Взводный - Александр Айзенберг Страница 51

– Игорь, что с тобой?

– Контузия, в бою, когда погиб мой батальон, контузило, в результате потеря памяти, ничего и никого не помню.

– Эка как тебя. Я – старший лейтенант Трифонов из соседнего батальона. Неужели не помнишь?

– К сожалению, нет.

– А как майора получил? Что с тобой вообще произошло и где ты сейчас?

Вот меня и нагнал мой страх встретить бывших сослуживцев и знакомых моего тела. Можно, конечно, сослаться на занятость и отсутствие времени, но, пожалуй, это не лучшая идея. Встретился с одним, встречусь и с другими, так что все равно в итоге придется объясняться, так что тянуть с этим смысла нет.

– Тут поблизости есть, где посидеть? У меня час или два времени есть так что лучше тогда где-то спокойно посидеть, – предложил я.

– Здесь недалеко есть что-то среднее между рестораном и столовой.

– Тогда веди.

Через десять минут мы спускались в полуподвальное помещение со сводчатыми потолками, где оказалась довольно неплохая кухня. Взяв мяса с жареной картошкой, квашеной капустой и солеными огурцами и большую кружку холодного кваса, я уселся за небольшой столик. Быстро поев и начав не спеша пить квас, я коротко рассказал старлею о своих приключениях.

– Значит, ничего не помнишь, что до того боя было?

– Ничего, считай, начал жить с нового листа.

– Дела, а чего ты в нашу дивизию не вернулся, когда вышел, раз знамя полка вынес, то тебе тем более туда дорога.

– Просто вышел в расположении двадцать шестой армии, да и в моем отряде в основном оказались бойцы именно из ее частей, вот и остался. Меня ведь моим отрядом так и оставили командовать. Официально – батальоном, а неофициально – полком.

– Это как?..

– Официально я был командиром батальона. Когда вышли, а у меня уже два батальона было, это помимо средств усиления, так меня и оставили командиром первого батальона, а второй приписали к охране штаба армии. В обычной обстановке – так, но если что, то второй батальон меня усиливает, а я всем командую. Меня это вполне устроило, вот я и согласился.

– Назад в нашу дивизию не хочешь?

– Нет, а какая разница, где воевать? Меня сегодня утвердили командиром моего полка и приписали к штабу армии, так что сам понимать должен, теперь меня никто и никуда не отпустит. Ладно, извини, но дел много, идти надо.

Попрощавшись со старшим лейтенантом, я двинулся к себе, вернее, назад к штабу, за своей «Ласточкой».

В первый момент я еще подумал, а не подводка ли это от немцев, но потом решил, что нет. То, что я имитировал потерю памяти вследствие контузии, почти никто не знал, вернее, это я говорил им, что потерял память от контузии, а немцы это знать никак не могли, так что старлей был настоящим.

Старший лейтенант Трифонов после встречи со своим старым сослуживцем только головой покачал, с одной стороны, стремительная карьера, считай за месяц из лейтенантов в майоры, а с другой, потеря памяти – это потеря жизни, начинать все с нового листа, нет, не дай бог. Правда, карьеру Прохоров сделал отличную, причем своим горбом. Вот уж и думать было нельзя, что он так хорошо будет воевать, вроде раньше за ним такого не замечалось, но это определенно был он. Даже его шрам на кисти руки был тот самый и голос, правда повадки и походка изменились, но как оно будет при потере памяти. Да даже вкусы, похоже, изменились, прежний Прохоров рыбу любил очень, а тут мясо взял, хотя в меню имелись блюда из рыбы. Наконец, он, встав, двинулся назад, к штабу, там должен уже появиться его командир полка и наверняка его ищет.

Старлей не ошибся, не успел он подойти к штабу, как его окликнул подполковник.

– Трифонов! Едрить твою кочерыжку через колено! Ты где болтался все это время?!

– Извините, товарищ подполковник, сослуживца встретил, лейтенанта Прохорова, правда, он теперь уже майор.

– Это какой Прохоров?

– Который командир второго взвода третьей роты второго батальона. Это, оказывается, он знамя полка спас, вернее, у немцев назад отбил и к нашим вынес.

– Почему он тогда не у нас? Раз из нашего полка и знамя спас, почему его в полк не направили?

– Командование двадцать шестой армии себе оставило, у него в отряде в основном люди именно из нее оказались, вот они на этом основании умелого командира к себе и зачислили.

– Надо будет комдиву сказать, пускай попробует его назад к нам перетянуть, нам такие командиры самим нужны.

– Не выйдет, товарищ подполковник, он сейчас командир отдельного механизированного полка резерва фронта. После того как он вывел к своим остатки двадцать шестой армии со штабом, ему майора дали и утвердили в должности командира полка, так что никто нам его уже не отдаст.

– Жаль, нам бы сразу поинтересоваться, кто именно знамя полка вынес, а теперь уже поздно.

Старший лейтенант с подполковником лишь еще раз пожалели, что потеряли такого командира, но поскольку сделать уже ничего нельзя, занялись своими делами в штабе фронта.

В течение недели я готовил теперь уже свой полк к предстоящему рейду. С помощью водителей за это время перебрали всю технику, вот только снова перекрашивать бронетранспортеры и грузовики в немецкую раскраску не стали. Так по-наглому ездить, как раньше, уже вряд ли получится, немцы тоже не дураки; было у меня несколько бронетранспортеров для разведки, вот они так и остались в своем родном немецком камуфляже и с крестами на бортах. Пока механики с водителями готовили технику к рейду, я, тщательно изучив обстановку на фронте и карту, выбрал место перехода и направил туда своих разведчиков, чтобы выяснить обстановку у немцев и что у них там есть. Еще я не поленился взять в штабе бумаги, это чтобы меня наши шпалоносцы в немецком тылу не попробовали подчинить. Вот так подготовившись, я назначил дату перехода.

7 августа 1941 года, линия фронта

К месту предстоящего перехода я прибыл со своим полком уже под утро, причем не прямо на позиции, а километрах в десяти от них, и встал на дневку. С командованием дивизии, на чьей территории мы будем переходить линию фронта, я уже договорился. Они тоже в убытке не останутся, после моего прохода прирастут трофеями.

Двигаться к фронту пришлось исключительно ночью, это чтобы противник нас не видел и не знал о нас. Потом они, конечно, узнают, вот только будет уже поздно, мы перейдем линию фронта и уйдем в леса. Я специально выбрал место