Евгений Токтаев - Река Вечности (СИ) Страница 52

Фараон и военачальники посмотрели на Верховного Хранителя с долей недоверия, но Ипи уверенно продолжал:

-- Пять сотен отборных воинов Ашшура и без того будут с нами. А Сипиш... Поверь мне, Величайший!

-- Я полностью доверяю тебе, Ипи, зная то, как ты помог мне выиграть эту битву, сравнимую с войной. Выиграть, даже не сейчас, а когда мы с тобою были ещё в Уасите! -- Тутимосе хищно прищурился, -- и ты полностью прав: я не знаю, зачем тебе наёмники фенех, от которых мало пользы, но наши воинства не должны быть связаны осадой, ибо... -- на мгновенье Величайший прикрыл глаза, -- я останусь здесь, а ты отправишься в Хазету, а затем -- в Бехдет. С пленниками, наёмниками, заложниками, добычей. Сразу после переговоров. Снимешь две тысячи воинов, из опытных, да тысячу лучников со стен Джару, возьмёшь с собою три четверти уцелевших хевити, дабы переделать по твоему замыслу. На хтори установишь осадные луки. Думаю, хватит места. Мерит-Ра загнала царя акайвашта в мышеловку. И я возьму его там!

-- Величайший, я не сомневаюсь, что ты сможешь сокрушить Алесанраса и его воинства, -- Нибамен говорил без лести, действительно считая так, -- но, я верю и словам Ранефера о том, что противник непрост.

-- Нибамен прав, Величайший, -- Ипи даже привстал, готовясь сказать важное, -- и не только потому, что понимает зыбкость своего положения. Увидев Тисури, он сразу поймёт, что оказался в чужом, незнакомом и враждебном ему мире. Оказался не победителем несокрушимых, а царём без царства и военачальником с оголённой спиной, обращённой к врагу.

-- Думаешь, он уйдёт из Тисури? Морем? Но его флот сильно уменьшился и он не сможет посадить на ладьи всех своих воинов. Пойдёт берегом.

-- Величайший, не кажется ли тебе, -- Ипи протёр глаза, быстро уставшие в полумраке, -- что все эти новые хевити, хтори с осадными луками стоит оставить на потом? Есть ли необходимость сейчас рвать и метать? И не лучше ли попробовать договориться с акайвашта? Заключить союз? Ведь наше столкновение, падение Тисури -- все произошло от недопонимания. Когда все откроют глаза, договориться будет не так уж и сложно.

-- Союз? -- у Тутимосе глаза на лоб полезли, -- даже не мир, не перемирие после хорошей трёпки, а именно союз? С какой стати?

-- Прости, Величайший, об этом я поговорю с тобой наедине. Не потому, что не верю достойнейшим военачальникам, -- Ипи по очереди поклонился высокородным воинам, -- а потому, что они не поверят мне, а то и решат, что на Пустоши меня ранили не в ногу, а в голову.

-- Что ты, достойнейший Ранефер! -- обычно невозмутимый, как изваяние, сухощавый Нибамен широко улыбнулся, -- к тому, что у Верховного Хранителя есть тайны даже от Величайшего, мы привыкли ещё до твоего рождения. Это естественно, как восход Хепри.

-- Мы ведь знаем, Ипи, -- подтвердил Аменемхеб, -- что именно ваши тайны привели нас к невиданной победе в Долине Врат. Посмотрим, к каким победам приведут новые!

Старик поклонился Ипи и Тутимосе, сверкнув лысиной в свете лампады.

-- А пока, достойнейшие, мне нужно обсудить с вами ещё кое-что, -- сказал Ранефер, -- я действительно долго не мог уснуть, размышлял. Для начала, взгляните вот на это.

Ипи развязал кожаный мешочек и высыпал на походный стол несколько небольших блестящих кругляков, заплясавших под серебряный звон на отполированной, как зеркало, лакированной столешнице.

-- Что это? -- спросил Тутимосе и взял в руки один кругляк.

На маленьком серебряном диске было выбито лицо молодого человека.

-- Перед тобой, Величайший -- вождь нечестивцев, Алесанрас. Поскольку я говорил с ним, свидетельствую -- портрет выполнен весьма точно.

Нибамен и Аменемхеб тоже заинтересованно разглядывали диски с изображением предводителя акайвашта.

-- Это печать? -- спросил Нибамен, -- зачем так много одинаковых?

-- Это деньги, достойнейший, -- ответил Ранефер, -- отливки с царским клеймом! Вы понимаете, что это значит?

Ипи обвёл взглядом присутствующих и с торжествующим видом продолжил:

-- Нам следует поучиться у чужаков. Теперь Верховному Хранителю более не будет надобности быть... верховным торговцем. Здесь мне видятся сразу множество выгод. Удобно отливать не кубики и полосы, а такие вот диски.

-- Почему? -- спросил Нибамен.

-- Видишь вот это кольцо из точек по краю? От диска нельзя отпилить кусочек, не разорвав кольцо. Это сразу станет заметно. Так можно уберечься от подделки! Сколько сил мы тратим на борьбу с мошенниками? Теперь торговцам не обязательно будет всюду таскать с собой весы с надёжными мерами! Диск нельзя и утончить, поскольку клеймо выбито с двух сторон.

-- Умно придумано, -- покачал головой Аменемхеб.

-- На одной стороне предлагаю изобразить лик Величайшего, -- продолжал Ипи, -- и пять священных имён в знаках Сен. А на другой -- надпись: "Величайший Менхеперра, да живёт он вечно в силе и здравии, принимает сие священное золото и благословляет подателя, и да купит благочестивый купец в земле Та-Кем все, что нужно ему. И да приобретёт сей слиток за половину полновесного дебена золота".

-- Не длинновато? -- усмехнулся фараон.

-- Можно сделать надпись короче, -- сказал Нибамен, которому понравилась идея, -- а подробности огласить в специальном указе.

-- Лучшие мастера будут точить камень для формы, -- продолжал Ранефер, -- дабы подделать было труднее. Но это ещё не все. Я предлагаю золото развешивать по четыре пятых дебена и делить надвое.

Полководцы и фараон молчали, обдумывая его слова. Наконец, Менхеперра сказал:

-- Предлагаешь за половину дебена выдавать меньший вес? Ипи, ты мудр, как Великий Тути и коварен, как сам Апоп! Но если народ Священной Земли будет недоволен? Мне не нужен бунт. Особенно, среди воинов, достойнейший.

-- Чем будет недоволен народ, Величайший? -- Аменемхеб улыбнулся -- не думаю, что достойный Ранефер собирается уподобиться нечестивым торговцам, которые обвешивают покупателей. Воины и чиновники будут получать жалование того же веса, что и раньше. Просто слитков будет больше.

-- Хорошо, пусть так. Но торговцы фенех и иных стран? Думаю, именно для них Ипи предлагает шати назвать кайтом[111] и сделать вид, что здесь нет обмана. Иначе ради чего все это? Вы ждёте, что они смирятся?

-- Тот, кто не смирится, останется без золота. Или без товара! -- Ипи усмехнулся, -- кстати, я не зря не стал предлагать клеймить серебро. Именно им будут расплачиваться фенех и прочие, когда мы откажемся принимать неклеймёные золотые слитки. В Священной Земле нет серебра, и оно без войн и дани само потечёт рекой в наши сокровищницы! А мы станем тратить меньше золота.

-- В конце концов, у них тоже появится достаточное количество клеймёных дисков для оплаты нам.

-- Все знают, что наше золото наиболее чистое и у нас его больше всего. Они заинтересованы в нём не только для расчётов. Вот увидишь, будут копить, продолжая расплачиваться серебром. Привыкнут. Наш хлеб, оружие, необходимы им. Куда денутся? Заплатят. Кроме того, много меньше риска пострадать от ловкачей, подделывающих священный Нуб.

Фараон молчал, потирал подбородок и вертел пальцами диск, разглядывая лицо Алесанраса. Полководцы тоже не говорили ни слова.

-- Все это нужно хорошо обдумать, -- наконец сказал Тутимосе, -- я не рискну принять решение прямо сейчас. Ещё вернёмся к этому разговору.

-- Хорошо, -- легко согласился Ранефер, -- тогда я перейду к следующему делу.

Фараон кивнул.

-- Мы захватили несколько коней, на которых шли в бой всадники Алесанраса. Некоторые ранены. К их выхаживанию я привлёк лучших наших конюхов и даже посвящённых Анпу[112]. Впервые пожалел, что воинам с младых лет внушается -- в первую очередь бить в коня.

-- Они столь ценны? -- Тутимосе не смог скрыть удивления. Не дожидаясь ответа, возразил, -- бей колесничие во всадников, потери конницы акайвашта скорее всего уменьшились бы. Конь пятикратно более крупная цель. В итоге ты вряд ли захватил бы больше, Верховный Хранитель.

-- Твоя истина, Величайший! -- Ранефер улыбнулся, -- а чем ценны... Мы не первый век тщательно выводим породу и преуспели в этом. Наши лошади лучше, чем у хабиру и та-неху, лучше, чем у хатти и митанни. Но эти... Они крупнее. Мощные, широкогрудые. Великолепные скакуны. Если повязать жеребцов с отборными кобылами из конюшен Та-Кем, к скорости и выносливости прибавится мощь и грузоподъёмность. Колесницы полетят быстрее.

-- Хорошо, -- согласился фараон, -- я отдам приказания старшим конюхам. Захваченных лошадей не станем использовать в бою вместо выбитых наших.

-- У меня тут ещё появилась одна мысль...

-- Богат ты на мысли после драки, достойнейший! -- беззлобно хохотнул Аменемхеб.

-- Говори, -- улыбнулся фараон.

Ипи помолчал немного, подбирая слова.

-- Все, кто столкнулся с всадниками акайвашта, не скрывают своего удивления. Разбойные кочевники, любители пограбить Восточную Дельту, совершают набеги верхом. Мы видели, как хатти, отступая, бросали колесницы, распрягали лошадей и удирали, сидя на их спинах, причём держались весьма ловко. Все вы помните, достойнейшие, не слишком удачную попытку Величайшего Аменхотпа создать конный отряд, дабы противостоять кочевникам в заболоченных и изрытых оврагами землях, где тяжело или невозможно пройти колеснице. Ему так и не удалось убедить воинов Та-Кем, что служба эта может быть почётна. Ни один из отпрысков потомственных воителей не сел на коня верхом, не уподобился аму-овцеводу. Набрали сколько-то простолюдинов, но... Сами знаете, толку мало. Проще нанимать кочевников.