Наследник фортуны 2 - Евгений Валерьевич Решетов Страница 51

Я спустился по чёрной металлической лестнице в подвал и попал в окружении львиной доли своих однокурсников. Они уже прохаживались по коридору между однотипными дверьми с медными номерами, а сверху на них падал электрический свет. Тут было несколько десятков человек, среди коих выделялась своей красотой Варвара. Она скользнула по мне быстрым взглядом и даже простым кивком не поприветствовала меня. А буквально через секунду она уже снова смотрела на надменно улыбающегося Морозова, который слушал заикающуюся речь Сутулого. А тот, в свою очередь, украдкой посматривал на Варвару. И в его глазах вспыхивало затаённое страдание. Ого, неужели у них любовный треугольник? Интересно, интересно.

— Доброе утро, пшударь, — раздался позади меня холодный голос Ядвиги Робертовны.

— Моё почтение, панна, — сказал я и обернулся.

Полька вытянулась во весь свой невеликий рост около декоративного деревца, растущего в кадке, и вид у неё был весьма хмурый, хотя она и пыталась казаться такой же равнодушной, как обычно.

— Что-то тревожит вас? — спросил я, заметив спускающегося по лестнице преподавателя, мужчину лет тридцати пяти с подкрученными усами и в чёрном фраке с металлическими гербовыми пуговицами.

— Нет, не тревожпшит, — поспешно ответила девушка. — Однакже, я бы хотела вместе с вами заглянуть к пшударю Сафронову. Думается мне, что первыйж состав его клуба может распасться.

Я ещё раз глянул на Морозова с Варварой, потом посмотрела на польку и проговорил:

— Да, вы, несомненно, правы, Ядвига Робертовна. Предлагаю сразу же после тренировки и заглянуть к Сафронову.

Панна милостиво кивнула и посмотрела на преподавателя. А тот поднял руку с картонной папочкой на завязках и громко сказал:

— Молодые люди, я сейчас буду называть фамилии и номера тренировочных залов! Каждый зал вмещает по десять человек! Итак, приступим… Аксиньев встаньте возле зала под номером один…

Студенты замолчали и принялись внимательно слушать преподавателя, который продолжил называть фамилии.

Вскоре прозвучала и моя фамилия Шипицин. Она, по понятным причинам, оказалась чуть ли не в самом конце списка. И мне выпала честь пойти в зал номер десять, в который также отправился Сутулому.

Он подошёл ко мне и насквозь фальшивым голосом произнёс:

— Р-рад, сударь, что мне п-повезло заниматься именно с вами. Г-говорят, что вы необычайно даровитый м-маг.

— Безбожно врут. Я ещё более даровитый маг.

— О-о-о, — удивлённо выдохнул Аркадий Борисович, вряд ли восприняв мои слова всерьёз.

— Ну, давайте, поглядим какой вы даровитый маг, — картинно весело проговорил услышавший мои слова преподаватель, открывавший дверь в зал.

Все остальные группы студентов уже проникли в помещения для тренировок, посему в коридоре остался только наш десяток и, собственно, преподаватель, который посмотрел на меня серыми глазами, в коих появилось раздражение. Он явно подумал, что я похваляюсь, оттого и решил проучить меня.

— Шипицин? Правильно я запомнил фамилию? — спросил он, войдя в освещённый несколькими лампами глухой зал, могущий похвастаться мишенями, манекенами и матами, сваленными в углу.

— Шипицин, сударь, — подтвердил я, скользнув взглядом по своим однокурсникам, любопытно таращащим глаза в ожидании того, что придумает для меня преподаватель.

— Так вот, студент Шипицин, ежели вы за пять секунд разрушите вон тот манекен, то можете больше не ходить на мои занятия. Я поставлю вам зачёт. А ежели вы не сумеете уничтожить манекен, то будьте добры взять свои слова назад о вашей исключительности и слушать меня очень и очень внимательно, как и другие студенты.

— Идёт, — усмехнулся я, мгновенно ухнул в транс и швырнул в деревянного человечка проклятие. Оно чёрным туманом пролетело пару-тройку метров и вошло в грудь манекена, после чего тот вдруг треснул и развалился пополам. — Всё? Зачёт у меня в кармане?

Преподаватель ответил не сразу. Он, как и студенты, округлил зенки и шокировано смотрел на половинку манекена, лежащую на полу, а потом покашлял в кулак и сипло произнёс:

— Да, сударь, зачёт вы заслужили. Вам и вправду не стоит посещать мои занятия, раз вы способны на такое. А напомните, какая у вас ступень?

— Официально вторая, — усмехнулся я и добавил, глянув на замерших студентов: — Всего доброго, судари и сударыни.

Народ попрощался со мной. А преподаватель уже в спину мне бросил, когда я был у порога:

— Что значит официально? Что вы имеете в виду?

Мне не пришлось оборачиваться и отвечать, поскольку студенты зашептали:

— Господин преподаватель, да это же незаконнорождённый сын графа Врангеля. У него настоящая ступень то ли четвёртая, то ли пятая. А в документах значится вторая. Потому-то официальная и есть вторая.

Я усмехнулся и потопал по пустому коридору, слыша разговоры, вылетающие из-за неприкрытой двери десятого зала:

— Дык ступень-то ладно, но как он так шустро в транс ухнул? Ему потребовалась всего секунда или две.

— Так может граф нанял ему лучших учителей, дабы они его обучили вхождению в транс?

— А-а-а, тогда всё становится ясно.

— Молодый люди! — громыхнул преподаватель. — Попрошу соблюдать тишину! Мне ещё остальным группам нужно прочитать инструкцию…

Дальше я уже не слышал, что он там говорил, поскольку отошёл на приличное расстояние и стал подниматься по лестнице.

Итак, что мне теперь делать? Выходит, что сегодня у меня больше нет занятий. Подождать Ядвигу и вместе с ней пойти к Сафронову? Или в одиночку навестить его? Второй вариант мне понравился больше, тем более что он способен превратиться в первый, поскольку Сафронов вполне может сейчас вести лекцию, а значит, мне удастся с ним поговорить только после оной, когда уже и полька освободится.

Придя к такой мысли, я пошёл по безлюдному первому этажу, слыша доносящиеся из-за дверей голоса преподавателей. А когда добрался до кабинета Сафронова, то деликатно постучал костяшками пальцев по косяку.

— Входите, — долетел до меня знакомый голос.

Я открыл дверь и проник в кабинет Анатоля Ивановича Сафронова. Мужчина, сгорбившись, восседал за рабочим столом и, привычно прищурив один глаз, держал во рту курительную трубку. Табачный дым сизыми струйками расползался по кабинету, лаская шкаф, стулья, книги и ту самую софу, на которой когда-то бок о бок сидели я, Варвара, Ядвига и Кондратьев.

— А-а-а, это вы, сударь Шипицин, рад вас видеть, — искренне проговорил мужчина и изобразил желтозубую улыбку, разрезавшую осунувшееся лицо с мутными глазами. — С чем пожаловали?

— Моё почтение. Я присяду?

— Конечно, конечно, — заторможенным жестом указал он на стул, стоящий напротив