Надо думать. Пока ничего сказать не могу. Насколько я понял Васька, каким-то образом, сумел передать свою тетрадь обратно. — Или сумеет позже. Когда все произойдет и как, я не знаю. Тетрадку эту, ну полученную обратно, с записями, я не видел. И скорее всего не видел никто из моих тезок. — Ему ничего не говорил? — Даже не намекал! И ты не смей! Это внушали всем: он должен все сделать сам и написать и передать. — За кого ты меня держишь! Мне и не такие тайны доверяли! Хотя, наверно, эта самая значительная. Судьба мира в наших руках! — Чего ржешь? Кстати об этом знают только четыре человека! — ??? — Людмила с Натальей раскрутили меня. Вернее, заподозрил Васька, что слишком я нелогично для первых дней себя вел. Девчата насели на меня. Пришлось потребовать от них, что ему не расскажут об этом. Так что они даже немного помогают мне, и он не пристает с дурными вопросами. — А сами они не повлияют на его записи. И что он там вообще пишет? — А вот этого, тебе не надо знать. И вообще никому. Если его жены что и допишут, значит так и было. — Логично. Но в голове не укладывается: он пишет то, что уже давно прочитано. — Парадокс. А что ты про гениальность Наташкиной задумки говорил? — Понимаешь, она фактически придумала мыльную оперу. Наверняка ее письма теперь ждут люди по пути. Им интересно, чем все закончится у ее героев. Получается, она пишет книгу с продолжением. И пусть рассказывает о самом обычном, но это и хочется людям читать! Если начнет в свои письма включать рецепты, разные интересные штуки, я думаю, еще и заработать сможет на этом деле. — Круто, а не боишься, что ты один из ее героев? — Не боюсь. Я в этом уверен. Ну и пусть, останемся с тобой в истории.

Глава 7. Боспорский поселок

— Княгиня, дело сделано. — Потери? — У нас два раненых, один легко — царапина, второй тяжелее, но жить будет. Сейчас им занимается Слава, врач наш, говорит все будет в порядке, но он выбыл вплоть до возвращения, только лежать. — Хорошо. Противник? — Два легко и два тяжело. Решили, что смогут отбиться от нас. Убитых нет, остальные сдались. Некоторых пришлось поколотить, упорные. — Ясно. Всех на площадь, разделить по одному. Свяжите, и если кто будет говорить, затыкайте рот. Между собой они не общались? — Нет, все как ты говорила. Сразу запретили и если что, давали палкой. — Зови, когда будет готово. Наташа пошла к своим раненым. Юра Михайлов из Новой Москвы, легко ранен, уже на ногах, только рука перевязана. Увидев ее заулыбался, да и второй — Млад, улыбается, хотя очень бледен. — Что скажешь, Слава? — обратилась к доктору. — Заканчиваю. Что с пленными делать? Там тоже раненые. — Раненые — это их бойцы? — Да. — Сильно не трать время. Перевяжи, если надо, жгут наложи, пока все. Слава посмотрел на нее, и грустно покачал головой. Если не тратить время на них значит, им не понадобится лечение. Увидев строгий взгляд Натальи, отвернулся. — Ты мораль мне не разводи! Гуманист, твою мать, не стоило идти в поход. — Да, я ничего. Уже иду. — Стой, много времени не трать, заканчивай с их ранеными, потом осмотр всех захваченных женщин. — В каком смысле? — В ГИНЕКОЛОГИЧЕСКОМ! Понял? Кроме того, внешний на болезни и прочее, потом смотр на предмет здоровья всех остальных. Все записать, с тобой будет Виктор, диктуй ему. — Понял. Женщин забирать будем? Хочешь мужу подарок привезти? — Слава, скажи пожалуйста, доктору язык для работы нужен? Или сможешь без него обойтись? Стоящая рядом Милена встряла: — Этому придется работать без языка, учить язык жестов. — Спокойно, Мила — Наташа придержала младшую воительницу, начавшую вытаскивать свой кинжал, — просто парень нервничает. Он еще раскается за свои слова и ему станет стыдно. — И тихо добавила, глядя на удаляющегося доктора, — лишь бы не слишком поздно. — Зачем вообще его брали? Я три года уже учусь у Дока, сама бы справилась. — Ты мне нужна для других целей, как солдат. Ладно, пошли к пленным. На площади, полукругом рассадили всех захваченных мужчин. Женщин увели и они скрылись за домами. Пленные крутили головами, но молчали. У некоторых во рту торчали кляпы, но большая часть не хотела кляпов и держала язык за зубами. Внезапно к Наталье попытался броситься один из мужчин, одет он в какое-то тряпье и на шее металлический ошейник. С такими «украшениями» сидело не меньше десяти человек. — Послушайте! Я свой, русский, меня держали здесь в рабстве! Заберите меня! — Стоп. — Наташа оборвала его, но придержала своих бойцов, уже готовых было надавать мужику тумаков. — Помолчи пока. Всем сесть на место и молчать. Послушайте меня. Улыбнувшись подскочившему мужчине, продолжила для всех. — Я Наталья Белова, княгиня славян и правительница Российского сообщества. Сейчас попрошу всех вести себя тихо и молчать. Между собой не говорить и только отвечать на вопросы. Иначе вас могут принудить молчать силой. Вас по очереди будут допрашивать мои люди. Отвечать честно и ничего не скрывать. В случае запирательства, может быть применена сила. Поэтому просто отвечайте на вопросы правдиво. После разбирательства я оглашу дальнейшее своё решение. Обернулась к Милене и сказала: — Ты главная. Выбери людей для опроса, постарайтесь не калечить никого. Тех, кто невольные старайтесь вообще не бить. Если нужен пример для устрашения, выбери из тех, кто пытался напасть на нас, но не главных. Можешь применять что хочешь, только пусть останется живым. Да, язык не отрезай! Давай, мне нужна полная картина, кто, что и почему. По Дмитрию. Внутренний расклад интересен, но на втором месте. Поняла? Дождавшись утвердительного кивка, повернулась к своему заместителю по этому походу: — Игорь, на тебе порядок. Чтобы все молчали и не сговорились, обеспечь Милене нормальную работу. Тому, кто будет пытаться говорить, можете давать по шее, затыкайте рот. Всех, кого закончат допрашивать, отводи куда-нибудь в тень, давайте попить, можно чего-нибудь съестного. Так, чтобы видели остальные. Если кто будет проситься сам все рассказать — подводи вне очереди. Когда Мила будет собирать данные допросов, послушай. Наташа пошла прочь, справятся и без нее, глянув, на переживающего мужчину с ошейником, показала ему ладонь, «сиди спокойно, все будет хорошо». Подумала «или не будет». Многие уговаривали ее вообще не ходить лично в этот поход, справятся и без нее. Все понимали, что окончится кровью и переживали за княгиню. «Не бери грех на душу». А как же без этого? Нельзя все перекладывать на других, да и хватает уже греха и так. Как минимум один убитый, бывший князь — её рук дело. А стреляла она тогда не только в него. Нельзя руководить практически целой страной, не запачкав рук вообще! Евгений Иванович поддержал ее в этом. Интересно, что Вася бы сказал? Наверняка поддержал, но в поход не пустил бы. Он относится ко всем своим женщинам, как к детям, за которыми надо следить и оберегать. Наташа отвлеклась от раздумий и начала рассматривать поселок. Расположились люди не на месте старого Стамбула, или как называет его Милена, Царьграда. По ее утверждению, она побывала здесь еще в старом мире, как и другие воительницы. Бывал в старой жизни в Стамбуле и Борис Павлович, капитан их корабля. По его словам до того города еще больше десяти километров, но там практически нечего смотреть, вода поднялась, залив часть строений и разрушив почти все. Жить там невозможно, море у берега мелкое, полно подводных препятствий, почти как и в Новороссийске — вся старая часть города непригодна для порта. Здесь же поселились, наверно из-за удобного места. Близко к выходу в Черное море, пролив шириной менее полутора километров, можно перехватывать суда. Удобный берег, с большими глубинами, позволяет швартоваться, а поднявшееся море образовало удобную бухту. У местных жителей имеется несколько лодок, одну правда, Новороссийцы потопили, во время захвата, но еще три осталось. Лодки, конечно, неважные. И у Новомосковских и у нас лучше сделаны. Оглянувшись, заметила, что бежит Игорь. — Наташа, уйми Милку, она совсем разошлась. — И что? — Сильно режет там двоих, многие пленные, видя это уже обмочились и даже больше. — Но говорят? — Говорят хорошо, все рассказывают. — Ну и ладно. Не мешай ей, пусть работает. Напомни только, что я разрешала одного только использовать. Зови, когда закончите. Да, передай ей пусть потом женщин опросит, сам послушай и сравните данные. Женщин не резать! Игорь, козырнув, побежал обратно. «Молодец. Хороший сержант, не то, что этот доктор.»