Физрук 4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров Страница 52

— А ты хто тахой?.. А-а?

— Сгинь, образина! — оттолкнул я непонятного вида субъекта.

Тот брякнулся и сел на пол.

Я вернулся в прихожую и сунулся в комнатешку, которая, видимо, была единственной в квартире. Здесь тоже было темно, но судя по хрюкающим звукам, что доносились из этой темноты, баба на кухне не преувеличила сути происходящего. Что делать? Взять за шкирку каждого из «гостей» и повыбрасывать на улицу? А толку? Здесь такая грязища, что свинье станет тошно. А пацан только-только выздоровел. Ему завтра идти в школу. Как его оставить в этом бедламе? Я повернулся к развлекающимся «голубкам» спиной и тут же разглядел в полумраке коренастый силуэт, преградившего мне путь мужика.

— Ты, бля… кого образ-и-ной назвал?

Он замахнулся, но я не стал о него руки марать. Со всей дури засветил ему туда, откуда теоретически у него могли взяться дети, ногой. Образина ухнул, согнулся пополам и повалился в короткий коридорчик, куда выходили двери ванной и сортира. Я опять переступил тело, лежащее в прихожей, вышел на лестничную площадку. Зимин посмотрел на меня с тоскливой надеждой. А дружок мой — с пониманием. Он уже обо всем догадался и тоже был согласен с тем, что оставлять здесь мальчишку нельзя. Положив руку на Серегино плечо, Карл повернул его лицом к лестнице, и они начали спускаться. А я слегка подзадержался, на случай, если появятся «народные мстители».

Однако шли минуты, а из шалмана никто не появлялся. Видать, получившему по яйцам было достаточно, а остальные по ним получить не возжелали. Пожав плечами, я последовал за своими друзьями. Проходя мимо бдительных бабулек у подъезда, я им сказал:

— Вызовите, гражданки, милицейский наряд в двадцать восьмую.

Они что-то залопотали, но я не стал дослушивать, а подошел к машине Рунге и залез в салон. Движок ее уже урчал и потому мы сразу тронулись с места. Минут через десять бумер уже припарковался во дворе дома, населенном этническими немцами. Вылезли из машины, Карл сразу нас повел к себе в квартиру. Когда мы вошли, он велел Сереге снимать пальтишко, а когда из кухни выглянула его супруга, сказал ей:

— Дорогая, у нас гости. Молодого человека прими, а мы с Сашей навестим Иоганныча и вернемся.

— Здравствуйте! — поздоровалась Эмма Францевна. — Хорошо. Буду ждать. А вы юноша, проходите. Поможете мне накрыть на стол. Вас как зовут?..

Дальше я уже не слышал. Мы вышли в подъезд.

— Не возражаешь, если Сережа пока у нас останется? — спросил Рунге.

— Нет, — ответил я. — Уж домой ему точно нельзя… Там такое… На юридическом языке это называется — притоносодержание.

— Я догадался.

Мы спустились на первый этаж, и Карл позвонил в дверь одной из квартир. Открыл старичок небольшого роста в пижаме.

— Извини, Иоганныч, — сказал Рунге. — Мы хотели бы на подвал взглянуть.

— Я понял, — откликнулся тот. — Вот, ключи возьмите.

Он протянул связку.

— Там, справа от входа, выключатель поверните.

— Спасибо, Иоганныч! Я занесу.

Карл взял ключи, и мы вышли на улицу. Вход в подвал оказался с торцевой стены дома. К нему вело несколько ступенек. Первым спустился Рунге, отпер ключом массивную железную дверь, отворил ее и вскоре темный проем озарился. Я спустился следом и тоже вошел в подвал. Судя по длине и ширине, он проходил под всем домом, так что площадь его была вполне подходящей. Пол был, конечно, цементным, вдоль стен тянулись толстые трубы с задвижками. Окна отсутствовали, зато было тепло. В одном месте и впрямь были аккуратно сложены уголки, швеллеры и прочие железки.

Мы обошли подвал, осмотрели голые стены, и пришли к выводу, что помещение вполне пригодно, но без ремонта не обойтись. Требовалось застелить пол как минимум линолеумом, устроить вентиляцию, зашить трубы во что-нибудь декоративное и приятное для глаз, оставив свободный доступ к вентилям. В общем, здесь бы не помешал хороший архитектор. Когда я сказал об этом своему другу, он усмехнулся, но промолчал. Выключив свет и затворив дверь, мы вышли на свежий воздух и вернулись в подъезд. Карл велел мне подниматься в квартиру, а сам опять позвонил в дверь председателя ЖЭКа.

В квартиру Рунге я вошел без звонка — хозяйка просто не стала ее запирать. Разувшись и раздевшись, заглянул на кухню. Картинка, которую я увидел, у более мягкого человека могла вызвать слезу умиления. Мой ученик сидел за столом и старательно чистил вареные яйца. Надо думать — для какого-нибудь салата. Эмма Францевна стояла у плиты и перемешивала лопаточкой в сковородке что-то мясное и одуряюще ароматное. Услышав мои шаги, хозяйка обернулась и сказала:

— Вы уже закончили?.. Ну тогда проходите, Саша, в гостиную. Скоро будем накрывать на стол.

— Может чем-то помочь? — спросил я.

— У меня уже есть помощник, — откликнулась она. — Так что отдыхайте!

Кивнув, я отправился туда, куда меня отправили. В коридоре столкнулся с хозяином квартиры.

— Все в порядке! — сказал он. — Иоганныч не возражает против организации при нашем домоуправлении детского клуба, при двух условиях — если наши домовые детишки тоже будут иметь туда доступ и если ремонт и переоборудование мы возьмем на себя.

— Оба условия принимаются, — сказал я.

— Я так ему и ответил, — кивнул Рунге. — Только ты же понимаешь, что это будет нелегко. Я имею в виду — условие второе.

— Ерунда! — отмахнулся я. — Нам бы толкового архитектора.

И снова по губам моего друга скользнула загадочная улыбка.

— Архитектор у нас есть. И на мой взгляд — неплохой.

— Кто же это, если не секрет? — спросил я.

Вместо ответа, он взял с полки толстый альбом, положил передо мною и раскрыл. Я решил было, что он хочет показать мне семейные фотографии, но в альбоме оказались рисунки. Причем — все на одну тему. Какие-то красивые здания в разных ракурсах. Внутренние интерьеры. Отдельные архитектурные детали. Все было очень современное, но в то же время отличалось изяществом, свойственным скорее сооружениям прошлого, а то и — позапрошлого века.

— Ну как тебе? — спросил Карл.

— Здорово! — признал я.

— Рассматриваете кладбище похороненных идей? — спросила Гретхен, входя в гостиную с большим подносом, уставленном тарелками.

— Почему — кладбище? — удивился я.

— Да потому что — это мои студенческие работы, — ответила она.

— Так