Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия) Страница 52

Да и то... Фридрих скривился, глядя на голубые буквы. Официально книги Толкиена в Райхе не были запрещены, но и не издавались. При очень большом желании их можно было найти, но желание это, как правило, не возникало. Любители облачиться в кольчугу и помахать мечом имели возможность делать это в клубах исторического фехтования, а для тех, кто исторической точности предпочитал романтику легенды, существовали ежегодные Зигфридовские игры под эгидой Райхсюгенда, проводимые с истинно имперским размахом... Как видно, российские власти и руководство РОМОСа не додумались до этой простой и эффективной политики, и толкиенизм успел здесь прорасти, как плесень на хлебе.

В этот момент зажегся зеленый, и Фридрих, пропустив встречные машины, смог, наконец, свернуть на Лесную.

Несмотря на свое название, улица была типично городской и напрочь лишенной растительности. Подъехав к подворотне, в которой висел знак "Въезд запрещен", Власов остановился и вылез из автомобиля.

Подворотня вела в обычный, в общем-то, двор жилого дома - разве что слишком узкий, вытянутый коридором вдоль внутренней стороны клина. Как и в любом нормальном московском дворе, вдоль домов шла асфальтовая дорожка, а за ней, на заметенной снегом земле, стояли лавочки и низкая оградка огибала качели-карусели с невостребованной по зимнему времени песочницей; несколько мальчишек перекидывались снежками, а на спинке одной из скамеек сидела парочка постарше ("и не холодно им!" - подумал Фридрих); правее девица в дутой желтой куртке, закутанная в белый шарф по самый нос, скучающе следила за эволюциями своей собачки, а напротив подъезда переминался какой-то мужик, поставив на снег синюю сумку с длинными ручками - не иначе, ждал, пока кто-то выйдет из дома... Вот только позади всего этого возвышалась бетонная стена высотою с двухэтажный дом, и поверх нее кольцами, как на фронтовых позициях, вилась колючая проволока. Такие же кольца ограждали и видневшийся над стеной край крыши одного из строений Бутырского замка.

Замок, действительно замок - левее над стеной кокетливо скалила окаймленные белым зубцы круглая малиновая башенка в средневековом стиле. Впрочем, для полного соответствия стилю она выглядела чересчур новенькой и нарядной. А интересно, каково жить в этих домах напротив? С верхних этажей открывается прекрасный вид на тюрьму. Да и эти мальчишки, играющие во дворе, знают, что в считанных метрах от них - сотни воров, насильников, убийц... Наверняка со временем это накладывает определенный отпечаток на психику. Хотя это лучше, чем жить в доме с видом на кладбище - есть в Москве и такие...

Cкорее всего, здесь живут семьи полицейских, подумал Власов. Во всяком случае, это было бы логично.

Взгляд Фридриха скользнул еще левее, и настроение его испортилось. Ибо чуть ли не напротив скрытых за углом стены ворот он увидел уже знакомый белый "мерседес", которому, очевидно, знак "Въезд запрещен" был так же не писан, как и правила проезда регулируемых перекрестков.

Власов, конечно, понял, кто там сидит, равно как и почему в этот промозглый вечер во дворе так многолюдно. Он опоздал.

Но делать было нечего, и он зашагал налево, к воротам. Выглядели они весьма внушительно. Стена здесь отступала вглубь, образуя как бы нишу, и эту нишу перегораживали сначала ворота обычной высоты из проволочной сетки с колючкой поверху, а уже в паре метров за ними высились исполинские бурые металлические створки во всю высоту стены. "Врата Мордора!" - невольно подумалось Фридриху под влиянием предыдущих размышлений. Слева от сетчатых ворот располагалась скромная будочка проходной с зарешеченной дверью.

Власов решительно толкнул дверь и вошел. Из-за перегородки слева в него вперился профессионально подозрительным взглядом немолодой полицейский с широкими лычками вахмистра. Русский, и, скорее всего, родом не из Москвы - служба в охранных и конвойных подразделениях считалась непрестижной, столичные жители ею брезговали. Фридрих протянул ему удостоверение. Вахмистр внимательно изучил его, протянул обратно и снова молча уставился на Власова.

- Я встречаю гражданку Франциску Галле, - вынужден был пояснить Фридрих. - Она должна быть освобождена сегодня, сейчас. С вашим начальством все согласовано.

Полицейский продолжал молчать, и Власов добавил:

- Между прочим, там, снаружи, полно журналистов. Вы можете их разогнать? Или, еще лучше, вывести нас другим путем.

Полицейский поднял телефонную трубку.

- Гас-дин ротмистр? Мироненко. Да, он пришел. Здесь. Понял, гас-дин ротмистр, - он положил трубку и бросил Власову: - Ждите.

- Вы слышали, что я сказал? - повысил голос Фридрих.

- Не кричите. Все вопросы решайте с начальством. А мое дело - дверь открыть.

- Хорошо, - в голосе Власова звучало бесконечное терпение, словно нижний чин, хамящий оберсту, был самым заурядным и естественным делом. - Могу я позвонить вашему начальству?

- Согласно должностной инструкции, не имею права предоставлять служебный телефон посторонним.

Фридрих выдохнул. Вот она, знаменитая "дружба" госбезопасности и крипо. Он все же не ожидал, что все настолько плохо. Должно быть, у местных на Галле были далеко идущие планы. Или дело вовсе не в ней, просто недавно две службы поцапались по другому вопросу, и теперь полицейские, вынужденные вновь уступить заклятым друзьям, срывали злость при первом удобном случае. Может быть, даже специально слили информацию о времени освобождения журналистам.

Или... или все это пьеса, разыгранная по нотам ДГБ. Такой вариант был бы самым неприятным.

За стальной дверью, ведущей вглубь тюрьмы, послышался металлический лязг - не иначе, отперли внутреннюю решетку - и вахмистр, взглянув на пульт перед собой, вышел из своего закутка. Фридрих невольно ожидал увидеть круглое кольцо из толстой проволоки, звенящее длинными тяжелыми ключами, но ключ оказался маленьким, похожим на обычный квартирный. Вахмистр отпер дверь, и Фридрих увидел фрау Галле в сопровождении высокого молодого поручика со щегольскими усиками. Вид у журналистки был осунувшийся и какой-то встрепанный. Двумя руками она прижимала к животу полурасстегнутую сумку на молнии.

- Вы? Как... Это в самом деле вы? Мне сказали, будет представитель посольства... - растерянно пролепетала она.

- Я вместо него. Идемте, и быстрее, - Фридрих взял болтавшуюся лямку ее сумки и набросил ей на плечо. - Застегните пальто, на улице мерзко.

- Где мой сын? Я никуда не пойду без своего сына! - в голосе фрау Галле прорезались истеричные нотки.

- В ЦВИНПe. Сейчас поедем за ним. Идемте же, машина ждет.

- Zwinp? Что такое Zwinp?

- Центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей. Это недалеко, на Алтуфьевском шоссе.

- Правонарушителей?!

Но Фридрих, не церемонясь, уже ухватил ее за локоть и потащил к выходу. Поручик насмешливо козырнул ему вслед.

Не успели они сделать трех шагов от проходной, как "мирно гуляющие во дворе жители" устремились к ним, словно стервятники на добычу. Тут была и парочка со скамейки (у парня невесть откуда обнаружился длинный мохнатый микрофон), и мужик, на ходу извлекающий из сумки видеокамеру, и еще какие-то люди, должно быть, из "мерседеса". Девица в желтой куртке, как ни странно, оказалась просто девицей, зато ее собачка с веселым лаем помчалась к месту общего оживления, не взирая на крики хозяйки "Тоби, назад! Назад, я кому сказала!" ("Даже не волки, просто шавки", - вспомнилось Фридриху.) Мальчишки тоже оставили свою баталию и побежали посмотреть, что происходит.

Фридрих заслонился рукой в перчатке за секунду до того, как сверкнула первая фотовспышка, одновременно остро жалея, что у женщин давно вышли из моды шляпки с вуалями. Хорошо бы сделать вид, что он не понимает, что творится, что его спутница - обыкновенная воровка... но нет, кто-нибудь из этих шакалов уже наверняка раздобыл фотографии "узницы совести", как называют это атлантисты. Уж СЛС постарался обеспечить нужными материалами западную прессу, как только узнал об аресте. Еще день-два, проведенные фрау Галле в тюрьме - и ее лицо на плакатах моталось бы над головами пикетчиков у Вошингтонских и лондонских посольств Райха и России...

- Фрау Гэлли...

- Сняты ли с вас обвинения?

- Фрау Галь, несколько слов для "Пари матч"!

- Без комментариев, - отрезал Фридрих, обращаясь одновременно ко всем журналистам, включая и свою спутницу.

- Фрау Галле, кто этот человек? Он из посольства?

- Он из ДГБ?

- Он уводит вас насильно?

- Кивните, если вас уводят насильно!

Фридрих ускорил шаг, продолжая тащить за собой машинально переставлявшую ноги Галле. Похоже, решимость, с которой он это делал, произвела магический эффект: вместо того, чтобы упираться и проявлять профессиональную солидарность с коллегами, Франциска вдруг сама цепко ухватилась за его руку, словно он был единственной надежной опорой в окружавшем ее мороке. Должно быть, в эту минуту он казался ей рыцарем, спасающим принцессу из замка дракона. О "либеральных ценностях" и "журналистском долге" она вспомнит не раньше, чем этот замок останется далеко позади.