«Золотой» конвой - Алексей Супруненко Страница 51

но он находился в зале, где устроился на диване ее благоверный. Пока она боролась с бессонницей, с Володей что-то произошло. Запах это само собой. Еще что-то кроме запаха. То, что от мужа разило свинарником это факт, но пока необъяснимый. А еще изменения произошли с ногами. Она сама накрывала пледом его розовые пятки, а сейчас ступни мужа были черными от грязи и все в ссадинах и кровоподтеках. А ведь Владимир никуда отсюда не выходил. Как могла произойти такая метаморфоза? И во сне он весь дергался и метался по дивану. Неужели это его проклятые кошмары так донимают? А ноги? А запах? Владимира неожиданно отбросило к спинке дивана и, у него изо рта потекла тонкой струйкой кровь. Такого не выдержал бы никто.

Ольга склонилась над мужем и затормошила его за плечо.

— Вова, Вова, просыпайся!

Он поднял веки. В глазах какая-то пелена. Это даже напугало молодую женщину, и она отпрянула от Кузнецова. И тут пришедший в себя Владимир сместился на край дивана и сплюнул на ковер сгусток крови и слюны. В этой бело-красной каше она увидела твердый предмет цвета слоновой кости. Это был зуб Кузнецова. Сам по себе поступок неслыханный! О какой культуре тут могла идти речь? А новый ковер? Что теперь делать с ним? Отдавать в химчистку?

— Вова, что происходит? Ты можешь объяснить, откуда этот запах?

Муж присел и обвел каким-то безумным взглядом комнату. По его щеке к подбородку, перепачканному кровью, потекли слезы.

— Дома! — тихо сказал он, и в этой фразе чувствовалась какое-то облегчение, и даже умиротворение. Так говорят люди, которые возвращаются в родные края, после долгого отсутствия.

— Я живой! Успел! Все-таки успел! Нате выкусите, суки! — показал он неприличный жест рукой, каким-то своим вымышленным оппонентам.

— Скажи, что произошло? — растерянно повторила жена. Володя потрогал свою челюсть с отсутствующим зубом. Его взгляд упал на стрелки будильника. Кузнецов схватил советский раритет и ткнул им в лицо Оли.

— Зачем ты сделала это? Кто тебя просил? Меня могли убить.

— Кто тебя мог убить? — чуть не плакала женщина.

— Фашисты. Они выбили мой зуб.

Владимир притронулся к своему боку и скривился от боли.

— Умеют же сволочи бить.

Мужчина поднялся на ноги и зашагал, прихрамывая к ванной комнате.

— А с ногами что? — уже и не знала о чем спросить Оля.

— С ногами? Это ты Оленька виновата. Зачем было с меня кроссовки снимать?

Причем Оленька звучало не так ласково, как обычно, а даже грубо, с каким-то негативным подтекстом.

— Но, кто же спит в обуви? — не знала она, как оправдаться перед возмущенным мужем.

— Я сплю. По твоей воле мне пришлось бегать по лесу босиком.

— Какому лесу? — простонала супруга.

— Я тебе уже говорил, но ты не хочешь меня услышать. Когда я здесь засыпаю, то переношусь в 1941 год. И это не выдумки и никакой психиатр здесь не поможет. Заснул я в обуви, а ты ее сняла, и я очутился в другом мире босиком. Знаешь, каково бежать под пулями по лесу с босыми ногами?

— В тебя стреляли?

— Стреляли? Это детский лепет. Меня пытали, и если бы я не проснулся, то, наверное, просто умер во сне. Я же тебе говорил. Здесь врачи бессильны. И не надо думать, что все это происходит у меня в голове. Мне выбили зуб, я поранил ноги.

Владимир похромал на кухню и вытащил из мусорного ведра белый халат.

— А в этом я катался на грузовике с моим дружком и изображал из себя санитара. Ты понимаешь, что нельзя списывать все на воспаленную психику и приносить вещи из двадцатого века? Звездочку на кровати помнишь? Ты думаешь, откуда она взялась в нашей квартире? Это я ее притащил из своих видений. Она принадлежала красноармейцу Хабибулину, которого застрелили под Смоленском, — на повышенных тонах пытался вразумить свою жену Владимир.

— А навозом от меня прет потому-что благодаря некоторым, которые отключили будильник, мне пришлось нырять в дерьмо, чтобы спасти свою шкуру, — вычитывал Кузнецов. Оля если и не могла понять всего этого, то понимала одно, она виновата и, причем очень серьезно. Женщина, словно домашняя собачонка, проследовала за Владимиром в ванную, как за хозяином. Соседям могла показаться странным такая ночная активность Кузнецовых. Далеко не каждые за полночь принимали ванную, но для Володьки это была объективная реальность. Надо было смыть с себя налет 41 года. Он не только понежился в теплой воде, но и тщательно прополоскал зубы. Надо ж ему было так упасть, что навоз и в рот попал. Ольга ждала его на кухне с аптечкой в руках. На столе стояла тарелка с нарезанными кусочками колбасы, в сковородке яичница, а еще были помидоры и недопитая бутылка водки. Женушка решила реабилитироваться. Если честно, то Володьке и правда хотелось есть, после стольких перипетий. Ноги обработали перекисью водорода и перебинтовали. Олька объявила, что завтра они обязательно едут в поликлинику. Мало ли какую инфекцию мог занести в раны. Пусть врачи посмотрят. К тому же непременно надо было совершить визит к стоматологу. Десна опухла и слегка кровоточила. Поесть так и не получилось, но водки он выпил, за упокой души Митюшина. Олька в этот раз составила ему компанию. Она сама наливала и после каждой рюмки не стеснялась закусывать, и делала это так аппетитно, что Володьке оставалось только глотать слюнки. Водку она принесла не для того, чтобы споить мужа, а чтобы помочь ему развязать язык и рассказать наконец-то, что с ним происходит. Пожалуй, Володьке это было необходимо больше даже, чем Ольге. Носить все в себе не было сил. Он где-то сбивчиво, а порой и эмоционально поведал жене о своих приключениях. Причем сделал акцент на том, что имел в руках карту Смоленского клада, который по нынешним деньгам мог потянуть на 400 миллионов рублей и в результате нерасторопности Ольги, они все это профукали. Судьба давала ему шанс. Даже если бы он отдал клад государству, то на полученные проценты они смогли бы поменять своего «опеля» на «японца», и прикупить квартирку в престижном районе, но Оленька провалила такую продуманную операцию. Иметь в семье жену с чувством вины перед тобой, мечта каждого мужчины. Это открывает большие перспективы, не только смотаться на рыбалку или посидеть с друзьями в гараже, но и на большее, о котором Вова пока и не мечтал. После всего увиденного не верить словам мужа было просто глупо. История понятное дело неординарная и больше даже смахивает на фантастику, но ее Вовка не писатель фантаст,