Князь Никто - Саша Фишер Страница 51

— Конечно же есть, — Вилим хмыкнул. — Только читать их лучше все–таки в подвале. В окно могут заглянуть и донести.

— Тогда проводи меня, мне надо кое–что освежить в памяти, — я попытался вскочить, но Вилим ухватил меня за запястье и усадил на место. Он поднялся и направился к стоящей на плите кастрюле. О нет, опять эта еда!

К счастью, голосу моего разума удалось урезонить бунтующего подростка в моей голове, так что никаких гримас я корчить не стал, просто смолотил быстро необходимый строительный материал для своего тела и запил все это стаканом белесого напитка, похожего на молочный кисель.

«Магическая глаголица» Якова Брюса и «Значебник сочетаний» Марии Ленорман были в том же самом издании, которое я помнил по своим собственным годам в университете. Зато «Сословно–знаковый календарь» и «Основы символитической вязи», за которыми нам приходилось выстраиваться в очередь, Вилим Брюс не поленился переписать от руки. На самом деле, мне хватило бы и «глаголицы», но учебники лишними не бывают.

Вилим поставил на письменный стол лампу, показал, где в каком ящике писчие принадлежности и ушел, оставив меня наедине с магическими дисциплинами. Я поерзал в его рабочем кресле. Оно казалось показалось мне чересчур широким для моей нынешней субтильной фигуры. Но очень быстро меня это перестало заботить.

В доступной всем глаголице заклинаний для отвода глаз существовало не меньше десятка. От самых простых, рассчитанных только на одного человека, мимо которого нужно быстро проскочить, почти примитивная магия, до сложнейшей вязи, вроде «заячьей тропы» или «сосновой путанки», которыми защищали свои охотничьи домики те аристократы, которым для поддержания могущества требовалось хотя бы на время покидать шумный город и уединяться в лесу.

Сам я этой областью магии никогда особо не увлекался. Все–таки я был стопроцентным горожанином, лес всегда воспринимал стихией враждебной и непонятной. Но сейчас меня больше интересовало не то, как наложить отводящие глаза чары, а как им противодействовать.

Символический язык глаголицы хорош тем, что он все раскладывает по полочкам. Это та часть магии, которая имеет чеканную структуру, четкие правила, как по букве, так и по духу. И каждый эффект каждого заклинания можно разобрать на составляющие части и найти способ это все нейтрализовать.

К родовой магии подобный подход применить не получится. Там высокие материи и философия совсем иного порядка. Но материи, может быть, и выше, но законы у магии все–таки общие. И если понять принцип, то гораздо проще будет найти способ обойти почти любой эффект.

Вот например очень городское заклинание, защищающее от воров… «Глиняный колокольчик». Эффект устанавливался на дверь, и он возвещал каждому проходящему, что в этом доме все очень плохо, бедно, недавно обворовали, шаром покати, в общем — ловить нечего. На дворянских усадьбах такое не использовали, обычно вешали это заклинание на свои тайные дома и квартиры, которые редко посещали, а охрану нанимать было или дорого, или не хотелось посвящать кого бы то ни было в тайны встреч в этом месте.

Заклинание простое, но эффективное. Если специально не ждать чего–то подобного, то можно и не заметить. Обнаружить случайно можно только если у тебя есть «Треснутое стекло», которое подсвечивает стационарные магические эффекты. Вещь редкая, требует сложной работы для изготовления и ингредиенты дорогие. Дальше, дальше…

Ага. Вот. «Нейтрализовать «Глиняный колокольчик“ можно обычным «Визгливым трампетом“. У этих двух заклинаний имеется конфликтующая пара знаков… бла–бла… при звуковом диссонансе простая структура «колокольчика“ распадается, и заклинание перестает работать, даже если «трампет“ был применен рядом совершенно случайно».

— А я знаешь что хотела у тебя спросить? — вдруг раздался у меня над ухом голос Анастасии. Я встрепенулся и увидел, что она сидит на полу в другом конце комнаты и возится с каким–то механизмом, похожим на двух сцепившихся в смертельной схватке осьминогов. Когда она успела сюда прийти?! — Ты уже думал, что будешь делать потом? Ну… Когда пора будет приступать к изменению истории?

Глава 21. Кое–что о специфике наружнего наблюдения

— А ты разве не собиралась следить за Соломоном… как там его?… — я потер лоб, пытаясь вспомнить. — Ну, за тем евреем–аптекарем, в общем.

— Так он еще три часа будет на службе, — Анастасия дернула плечиком. — Решила пока не сидеть без дела и разобраться в этом агрегате.

— А что это? — спросил я, разглядывая причудливое переплетение трубок.

— Я первая спросила, — девушка потянулась за куском ветоши и вытерла руки от машинного масла. — Так что? Ты уже думал над планом?

— У меня было пятьдесят лет на цепи, — горько усмехнулся я. — Конечно же я думал…

Я крепко зажмурился, потому что на глазах неожиданно выступили слезы. Я вспомнил лицо Голицына в ту ночь. Последнюю, когда мы еще были друзьями, братьями и соратниками. Он на меня не смотрел. В лице его будто что–то поменялось, но я тогда еще не понял, что именно. Многократно вспоминая эту сцену, я каждый раз пытался что–то в ней поменять. Придумывал, что Голицын прятал глаза и мучился чувством вины. Нет, конечно. Ничем он не мучился. Его больше волновало, как бы я не догадался обо всем раньше времени. До того, как займут позиции громилы из Багровой Бригады и Императорская Инфантерия, наглухо прикрытая магическими щитами.

Я открыл глаза. Анастасия смотрела на меня, не отрываясь. В глазах ее отражалось голубоватое пламя саламандры, странной саламандры из алхимической лампы Вилима Брюса.

— Я думал, конечно, — ответил я. — Но детальный план здесь составить не получится. Игра с судьбой похожа на прогулку с шестом по болоту. Вроде бы, вся поверхность выглядит одинаково. Но сделаешь неверный шаг, и провалишься на дно трясины, и уже через секунду никто не вспомнит, что ты вообще здесь был.

— Это опять какие–то очень высокие магические материи… — вздохнула девушка и вытерла лоб тыльной стороной ладони. На белоснежной коже осталась черная полоса.

— Не очень высокие, — усмехнулся я. — И совсем даже не магические. Помнишь, ты рассказывала о том, как чинила паровой трактор? Убрала кучу деталей, а он все равно работает, так?

— Ага, — девушка кивнула.

— Вот то же самое и с судьбой, — продолжил я. — Очень много вещей, которые случаются в жизни, никак и ни на что не влияют. Убери их, и ничего не произойдет. То есть, события жизни вроде бы немного поменяются, но ключевые поворотные пункты останутся на своих местах.

— То есть, менять надо как раз эти самые «ключевые моменты»? — Анастасия положила на пол какую–то кривую железку, заканчивающуюся петлей. Представления