Nik Держ - Оскал зверя (Пес-2) Страница 53

— Какой Финн?

— Ну, ученик твой последний, — пояснил Петр Семеныч, — который тебя в могильник упрятал.

— Жив, значит, мальчишка? — обрадовался волхв. — А то я переживал сильно, что сожрут его Новгородские волхвы… Постой, а его ты откуда знаешь?

— Да так, свела судьба, — неопределенно ответил Министр. — Но старичок примечательный…

— Это упрощает задачу, — произнес дед. — Держись Финна, внучек, кое-чему я его успел обучить, да и сам он за тысячу лет многое освоил. Хотя посох он так и не смог в руки взять — не подчинилась ему Сила Мертвая. Светлый был мальчишка, слишком светлый… Привет ему от меня передай, — попросил старик. — Все-таки не убоялся он козней противников моих, спрятал тело в могильнике.

— Конечно, передам. Только для этого вернуться надо.

— Вернешься, даже раньше, чем я думал…

— А это еще почему?

— Я же не знал, что ты Гуль, — пояснил старик. — Яд можно с кровью вытравить. Только сливать еще нужно всю, без остатка…

— Так я ж кони двину тогда… Помру!

— Не помрешь, по крайней мере, сразу… Ты ж Гуль, а не простой смертный. Как только кровь свою без остатка сцедишь, тут же заполняй себя свежей вурдалачьей… Найти сможешь?

— Да есть у меня нычка, думаю, хватит. А если нет, есть у меня один знакомый упырь — поделится, мы ж друзья…

— Знакомый упырь? Друг? Внучок, ты не перестаешь меня удивлять! Далеко пойдешь… Если не сломаешься на пол-пути. Но этого сделать я тебе не дам, — усмехнулся он в бороду. — Советом дельным помогу.

— А как я совет-то получу? Ты здесь, а я там.

— А я разве не сказал? — спохватился старик.

— По-моему нет, — ответил Министр.

— Во сне ко мне приходить сможешь. Как и что я тебе позже растолкую.

— Совсем другое дело! — обрадовался некромаг. — Чувствовать за плечами поддержку такого сильного мага, к тому же родного деда… Пра-пра-пра…

— Вот что, внучек, звать-то тебя как? А то ведь мы и не познакомились-то…

— Точно! — хлопнул себя руками по ляжкам Петр Семеныч. — Это надо сбрызнуть, отметить, как положено… А зовут меня Петром, Петей, стало быть…

— Петр, Петя… Греческое, стало быть, у тебя имя — «Камень». Что же это на Руси теперь греческие имена в почете?

— Есть такое дело, — признал правоту старика Петр Семеныч. За последние годы ему приходилось разбирать с батюшкой Феофаном множество исторических документов, и он знал, откуда «ветер дует». — Ведь на Руси теперь вера Православная, Христианская…

— Это с Византии что ль привезенная? — уточнил старик.

— Она самая, — подтвердил Министр. — Владимир — правнук Рюрика Византийскую веру принял.

— Знать отринула Русь исконных богов: Перуна, Волоса, Мокошь. Тихой сапой подмяла Русь вера в Единого.

— Я бы не сказал, что тихой, — хмыкнул Петр Семеныч. — Идолов своротили, и в реку… Народ насильно крестили… А колдунов почитай к нашему времени всех извели. Батюшка Филарет, то бишь Финн, в лесах дремучих столетиями скрывался, а потом и сам монахом заделался…

— Жрецом Единого прикинулся? Молодец! — Спрятаться в стане врага… Я так же в свое время поступал, если иного выхода не было.

— Так, дед, хорош трындеть! Успеем еще наговориться! За встречу выпить надо! Давай, колдани чего-нибудь.

— Зелена вина? Медовухи? Пива? Эля?

— Дед, ты чего? Покрепче чего давай, — попросил Петр Семеныч. — Коньячка хорошего, водки на худой конец!

— Сии зелья мне не ведомы! — развел руками дед.

— Вот ё-моё! — горестно воскликнул некромаг. — Повод есть, а выпивки нормальной нет!

— А ты сам, внучек, попробуй! — предложил старик. — Угости старика, потешь!

— Так я ж того, не умею, — опешил Петр Семеныч.

— Не забывай — это тонкий мир. — Он пластичен. Попробуй, представь себе зелье. Вид его, вкус, запах… Четче представляй: мелочи любые… Глаза закрой и представь, что оно на столе стоит.

Петр Семеныч послушно закрыл глаза, стараясь как можно ярче представить себе бутылку «Хенесси», что стояла у него дома в баре большого двухстворчатого холодильника. Он как наяву увидел бутылку из темного стекла, наклейку с золотистыми буквами, представил как он, покинув прохладное чрево холодильника, запотеет и покроется маленькими капельками влаги… Он протянул руки и взял бутылку одной рукой, другой рукой он ухватил тарелочку с порезанным на тонкие ломтики лимоном. Ощущения были настолько правдоподобными, что он чувствовал тяжесть в руке и холод стекла бутыли. Пестр Семеныч несмело приоткрыл один глаз и тут же завопил от восторга:

— Получилось!

— Молодец! — обрадовано похвалил внука Кемийоке. — Давай, что ли, опробуем твой хмель.

По мановению руки старика со стола исчезла вся снедь. А вместо нее появились два серебряных массивных кубка грубой работы. Петр Семеныч выдернул из бутылки пробковую затычку и набулькал в кубки благоухающую винными парами жидкость.

— Ну, дед, вздрогнем за встречу? — предложил он волхву.

— Вздрогнем? — не понял старик.

— Ты пей, а там поймешь! — Министр приложился краем своего кубка о кубок старика. — Ну, понеслась душа в рай! Твое здоровье, дед! — произнес Петр Семеныч, медленно, смакуя каждый глоток, вливая в себя душистый коньяк. — Уф! Красота! — забрасывая в рот ломтик лимона, выдохнул Министр.

Кемийоке тоже взял в руки кубок, покачал его в руках, а после принюхался.

— Пахнет приятно, — сообщил он внуку.

— Еще бы! — довольно хмыкнул Петр Семеныч. — Хенесси, да чтоб плохо пахнул? Это ж не клоповка какая, а хороший коньяк. Пей, дед, не раздумывай!

Старик поднес кубок к губам и принялся по примеру Министра медленно цедить охлажденную жидкость. Петр Семеныч с интересом следил за реакцией старика. К изумлению волхва безобидная с виду жидкость неожиданно взорвалась в желудке греческим огнем. Горячая волна пробежалась по телу, достав до самых кончиков пальцев, а вторично взорвалась в голове, так, что заломило темечко. Старик закашлялся, а из его глаз брызнули слезы.

— Эк тебя с непривычки? — покачал головой Министр. — Лимончиком закуси. Послевкусие обалденное! Погоди-погоди, сейчас отпустит!

— Через несколько секунд старик блаженно откинулся на спинку резного кресла и расслабленно улыбнулся:

— Приятное тепло…

— О, приторкнуло! — резюмировал Петр Семеныч. — Ну и как тебе мой хмелёк?

— Наливай еще! — махнул рукой старик. — Как ты сказал, это питье называется? Настоящая огненная вода!

— Угадал, старик, такие крепкие напитки у нас огненной водой и зовутся. А конкретно это пойло — коньком. Коньяк.

— Коньяк? — пожевал губами старик. — Ничего подобного раньше не пробовал, — признался он.

— Вот, и нас есть, чем похвастать. Ну, давай, что ли, по второй?

— Давай, — согласился дед.

— Первая — колом, вторая — соколом! — сыпал поговорками Министр, начисляя по второй. — Теперь понял, что значит вздрогнуть?

— Понял, — кивнул старик, передергивая узкими костистыми плечами.

— Да, — согласился Петр Семеныч, — сначала — ух! Зато потом — здорово! Только увлекаться этой огненной водичкой не стоит, так и спиться недолго.

— Спиваются слабые, — фыркнул старик. — И в мое время такие были. Чтобы стать настоящим чародеем, магом, волхвом, сила воли нужна.

— Согласен, дед! Давай, чтобы не последнюю.

Они выпили, вновь закусили лимончиком.

— Дед, ты мне так и не сказал, сколько времени мне тут у тебя чалиться? Моей босоте без помощи тяжело будет.

— Поглядим, — уклончиво ответил старик. — Это место, — он раскинул руки, — чистилище. Душу, сущность твою, мы почистим, от яда избавим, энергетику поправим. Телом сам займешься… А пока отдыхай. Искупайся, по грибочки, ягоды сходи. Пусть душа отойдет от невзгод, смертей и войн.

— Ох, дед, умеешь ты уговаривать, — вздохнул Министр. — Знаешь, чего мне надобно. Давай-ка с тобой по третьей примем… — сказал он, беря в руку запотевшую бутыль. — Да я и вправду искупнусь.

Десять минут спустя Петр Семеныч несся по теплому песочку словно мальчишка, сдирая с себя одежду. Терпкий соленый ветерок с запахом водорослей, приятно охлаждал разгоряченное коньяком тело. Оставшись нагишом, могучий некромаг, радостно визжа, забежал в теплую воду и, раскинув руки, упал на спину в ласковые объятия моря. Все тревоги и заботы остались где-то далеко. Он лежал, покачиваясь на волнах, не думая в этот момент ни о чем, просто наслаждаясь покоем.

Глава 12

02.08.09

Россия. Биробиджан.

Небольшой городок был завален мертвыми телами. Захватчики ожесточенно сражались за каждую улицу, каждый дом, не жалея ни своих жизней, ни жизней унтерменшей. Первыми по заранее разработанному плану на приступ Биробиджана бросили вооруженных железными клыками и когтями бессловесных подопечных Харитона Никанорыча. Они выступили в поход стройными рядами вечером первого августа, как раз перед закатом. За этим, поистине фантастическим зрелищем, достойным кисти какого-нибудь безумного мастера, не без внутренней дрожи наблюдали все живые бойцы. Им казалось, что весь мир в одночасье сошел с ума, а они лишь статисты на съемках очередного фэнтезийного блокбастера о кровавых похождениях живых мертвецов. Со своей задачей зомби справились на все сто процентов: не взирая на минные поля, колючую проволоку, разрывные пули и потоки напалма, коими противник их изрядно попотчевал, они все-таки добрались до врага, прогрызая зубами из нержавейки дорогу основным силам российской армии. Первыми дрогнули, не выдержав массированной атаки мертвяков, спешно мобилизованные в Рейхе унтерменши. Это были не подготовленные отряды «Псов» с детства натасканные на войну, а обычные рабы, «пушечное мясо». Именно их бросили гитлеровцы на передовые рубежи обороны, надеясь, что в их плотной, но не организованной массе захлебнется любая атака. Но фашисты не учли психологического эффекта, который производит на неокрепшую психику один лишь вид лежалого зомби. А если их тысячи и десятки тысяч… Ужасные гниющие раны, волочащиеся по земле внутренности, проеденные червями глазницы… Разрывные пули, оставляющие дыры величиной с кулак… Но они поднимаются и прут дальше…